– Я – спокойно сообщил Дор и пока он рассказывал коллеге о своем визите в дом Лин, мне удалось обдумать план действий.
И начинать следовало с самого непонятного и неприятного события. С «воровства» коров.
Духи притащили Сарда через десять минут, когда Дор увел коллегу выбирать комнату и знакомить с учениками.
– Разговаривать лучше здесь либо в тюрьме, – предупреждаю друга, – в Гоблиноре могут быть шпионы или маячки. Значит и в моем замке теперь нужно все проверять… а с цитаделью я пока не дружу. Они ходят под клятвой… и большей глупости я от них ожидать не мог.
– Их ловко поймали… – тяжело вздохнул гоблин, – как и меня. Ну давай я расскажу тут… или идем в тюрьму?
– Цветок может открыть вам подвал замка… – шелестит над моим ухом робкий голосок древня.
– Замечательно… – обрадовался я неожиданному предложению, – большое спасибо.
Вскоре мы сидели на старых диванах, отправленных сюда после ремонта и пили горячий взвар.
– Мы прежде покупали коров в ближайших к нашим пустошам селах и городках, – неторопливо рассказывает Сард, явно не в первый раз пытающийся найти объяснение предъявленному ему обвинению. – но сам понимаешь, нам продают худших. А вести их в Гольдор очень непросто. Нужно часто останавливаться, кормить, доить, поить… давать отдохнуть, корова не лошадь. А тут пришли парни… похожи на останцев… и говорят, что сами пригнали коров да еще и с телятами. Но продают дорого. Ха! Да нам никаких денег не жаль было. Зато не нужно мучиться с перегоном, тратить драгоценное время и дети с молоком. Конечно, мы купили и бумагу написали, как положено. Она у меня в сундуке спрятана.
– Иди, неси, – предложил я, начиная подозревать, что никакого документа у него уже нет.
Однако подозрение оказалось напрасным, расписка была. Составленная не совсем правильно, зато кратко и доходчиво и число коров указано точно и телята не забыты. Есть и отметка, что деньги согласно уговору хозяин стада получил сполна. Имя скотовода тоже начертано очень четко – князь Иштадин Шуари.
Но это имя значит, что расписка липовая. Никогда не стал бы князь гонять свои стада в Этавир через ущелья и продавать как простой пастух. А расписаться за него никтоне имеет права.
– Тебя обманули, – сочувственно объясняю Сарду, с тревогой следящему за моим лицом. – Эту подпись ставил вовсе не князь, я с ним знаком. Кстати…
Заявление, взятое у пытавшихся арестовать гоблина сыскарей, так и лежит в моём кармане, и через минуту, мы, тесно сдвинув головы, сличаем подписи на двух документах, хотя с первого взгляда ясно, что они не похожи. И по логике, да и по виду – лжива подпись на купчей. Но теперь я не поручусь и за ту, что выведена на присланной из Остана жалобе.
И как ни крути, а проверять ее истинность придется. Но, если прежде я просто попросил бы это сделать королевскую канцелярию или магов, имеющих подлинники подписей всех значимых людей, то теперь придется идти в Остан.
– Нет! – догадавшись о моих намерениях, мертвой хваткой вцепился в меня оружейник, – один никуда не ходи. Возьми меня или Дора.
– Куда? – напарник появился в комнате так кстати, что я не поверил в случайность его прихода.
– Следишь?
– Нет. – отказался он твердо, – просто велел духам сразу приносить меня, как только ты позовешь или вспомнишь.
– Очень удобно, – похвалил Сард, пряча рвущийся с губ смех.
– И тебя унесут, – невозмутимо кивнул ему напарник, – в безопасное место, если рядом появятся подозрительные типы. Мне надоело, что меня все время опережают и я предпринял меры.
Веселиться наместнику сразу расхотелось. А во мне вдруг угасло возмущение на действия сына. В конце концов, на нас открыта настоящая война, и пора жить по ее законам.
Глава двенадцатая
Нам с трудом хватило часа, чтобы собраться. Пришлось оставлять инструкции Далену и Сарду, убеждать Зию и Лин. А еще подбирать личины, одежду, обувь, оружие и зелья.
Еще очень повезло, что я свято хранил капсулы, открывавшие проход в храм к Ештанчи. Иначе пришлось бы идти на одну из пограничных башен и тогда наш уход тут же стал бы известен цитадели. А возможно и тому, кто сумел обвести вокруг пальца толпу мудрых магов.
Но боялся я не за себя и Дора, а за тех, к кому мы шли. Ведь только им известна истина, и как только мы все выясним, усилия тех, кто задумал и исполнил подлую ловушку для Сарда и меня, станут напрасными. А этого допустить им не хочется или даже нельзя, и значит, они пойдут на все, чтобы истина никогда не всплыла.
Знакомый запах сушеной полыни ударил в ноздри, едва растаяла мгла переноса и прорезались светлые щели в стенках жиденького чуланчика.
– Кто тут тревожит мои метлы? – с притворной строгостью бурчит женский голос, больно царапая моё сердце своей неузнаваемостью.
Распахнулась хлипкая дверка и замерла на пороге замотанная в читэру женщина. Абсолютно мне незнакомая.
– Кто там, Айса? – Вопрос Ештанчи заставил меня отмереть и рвануться вперед.
– Старые друзья.
– Не видали мы тут таких друзей, – не поверила Айса, однако Ештанчи уже отодвинул ее в сторону и изучающе смотрит в мое, измененное личиной лицо.
– Чего было по два в моем даре? – вдруг интересуется он с хитрой усмешкой.
– Белого, черного, красного, синего и стального, – возвращаю ему усмешку, тотчас припомнив зелья, спасшие нам жизни. – Огромное спасибо, твой дар спас не только меня.
– И я очень рад, – отшельник стиснул мои плечи еще крепкими руками, – идем пить чай.
Мы хорошо поели, отправляясь сюда, иначе нас не отпустили бы, но пить чай идем беспрекословно. Здесь это не еда, а ритуал, знак доверия и уважения.
– Кого ты ко мне привел? – прямо спрашивает Ештанчи, усадив нас за низкий стол.
И от того, как я отвечу, зависит, насколько откровенен будет разговор. И будет ли вообще.
– Сына и напарника, – говорю вроде небрежно и сам слышу проскользнувшую в голосе гордость.
– Лучшего ученика южной школы? – с интересом поднял бровь жрец, – вот это подарок. Мне как раз нужно подлечить деревья… если ты заметил, мы вырастили садик.
– Я заметил, – учтиво улыбнулся Дорик, – отцу было не до того. Он радовался встрече с другом.
– Мог бы баловать себя немного чаще, – беззлобно уколол хозяин, так идёшь лечить сад?
– А он не болеет, – серьезно сообщил напарник, – а голодает. Корни деревьев уперлись в камень… ямы были мелковаты. И теперь вся вода, что вы льете, уходит сквозь трещины вместе с удобрением.
– Вот же напасть, – всерьез расстроился Ештанчи, – ну никак не везет этому саду. Минеральщики уверяли, что ямы достаточные… сам я больше алхимик и немного ментал, а природники в наши края не заглядывают.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – неожиданно беспечно улыбнулся Дор, – скоро зацветет твой сад. Духи обещают помочь.
– А они-то откуда тут возьмутся? – неверяще прищурился Ештанчи, – они же с Останом не дружат?
– Но ведь этот храм и окрестности не принадлежат хану? Еще его прадед подарил самый бесплодный кусок пустыни отшельнику, поставившему здесь свой рваный шатер.
– А ты хорошо осведомлен, – похвалил его хозяин, и откровенно предложил, – тогда просто иди погуляй, пока мы поговорим. Чего ты смеешься? Джиль? Тебе тоже весело? Что такого я сказал?
– Бесполезно, – стирая выступившие от смеха слезы, пояснил я, – ему гулять. Всё равно духи все расскажут и покажут.
– Но они же далеко? – подозрительно рассматривает меня жрец.
– Ему они доверяют… и парочка всегда ездит у него на шее. Дор… покажи отшельнику родственников, на слово он никому не верит. Слишком много жуликов сюда приходит.
Кивнув, сын что-то мысленно говорит духам и на его плечах тотчас появляются зеленоватые существа. Штук шесть, не менее.
– Про парочку ты поскромничал… – ошеломленно пробормотал отшельник, жадно рассматривая древней.
И в его очарованном взоре все ярче расцветало восхищение и непонятная тоска.
– Не грусти… – неожиданно протянул ему лапку древень, – Дорик говорит, ты честный и добрый, мы будем с тобой дружить. Проведем сюда путь и ты сможешь поговорить с цветком жизни.
– А вы так верите Дорику? – благоговейно коснувшись ручки духа, с доброй улыбкой спросил отшельник.
– Да. – на подобные вопросы древни всегда отвечают с непоколебимой уверенностью, – он нас любит с самого бутона.
– Тогда не будем больше терять времени, – заявил хозяин и строго уставился не меня, – Рассказывай. С начала.
И я рассказал, стараясь не забегать вперёд и не упускать ни малейшей подробности.
– Мне нужно подумать, – дослушав, сообщил Ештанчи, – а вы можете отдохнуть. Все равно гонца еще нет.
– Какого гонца и кто его пришлет? – Теперь насторожился уже я.
– Гонца или вестника… – невозмутимо отпивая давно остывший взвар, вздохнул он, – от князя, разумеется. Он еще в тот год приезжал… сокрушался, что зря тебя отпустил без телохранителей. И попросил… вымолил с меня слово, сразу дать ему знать, если ты появишься. Он еще тогда был уверен, ты не придёшь просто в гости или ради пустяка… и очень хотел помочь в трудный момент. Как бы я смог отказать в такой просьбе?
Я только молча кивнул, – никак. Нельзя обижать людей, желающих ответить добром на добро. Их и без того не густо.
Ждать пришлось до позднего вечера. Не самое приятное занятие, когда все обостренные чувства просто кричат о приближающейся опасности. Даже появление духов, дотянувших зеленый путь до храма Амирту, не порадовало так сильно, как должно бы. Но только меня.
Жрец впервые сегодня увидевший зеленоватых полупризрачных древней, впал в почти детский восторг и надолго забыл про меня, мигом и бесповоротно влюбившись в их точеные личики и бесхитростные ответы. И не вставал с маленькой скамеечки все время, пока они устраняли недостатки его садика и растили особые, низкорослые сорта ковыля, не сгорающие в жарком климате степей до самой осени.
Дорик, заразившись их деятельностью, вырастил вокруг посвежевших деревьев колючие кусты облепихи и шиповника, объяснив что их корни уйдут глубже и станут собирать те влагу и питание, какие упустят вишни и урюк.