2, представляет собой эллипс, длинная ось которого совпадает с проекцией конечного отрезка траектории метеорита. Совершенно очевидно, что в случае мгновенного взрыва обожженная область должна была бы иметь форму круга, так как тело можно было бы считать неподвижным. Эллипсовидная же форма области позволяет утверждать, что тело излучало мощный поток энергии на протяжении всего конечного отрезка траектории, т. е. двигалось, взрываясь, достаточно долго. Этот вывод находится в разительном противоречии с существующими вариантами «ядерной» гипотезы, ибо хорошо известно, что реакция деления и синтеза протекают практически мгновенно.
Не менее интересными оказались и результаты анализа зон повала леса. Выяснилось, что район разрушения имеет строго симметричную конфигурацию, причем азимут оси симметрии составляет 95°. Вполне естественно, что ось симметрии была вскоре отождествлена с проекцией траектории метеорита, тем более что последняя не противоречила результатам широких опросов очевидцев-долгожителей, которые были проведены на Нижней Тунгуске, Ангаре, Лене и их притоках в 1962–1970 гг. сперва В. Г. Коненкиным, затем — группами А. П. Бояркиной, В. И. Цветкова, Б. И. Вронского, а позднее — Л. Е. Эпиктетовой и ее сотрудниками. Эти факты, подкрепленные модельными опытами И. Т. Зоткина и В. И. Цветкова, казались настолько убедительными, что вопрос о траектории Тунгусского метеорита был сочтен решенным окончательно в пользу ВЮВ–ЗСЗ ее варианта, и вся физическая картина разрушения Тунгусского тела в дальнейшем интерпретировалась именно в рамках таких представлений. Сопоставление картины вывала с экспериментальными данными, полученными в модельных экспериментах М. В. Цикулиным и И. Т. Зоткиным, позволило заключить, что в общую картину Тунгусского взрыва немаловажный вклад внесла баллистическая волна. Повторный анализ барограмм и сейсмограмм Тунгусского метеорита, сравнение их с геофизическими эффектами ядерных взрывов, проведенные в последние годы И. П. Пасечником, дали возможность оценить истинное значение энергии Тунгусского метеорита. Она оказалась огромной — около 20 мегатонн; иными словами, взрыв, происшедший над тунгусской тайгой 30 июня 1908 г., более чем в тысячу раз сильнее огненного урагана, опустошившего в 1945 г. Хиросиму! В связи с этим не лишне вспомнить, что, случись Тунгусское падение на четыре часа позднее, в его эпицентр попал бы Петербург и разразилась бы катастрофа, размеры которой и представить-то себе трудно…
Итак, к началу 70-х годов была сформулирована модель физической картины Тунгусского взрыва, которая в течение примерно 15 последующих лет считалась наиболее вероятной. И все же она не была однозначной: дело в том, что на основании анализа только физики взрыва познать природу Тунгусского метеорита вряд ли возможно. Самый прямой путь к ее установлению лежит через поиски и исследование вещества, входившего в состав Тунгусского тела. Нужно было, следовательно, найти такой природный объект, в котором были бы надежно законсервированы космические выпадения 1908 г., — объект, который можно бы использовать в качестве «календаря» выпадений аэрозолей различного происхождения за длительные промежутки времени.
И такой объект был найден. Им оказался торф верховых сфагновых болот (так называемый фускум-торф), состоящий из остатков желтого сфагнового мха, широко распространенного на севере Сибири. Доцентом Томского университета Ю. А. Львовым был разработан метод выделения аэрозолей различного происхождения из торфяной залежи и определена глубина залегания слоя мха, относящегося к 1908 г. Оказалось, что в настоящее время он «утоплен» в торфяной залежи на глубину 24–40 см.
Сопоставляя количественный и качественный состав аэрозольных частиц в различных слоях торфа, в результате крайне трудоемкой и сложной работы, не законченной еще и по сей день, удалось установить, что в ряде точек района катастрофы на этой глубине лежит слой, резко обогащенный застывшими каплями силикатного и металлического расплава, количество которых местами достигает сотен и тысяч на 1 дм2. В выше- и нижележащих слоях торфа такие частицы единичны. Анализ этих застывших капель показал, что они резко отличаются по своему составу от известных ныне природных земных, метеоритных и индустриальных стекол. За 8 лет была составлена карта выпадения этих частиц на огромной площади 20 тыс. км2 и оценена их общая масса. И здесь обнаружилась удивительная вещь: общий вес этих частиц, рассеявшихся на громадной территории, не превышал (по самым оптимистическим подсчетам!) двух тонн. Масса же метеорита не могла быть менее 100 тыс. т.
Несоответствие было разительным и требовало разъяснения. И тогда вспомнили о результатах изучения лучистого ожога. Напомним, что они свидетельствовали о большой продолжительности Тунгусского взрыва, а следовательно, о малой плотности его энергии: она выделялась не мгновенно, а на протяжении нескольких десятых долей секунды и не в одной точке, а на отрезке длиной по крайней мере в 20 км. А это означает, что немалая, может даже преобладающая, доля тугоплавкой части вещества Тунгусского метеорита могла раздробиться, но не оплавиться и тем более не испариться. В свою очередь это позволило предполагать массивное выпадение на поверхность Земли остроугольного метеоритного материала. Где же искать такой материал? Очевидно, там же, где и сферические частицы.
Однако здесь возник очередной, и очень непростой, вопрос. Дело в том, что по своему внешнему виду остроугольные частицы космической пыли практически неотличимы от частиц земных аэрозолей. Следовательно, различить их по форме трудно, и поэтому основное внимание должно быть уделено особенностям их состава. Иными словами, если состав космического вещества контрастен по отношению к земному, то в месте его выпадения возможно «подсечь» зону изменений элементного и изотопного состава компонентов природной среды (в частности, почвы и растительности), связанных с обогащением ее внеземным материалом.
Исходя из этого, с 1972 г. в районе Тунгусской катастрофы были начаты разносторонние исследования, объектом которых опять-таки служит прежде всего сфагновый торф широко распространенных здесь верховых болот. Работы эта развернуты очень широко, в них принимали и принимают участие ученые многих научных учреждений нашей страны — Института геологии и геофизики СО АН СССР, Томского Госуниверситета, ГЕОХИ им. академика В. И. Вернадского АН СССР, Института экспериментальной метеорологии (г. Обнинск), Института геохимии и физики минералов АН УССР. Усилия всех этих коллективов объединяются Комиссией по метеоритам и космической пыли СО АН СССР, являющейся, как уже говорилось, головной организацией по изучению проблемы Тунгусского метеорита.
В результате проведенных исследований оказалось, что район Тунгусской катастрофы действительно характеризуется рядом геохимических аномалий, по крайней мере часть которых так или иначе связана с Тунгусским падением.
Установлено, в частности, что слой торфа, включающий в себя годовой прирост 1908 г., локально обогащен целым рядом химических элементов, в том числе цинком, свинцом, никелем, кобальтом, редкими землями, а по некоторым данным — также бромом, золотом, рубидием и рядом других. В этом же слое имеет место существенное изменение изотопного состава свинца, углерода и водорода. Наконец, здесь же обнаружены микроскопические сростки углеродистых минералов, имеющих, возможно, космическое происхождение. Аномалии в торфе сочетаются с многочисленными элементными и изотопными сдвигами в почвах того же района. По поводу природы всех этих явлений идут споры, а интерпретация их оказалась делом очень непростым.
Причин тому несколько.
Во-первых, естественный космический фон нашей планеты, как говорилось выше, достаточно пестр. Поэтому обнаружение в том или ином районе космического материала, пусть даже достоверно выпавшего в 1908 г., не свидетельствует еще однозначно о его принадлежности к Тунгусскому метеориту.
Во-вторых, в середине 70-х годов выяснилось, что эпицентр Тунгусского взрыва почти идеально совпадает с центральной частью кратера палеовулкана, действовавшего много миллионов лет назад, в триасовом периоде. Поэтому окрестности эпицентра катастрофы изобилуют древними лавовыми потоками, скоплениями вулканического пепла и других изверженных продуктов, и геохимический фон района очень неоднороден.
В-третьих, взрывная волна Тунгусского метеорита подняла в воздух большое количество земной пыли, которая осела также в непосредственной близости от эпицентра, в том числе на поверхности верховых болот. Уже одно это обстоятельство само по себе могло привести и несомненно привело к нарушениям по крайней мере элементного состава торфяного слоя 1908 г.
Все эти обстоятельства существенно затрудняют интерпретацию наблюдаемых эффектов, что заставляет пока воздерживаться от сколько-нибудь категорических заключений.
Тем не менее создается впечатление, что в исследуемом районе действительно в 1908 г. имело место выпадение материала, по своему составу напоминающего кометное вещество. Об этом свидетельствуют прежде всего данные нейтронно-активационного и масс-спектрометрического анализа торфов, полученные С. П. Голенецким, Б. М. Колесниковым и Н. Н. Ковалюхом. Дело в том, что спектр микроэлементов, которыми обогащен катастрофный слой торфа, сходен по ряду соображений с тем, который, как полагают, присущ тугоплавкой компоненте комет. Кроме того, в нем резко повышено содержание стабильных изотопов водорода и углерода. Иными словами, здесь присутствует в большом количестве так называемая мертвая органика — очень древние соединения углерода, образовавшиеся задолго до того, как сформировался моховой покров. Очевидно, что это вещество постороннее, привнесенное извне, и есть достаточные основания полагать, что привнос его произошел именно в момент Тунгусского взрыва. В то же время известно — и это уже не предположение, а факт, — что древними органическими соединениями углерода обогащены именно кометные ядра. Таким образом, эти данные в какой-то мере льют воду на мельницу кометной гипотезы.