– Озма… – сказал констебль.
Щеки Озмы вспыхнули румянцем. Ночная рубашка внезапно показалась ужасно тонкой. Уж не просвечивает ли насквозь? Озма поспешно скрестила руки на груди. Как это непривычно – снова обзавестись грудью…
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Коттер Лемп, – ответил констебль. В глазах его заплясали веселые искорки. Казалось, его позабавило, что Озма до сих пор не знает его имени. – Так, значит, мы в Бриде?
– Да. В доме леди Фраликс, – уточнила Озма.
Констебль поклонился хозяйке. В ответ леди Фраликс сделала реверанс. Однако все это время констебль не спускал глаз с Озмы, словно она – злодейка, известная преступница, которая того и гляди бросится бежать. Или, наоборот, какая-то редкая драгоценность, что в любой миг может исчезнуть, рассеяться в воздухе…
Последняя мысль заставила вспомнить о Зилле.
– Значит, у меня нет дома, – сказала Озма, сама не сознавая, что говорит вслух.
– Озма, детка, – откликнулась леди Фраликс, – вот он, твой дом.
– Но мне не нравится Брид, – призналась Озма.
– Тогда отправимся путешествовать, – предложила леди Фраликс. – Но наш дом – здесь, в Бриде, и мы всегда можем вернуться сюда. Дом всякому нужен, Озма. Даже тебе.
– Поедем, куда пожелаешь, Озма! – присоединился к ней Коттер Лемп. – Если Брид для тебя слишком тих и добропорядочен, на свете есть много других городов.
– А ее я еще увижу? – спросила Озма.
Едва только солнце поднялось над крышами Брида, еще до того, как Джемма спустилась вниз, чтоб растопить кухонную плиту, принести воды и приготовить утренний чай, Озма в компании леди Фраликс и констебля Коттера Лемпа отправилась в храм, навестить мать.
Келли Линк
Келли Линк – автор сборников рассказов «Все это очень странно», «Магия для “чайников”» и «Милые чудовища». Ее произведения удостоены премии «Хьюго», трех «Небьюл», дважды – Всемирной премии фэнтези и дважды – премии «Локус». А еще она как-то раз выиграла бесплатное путешествие вокруг света, ответив на вопрос, почему ей хочется обогнуть земной шар: «Оттого, что насквозь не пройти».
Живет Линк в Нортгемптоне, штат Массачусетс, где вместе с мужем, Гевином Дж. Грантом, управляет издательством «Смолл Бир Пресс», редактирует антологию «Лучшие фэнтези и ужасы года» в части фэнтези, а дважды в год выпускает журнал «Леди Черчилльз Роузбад Ристлет».
Ее веб-сайт: www.kellylink.net.
Этот рассказ написан в первую очередь для Эллен Датлоу и Терри Виндлинг, а во вторую – для Холли Блэк, которой очень хотелось, чтоб он завершился счастливой концовкой (лично мне даже мыслей о счастливом конце в голову не приходило, пока она не заговорила об этом). Спасибо тебе, Холли!
Еще подростком я прочла прекрасный и необычный роман П. К. Ходжелл «Поступь бога» и всей душой полюбила город Тай-тастигон, в котором полным-полно богов. Именно он послужил мне первым источником вдохновения. Изначально я собиралась написать историю о женщине с дочерью, кочующих из города в город, выдавая себя за целительниц и духовидиц, а в конце концов устраивающихся в услужение к богатому старику, и все это – вскоре после Великой депрессии. Но история оказалась увертливой и постоянно менялась по мере написания – совсем как Озма и ее мать. Имя «Озма» просто показалось мне подходящим – наверное, отчасти из-за «Волшебника из страны Оз» Фрэнка Л. Баума, сказки о дутом колдуне, одном из лучших персонажей-трикстеров на все времена. Мне всегда хотелось повесить в рабочем кабинете зеленую занавесь и писать, прячась за ней.
Превратности судьбы
Никки заглянула в холодильник. Внутри не оказалось ничего, кроме пары ссохшихся апельсинов да трех галлонов воды, и та из-под крана. Никки с досадой захлопнула дверцу. Вообще-то лету положено быть лучшим временем года, но лично для нее это лето пока что было полным отстоем. Отстойнейшим из отстоев. Безрадостным, как содержимое холодильника.
Ее питбуль по кличке Бу скулил и скребся в дверь, украшая изодранное дерево новыми царапинами. Никки взяла пса на поводок. Конечно, следовало бы остричь ему когти: вон как изорван ошейник, и дверь исцарапана – хуже некуда, но всякий раз, как она подступалась к Бу с когтерезом, пес начинал плакать, будто младенец. Рассудив, что страданий и боли ему уже досталось в избытке, Никки оставила его когти в покое.
– Идем, Бу, – сказала она, выводя пса на переднее крыльцо трейлера.
Воздух снаружи дрожал знойным маревом. Кондиционер в окне пыхтел на всю катушку, поливая водой алюминиевую обшивку стены.
Подняв крышку ржавого почтового ящика, Никки вынула из него почту – очередную горсть рекламных проспектов и счетов. Среди них обнаружилась половинка зачерствевшего бублика с надписью «Намажь меня маслом!», сделанной гелевой ручкой, облепленная полудюжиной почтовых марок. Никки вздохнула. Бредовые «открытки» от Рене давно перестали казаться смешными.
Бу опасливо спрыгнул с бетонных ступенек крыльца, давя лапами палую вишню и пачкая лапы ее багровым соком, а посреди крохотного, иссушенного солнцем дворика остановился и принялся вылизывать один из множества розовых, лишенных волос шрамов на спине.
Никки резко дернула его за ошейник.
– Идем. Мне еще на работу собираться.
Бу жалобно заскулил, и Никки тут же стало ужасно совестно. С тех пор, как она подобрала Бу, пес заметно прибавил в весе и выглядел намного лучше, но до сих пор, чуть что, впадал в панику. Склонившись к нему, она погладила его широкую, теплую спину. Хвост пса немедля заходил ходуном. Повернув к Никки широкую морду, питбуль лизнул ее в щеку.
И, конечно же, именно в этот момент к своему трейлеру на сверкающем черном пикапе подкатил сосед, Тревор. Припарковавшись у крыльца, он небрежно подцепил двумя пальцами пластиковую упаковку с полудюжиной пива, выпрыгнул из кабины и двинулся к двери. Ворон, вытатуированный на могучем плече, встрепенулся, подернулся рябью. Никки замерла, восхищенная игрой его мускулов.
– Привет! – крикнула она, отпихнув от себя слюнявую морду Бу и выпрямившись.
Ну, почему Тревор появился именно сейчас, когда она вся в собачьих слюнях, нечесаная, да еще одета в широченную футболку брата? К тому же, и ремешок на одном из шлепанцев лопнул, так что приходится шаркать ногой, чтобы не потерять подметку…
В довершение всего, как только Тревор обернулся и равнодушно махнул ей рукой, псу приспичило задрать лапу над одуванчиком.
Как только Бу закончил скрести когтями спекшуюся землю, Никки затащила его в трейлер, переоделась в оранжевые штаны с низкой талией и черную футболку с силуэтом таксы на груди и отправилась на работу. Поглощенная мыслями о Треворе, она срезала путь через автомойку, отделявшую трейлерный парк от хайвея, и только здесь, петляя среди ядовито-зеленых потоков моющей жидкости и хлопьев снежно-белой пены на асфальте, сообразила, что на ногах – все те же рваные шлепанцы.
На скамье автобусной остановки сидели в ожидании несколько человек. Казалось, вонь выхлопных газов с хайвея ничуть их не беспокоит. Две женщины в огромных очках оживленно трещали о чем-то своем. Их кудри слиплись, поникли от жары. Рядом стоял, опираясь на трость, старик, одетый в твидовый пиджак в черно-белую «гусиную лапку». Завидев подошедшую Никки, он ослепительно улыбнулся.
Никки глубоко вздохнула. Воздух джерсийского лета пах вишневым соком пополам с моющими средствами, будто на фабрике, гонящей какую-то химию из гнилых фруктов. Не сбегать ли переобуться, пока автобуса нет? Или лучше не рисковать?
Тут к трейлерному парку свернула обшарпанная серая «хонда» Дуга, старшего брата Никки. Эту машину Дуг купил две недели назад, хотя по-прежнему сидел без работы. В будущем месяце он ожидал крупного выигрыша и, похоже, решил, будто уже битком набит деньгами.
Подбежав к машине, Никки забарабанила в стекло.
Дуг вздрогнул от неожиданности, оглянулся, сердито нахмурился и выбрался из кабины. Его борода блестела от жира. Брат с самого детства был парнем здоровым, а сейчас весил больше четырех сотен фунтов[131], Никки же – в точности наоборот, всю жизнь оставалась тоща, как соломинка, чего бы и сколько ни ела.
– Можешь подбросить меня на работу? – спросила она. – А то ехать автобусом в такую жару…
Дуг покачал головой и рыгнул, отчего в воздухе густо запахло, словно на берегу после того, как море отступит с отливом, оставив под жарким солнцем кучу мидий.
– Мне еще тренироваться. На состязания по питью воды приезжает сам Спинкс!
– Ничего, успеешь, – отрезала Никки. Вот еще! Будет он тут дурака валять, пока она работает! – Ты где сегодня пропадал?
– Все в том же китайском заведении с фуршетом, – ответил Дуг. – Осилил пятьдесят креветок. Объем, пожалуй, окей. Правда, скорость – так себе. С изначальных пяти минут снизилась аж до восьми. С чисткой куча возни, да еще эти официантки вечно пялятся на меня и хихикают.
– Подбрось меня на работу. Съешь еще что-нибудь – блевать ведь будешь.
Дуг вытаращил глаза и вскинул руку, будто ограждая себя от ее слов.
– Сколько раз тебе повторять? Это называется «превратность судьбы» или «римский казус». Не смей больше так говорить – «блевать». Примета дурная.
Ошеломленная его бурной реакцией, Никки попятилась назад.
– Хорошо, хорошо. Как скажешь. Прости.
Брат с досадой вздохнул.
– Ладно. Подвезти я тебя подвезу, но домой езжай на автобусе.
– Договорились! – заорала Никки.
Вбежав в трейлер, она сбросила шлепанцы, надела первые попавшиеся под руку сандалии и помчалась назад. Плюхнувшись на растрескавшееся заднее сиденье «хонды», она смахнула с кожаной обивки комок серебристой оберточной фольги. В грязном подстаканнике на кожухе ручного тормоза обнаружилась упаковка жвачки, и Никки взяла себе штучку.