– Идем, идем, – поторопила их горничная. – Меня зовут Джемма. Покажу вам вашу комнату, а после обратно вниз, в приемную сведу. Как тебя звать, мальчик?
Зилла незаметно для горничной толкнула Озму локтем.
– Оз… Озен, – ответила Озма. – Озен.
– Иностранное имя, – с нескрываемым осуждением заметила Джемма.
Озма опустила взгляд. Голени Джеммы оказались толстыми-толстыми, задники ее туфель были стоптаны до последней степени, а вокруг развевавшихся на ходу юбок клубились стайки духов. Зилла чихнула.
Распахнув дверь, Джемма повела их наверх по узкой винтовой лестнице. Духи, лениво кружась в воздухе, последовали за ними, но Зилла делала вид, будто ничего не замечает, и Озма следовала ее примеру.
Лестница привела их в небольшой коридор с дверями по обе стороны. Потолок в отведенной им комнате оказался покатым, так что внутри едва хватало места выпрямиться во весь рост. Внутри имелись две узкие кровати, кресло, умывальный таз на маленьком столике и окно, в котором не хватало одного стекла.
– Я вижу, здесь и камин есть, – сказала Зилла, опускаясь в кресло.
– Вставайте, вставайте, – закудахтала Джемма. – Прошу вас, госпожа Зилла, поднимайтесь. Мне вас еще в приемную вести, а потом я должна вернуться на кухню да успеть приготовить ужин. Какая радость, что вы здесь! Нас ведь было всего-то двое – я да отец. Дом весь зарос грязью, да и стряпуха из меня совсем скверная.
– Ступай, – сказала Зилла. – Приемную я отыщу. А потом присоединюсь к тебе на кухне. Посмотрим, что можно приготовить на ужин.
– Хорошо, госпожа Зилла, – ответила Джемма и, быстро кивнув, скрылась за дверью.
Каблуки Джеммы загрохотали по ступеням, точно вниз устремилось целое стадо горничных. Часть духов последовала за ней, но большинство столпились вокруг Зиллы. Та, не поднимаясь с кресла, устало смежила веки.
– Зачем мы здесь? – заговорила Озма. – Что нам здесь может быть нужно? Кем мы здесь будем?
– Добропорядочными гражданами, – не открывая глаз, ответила Зилла. – Почтенными людьми.
Констебль забарахтался, забился в кармане Озмы, будто пойманная рыба.
– Добропорядочными лгуньями, – тихо сказал он. – Почтенными душегубками.
В умывальном тазу имелась вода, и Зилла с Озмой смогли ополоснуть лица и вымыть руки. Затем Зилла вручила Озме узел ношеной одежды. Озма развернула обновки и разложила на кровати. Мальчишеские… Все это казалось просто ужасным. Мало того, что ей придется притворяться мальчишкой и ходить в мальчишеской одежде – эта одежда куплена здесь, в каком-то жалком Бриде! А вот в Абале и в том городе, где они жили до Абаля, у нее были самые лучшие платья, и перчатки, и накидки, и туфли из мягчайшей кожи! И вообще. Одно дело – переодеться мальчишкой в дороге, где некому восхищаться ею, но теперь… Украдкой вынув констебля из кармана старых штанов, Озма спрятала его в карман рубашки.
– Прекрати дуться, не то священникам продам, – сказала Зилла.
Поднявшись на ноги, она подошла к окну и выглянула на улицу. Озма представила себе Брид там, внизу – серый, унылый, невыносимо скучный.
Мать скрылась в приемной, а Озма осталась ждать ее под дверью. Да, дом просто кишел духами! Может, им с Зиллой удастся завести здесь дело – скажем, продавать изысканнейших духов в тот же Абаль?
– Войди, сынок, – сказала Зилла из-за дверей, и Озма переступила порог.
– Закрой поскорее дверь! – прикрикнул на нее уродливый старикашка, стоявший рядом с Зиллой.
А это еще кто? Может, влюбился в Зиллу и просит ее руки?
Тут что-то захлопало в воздухе, пронеслось над ухом. Да ведь в комнате полно певчих птиц! Теперь Озма услышала их голоса и увидела множество клеток. Клетки были повсюду, куда ни взгляни: стояли на полках и на столах, висели под потолком, все дверцы распахнуты настежь. Птицы волновались, кружили по комнате, скакали по креслам и люстрам. Одно птичье семейство устроило гнездо на каминной полке, другое – в клавикордах. Повсюду – на мебели, на полу, на халате старика – красовались потеки птичьего дерьма.
– Они не слишком-то жалуют твою мать, – сказал старик.
Но Озма прекрасно видела, что это не совсем верно. Птиц переполошили вовсе не они с Зиллой, а следовавшие за ними духи.
– Это леди Роза Фраликс, – сказала Зилла.
Выходит, это не уродливый старик, а уродливая старуха? Озма едва не сделала реверанс, но вовремя опомнилась и поклонилась по-мужски.
– Как тебя зовут, дитя мое? – спросила леди Фраликс.
– Озен, – представилась Озма.
– Значит, Озен, – задумчиво повторила леди Фраликс. – Красивый у тебя мальчик, Зилла.
Зилла оглушительно чихнула.
– С вашего позволения, леди Фраликс, – сказала она, – ужин будет накрыт в малой столовой к восьми. А завтра мы с Озеном и Джеммой начнем приводить дом в порядок. Кстати, не начать ли нам отсюда?
– Если только Озен согласится помочь рассадить моих друзей по клеткам, – ответила леди Фраликс. – Что ж, с утра и приступим, сразу после завтрака. Боюсь, бедняжка Джемма одна бы не справилась. Вот только пару комнат попрошу оставить, как есть.
– Хорошо, госпожа, – без малейшего интереса сказала Зилла.
«Ага!» – подумала Озма.
Несколько птиц, рассевшись на голове и плечах леди Фраликс, принялись дергать ее редкие седые волосы. Неудивительно, что хозяйка почти облысела.
Стряпала Зилла неплохо, хоть и без выдумки. На ужин она приготовила жюльен из морского ежа и филе камбалы, а услышав от Джеммы, что у леди Фраликс скверные зубы, сделала также хлебный пудинг со свежим козьим молоком и медом. Озма помогла ей отнести блюда в столовую – тесную, совсем не такую элегантную, как те столовые в Абале, где дамы в роскошных платьях угощали Озму разными вкусностями со своих тарелок. Нет, эта столовая была ничем не примечательна, довольно убого обставлена, а еще – битком набита духами. Куда ни ступишь – всюду они! Даже в пустых винных бокалах и серебряной супнице посреди стола.
Зилла осталась прислуживать леди Фраликс за столом, а Озма поужинала в кухне, с Джеммой и ее отцом – высоким, плечистым, поедавшим жаркое тарелка за тарелкой и за весь ужин не проронившим ни слова. Джемма, напротив, болтала за двоих, но почти ничего интересного не сказала. По ее словам, замужем леди Фраликс никогда не была, а всю жизнь занималась наукой да собиранием священных реликвий и прочих древностей. В молодости объехала чуть ли не весь мир. Наследников не имеет.
Поужинав, Озма отправилась наверх, укладываться спать. Зиллы еще не было: возможно, она помогала леди Фраликс приготовиться ко сну, а может, рылась в потайных ящиках столов, а всего вероятнее – снова ушла в храм, зажигать свечи. Джемма затопила в их темной комнатушке камин. «Хоть это радует», – с невольной благодарностью подумала Озма. Воспользовавшись ночным горшком, она, как уж сумела, вымылась у огня при помощи умывального таза и губки. Все это она проделала за ширмой, отгородившись ею от констебля, хотя в дороге ничуть его не стеснялась.
Констебль помалкивал, да и Озма была не в настроении болтать. Голову переполняла тысяча вопросов, которые она непременно задала бы Зилле, если б хватило смелости.
Проснувшись среди ночи, Озма услышала странное потрескивание. В камине плясали длинные зеленые языки пламени. Перед камином на корточках сидела Зилла и что-то подбрасывала в огонь. Да это же снасти для ловли духов! Длинные иглы, мотки черных шелковых нитей, и пузырьки, и притирания, и все ее блокноты…
– Спи, Озма. Спи, – не оборачиваясь, велела Зилла.
Озма закрыла глаза.
Зилла разбудила ее поутру. Снаружи, за окном, брезжил тусклый серый рассвет.
– Который час? – спросила Озма.
– Пять утра. Пора вставать, одеваться и умываться, – сказала Зилла. – Нас ждет работа.
Пока Зилла готовила овсянку с изюмом и финиками, Озма отыскала швабру, веник, совок и тряпки.
– Первым делом, – сказала Зилла, – избавимся от этой напасти.
Распахнув парадные двери, она принялась выметать духов из вестибюля на ступени крыльца, а там и на улицу. Изумленные духи клубились в воздухе, кувыркались под взмахами веника.
– Что ты делаешь? – спросила Озма.
– Здесь приличный дом, – отвечала Зилла. – И мы – люди приличные. А эта расплодившаяся пакость просто возмутительна.
– В Абале все лучшие дома были полным-полны духов, – возразила Озма. – Ты же сама эту моду и ввела. Отчего в Бриде все по-другому? Что мы вообще здесь делаем?
– Подметаем, – отрезала Зилла, вручая Озме веник и совок.
Так они прошлись по малой столовой, и по большой столовой, и по обеим гостиным, показавшимся Озме в лучшем случае миленькими. Повсюду стояли, лежали, висели сувениры, привезенные леди Фраликс из путешествий: морские раковины, затейливые пресс-папье, музыкальные шкатулки, подставки для зонтиков, сделанные из ног и лап очень и очень странных зверей. Комнаты кишели духами. В танцевальном зале духи клубились у щиколоток, будто густой пар над кипящим котлом – только, конечно, холодный. Просто руки чесались пустить в ход ленты да амулеты!
– Отчего их здесь так много? – спросила Озма.
Зилла только покачала головой. Когда часы пробили восемь, она остановилась и сказала:
– Ну вот. Для начала хватит. После того, как леди Фраликс оденется и я подам завтрак, поможешь ей переловить птиц в приемной.
Но с ловлей птиц леди Фраликс сама справилась легче легкого. Птицы сами подлетали к ней, садились на подставленный палец, а она угощала их крошками тостов и сажала в клетки. Озма была ей совсем ни к чему. Просто сидела на табурете у фортепьяно и наблюдала. После выметания духов ладони ее покраснели, покрылись волдырями.
– Теперь им нужно переменить воду, – сказала леди Фраликс, водворив в клетку последнюю птицу.
Пришлось Озме бегать из кухни в приемную с крохотными блюдцами воды. Затем она помогла леди Фраликс накрыть клетки плотными бархатными покровами.
– Зачем вам так много птиц? – полюбопытствовала она.