Альтернативой ему служит представление о «маневре», которое выводит интерпретацию Тунгусского феномена за рамки классических научных представлений на зыбкую почву полуфантастических версий. Ставить вопрос в такой плоскости до той поры, пока не будут исчерпаны более естественные варианты, по-видимому, преждевременно.
Что же касается показаний очевидцев, собранных в верховьях Нижней Тунгуски, то тщательный их анализ, проведенный в 1981–1982 гг., показал, что они относятся не к Тунгусскому метеориту, а к какому-то другому дневному болиду, наблюдавшемуся в верховьях Нижней Тунгуски в те же годы. И по своему масштабу, и по многим другим параметрам это явление уступает событиям 30 июня 1908 г. и отношения к нему, по-видимому, не имеет.
Таким образом, хотя мы можем уверенно говорить о том, что Тунгусский, метеорит летел в общем с ЮВ на СЗ, проблема совмещения показаний очевидцев с объективной картиной разрушений остается, по-видимому, на сегодняшний день ключевой в дальнейшей стратегии разработок.
Серьезным является и второе противоречие, которое состоит в том, что до сих пор, несмотря на 25 лет интенсивных работ в послевоенное время, не считая усилий довоенных экспедиций А. А. Кулика, ни в районе катастрофы, ни в близлежащих к нему местах не найдено космическое вещество, доступное прямому (визуальному) определению в количестве, соизмеримом с масштабами Тунгусской катастрофы. Общая масса Тунгусского метеорита составляла, по-видимому, около 100 тыс. т. В сравнении с этим масса «шариков», равная, по самым оптимистическим оценкам, 2–3 т, исчезающе мала. Кроме того, в последнее время получены экспериментальные данные, свидетельствующие о возможности образования таких сферул при сгорании древесины (по-видимому, за счет содержащихся в деревьях кремнийорганических соединений). Известно, что Тунгусский взрыв вызвал мощный пожар. Следовательно, логично допустить, что по крайней мере часть «шариков», найденных в катастрофном слое, имеют пирогенное (пожарное) происхождение.
В связи с этим возникает сложная проблема дифференцировки пожарных и космических аэрозолей — задача, сама по себе очень интересная и важная.
Что касается находок углеродистых сростков в катастрофном слое торфа, о которых шла речь выше, то в этом случае нужна прочная гарантия, что указанный материал имеет не земное, а космическое происхождение. Нельзя не учитывать того обстоятельства, что найденные на Тунгуске минералы до настоящего времени в углистых хондритах не обнаружены. В высшей степени проблематично и их нахождение в кометных ядрах — во всяком случае все, что сейчас известно о происхождении последних, свидетельствует против такого предположения.
Косвенные методы поисков космического вещества на основании выявления 7 элементных и изотопных аномалий дают сейчас веские основания отстаивать две позиции.
Во-первых, в непосредственной близости от эпицентра такие аномалии есть.
Во-вторых, характер этих аномалий не противоречит предположению о массивном выпадении здесь космического вещества, аналогичного веществу углистых хондритов.
Однако при трактовке всех этих явлений необходимо соблюдать предельную осторожность, учитывая исключительную сложность геологической и геохимической картины района. Дело осложняется еще и отсутствием достаточно полной и надежной информации об элементном составе кометного вещества.
Не подлежит сомнению, что для установления элементного и изотопного состава вещества Тунгусского метеорита придется еще проделать очень большую работу.
Третье противоречие состоит в том, что Тунгусский взрыв при всей его грандиозности был самым ярким, но не единственным звеном в сложной цепи геофизических событий лета 1908 г., начавшихся в середине 20-х чисел июня и завершившихся где-то к 5–10 июля того же года. Речь идет о комплексе аномальных оптических явлений, о знаменитых «светлых ночах» 1908 г., которые вызвали резонанс гораздо больший, чем само падение.
Природа «светлых ночей» до настоящего времени в полной мере не расшифрована. Сторонники кометной гипотезы объясняют ее распылением в верхних слоях атмосферы Земли пылевого хвоста кометы, отклоненного давлением лучей Солнца к западу от места падения. Сторонники «ядерной» версии их вообще никак не объясняют. Справедливости ради следует сказать, что и у кометной гипотезы концы с концами в этой части сходятся с большими натяжками, что понимал и один из основателей этой теории, академик В. Г. Фесенков. Дело в том, что субмикронные размеры пылевых частиц кометных хвостов не позволяют им проникать в атмосферу сколько-нибудь глубоко; по расчетам В. Г. Фесенкова, этот материал должен был затормозиться и «зависнуть» в атмосфере на высоте порядка 200 и более километров. Следовательно, источником свечения должны были быть именно эти сверхвысокие слои.
В действительности же дело обстояло совсем иначе. Световые аномалии 30 июня — 2 июля 1908 г. могут быть разделены на три категории явлений, которые развивались одновременно и параллельно на одной и той же территории:
1) усиление собственного свечения ночного неба;
2) аномальное развитие так называемых серебристых (мезосферных) облаков;
3) яркие «пестрые» зори, напоминающие зоревые световые эффекты после крупных вулканических извержений.
Из этих трех категорий явлений кометная гипотеза в варианте В. Г. Фесенкова объясняет лишь первую, ибо генерация собственного излучения ночного неба действительно происходит на очень больших высотах. Что же касается двух остальных, то серебристые облака имеют фиксированную высоту 80–82 км; «пестрые» зори формируются еще ниже, на высотах порядка 50 км. Ощущая это противоречие, академик В. Г. Фесенков признавал связь с Тунгусской катастрофой лишь первой категории явлений, объясняя остальные случайным наложением. Очевидно, что такой подход в какой-то мере субъективен, ибо дробить единое явление на части, искусственно вычленяя из него моменты, «устраивающие» данную гипотезу, отвлекаясь от существования остальных, методологически вряд ли правильно.
Кроме того, вообще объяснение «светлых ночей» простым отражением и рассеиванием солнечного света на пылинках кометного хвоста выглядит натянутым. Дело в том, что при таком допущении остается непонятным резкий (если выражаться математическим языком, экспоненциальный) спад интенсивности свечения: эффект практически исчез в течение трех суток. Оседание же субмикронных частиц пылевого хвоста должно было бы продолжаться гораздо дольше.
Таким образом, в современный вариант кометной гипотезы «светлые ночи» лета 1908 г. вписываются очень плохо, если не сказать большего. Это не означает, впрочем, что они в принципе несовместимы с представлением о кометной природе Тунгусского метеорита: явления, подобные «светлым ночам», наблюдались и при прохождении Земли через хвост кометы Галлея в 1910 г., однако механизм их остается непонятным. Более того, есть основания полагать, что по крайней мере появление серебристых облаков в большей мере связано с проникновением в верхние слои атмосферы Земли метеорной пыли. Метеорная же пыль имеет прежде всего кометное происхождение, ибо метеорные потоки формируются в результате разрушения комет.
В связи с этим вызывают большой интерес результаты американо-шведских экспериментов по ракетному зондированию серебристых облаков в начале 70-х годов. В ходе их были «отловлены» частицы аэрозоля, находящегося в зоне серебристых облаков, и исследован их состав. Спектр выявленных при этом элементов оказался совершенно неожиданным: в пыли были обнаружены редкоземельные элементы (прежде всего иттербий), цинк, свинец, никель, кобальт и некоторые другие. Перечень этих элементов оказался во многом сходен с тем, какой был выявлен в повышенной концентрации в почвах эпицентральной зоны Тунгусской катастрофы и в катастрофном слое сфагновых торфов того же района. К сожалению, эксперименты эти пока не повторены, и поэтому о их воспроизводимости говорить рано. Более того, высказаны мнения о техногенной природе отловленных частиц. Так это или не так, сказать трудно. Во всяком случае рассматривать эти результаты как окончательные впредь до их подтверждения оснований пока нет.
Подводя итог сказанному, следует отметить, что в целом картина космического явления, обозначаемого термином «Тунгусский метеорит», далеко еще не ясна и любая попытка сколько-нибудь детального его описания является в большой мере схематичной.
Тем не менее в первом приближении дело обстояло, судя по всему, следующим образом.
Около 7 часов утра 30 июня 1908 г. над южной частью Центральной Сибири появилось огненное тело (дневной болид), двигавшееся в общем в направлении с ЮВ на СЗ. Пролет тела сопровождался исключительно мощными световыми и звуковыми явлениями и закончился взрывом, или, точнее, взрывоподобным его разрушением, на междуречье Подкаменной и Нижней Тунгусок. Выделившаяся при этом энергия составляет 1023—10 24 эрг. Примерно 10 % ее ушло в лучистую вспышку. Максимум выделения энергии имел место на высоте около 5 км. Взрыв, по-видимому, не был мгновенным: скорее всего тело двигалось, взрываясь, по крайней мере 20 км. Ударная волна повалила лес на площади 2150 км2, обогнула земной шар, вызвав толчок, зарегистрированный в Ташкенте, Иркутске, Тифлисе, Петербурге и Йене, и послужила, по-видимому, причиной магнитной бури, отмеченной в Иркутске. Световая вспышка привела к лесному пожару, дополнившему картину опустошения района. Мелкораздробленный и частично оплавленный материал, образовавшийся во время взрыва и последовавшего за ним лесного пожара, был вынесен восходящими потоками воздуха в стратосферу на высоту порядка 20 км и затем дрейфовал, постепенно оседая, в северо-западном направлении, образовав «шлейф рассеяния». Одновременно с падением метеорита в атмосферу Земли вторглось облако мелкодисперсного материала, отклоненного к западу от места падения световым давлением лучей Солнца. (Это облако и послужило причиной уже не раз упомянутых здесь серебристых облаков и «светлых ночей» 1908 г.) Состав взорвавшегося тела до настоящего времени окончательно не установлен, но есть серьезные основания предполагать, что он был представлен летучими и легкоплавкими соединениями углерода и водорода,