– Четыре, – с упреком поправляет его монах.
– За раз? – охнул я, представив ряды бочек, полных молока.
– За день, – дружно поправили меня знатоки коровьей жизни.
Уже легче, значит молочное половодье нам не грозит. Зато возникают другие, не менее важные вопросы. Но первый задаю вовсе не я, а не прекращающий работу монах.
– А кто из вас будет ее доить?
– Я, – тонко пискнул Мих, однако тут же справился с собой и уверенно повторил, – я.
– Ну, пробуй, – монах тотчас встал с трехногой табуретки.
Мих выхватил из кармана белый поварской чепец, какие носят кухарки в Монтаеззи, напялил его на голову, и, сполоснув в бадейке руки, сел к ведру.
Снова зажурчали веселые тугие струйки, успокоенно выдохнул переживавший за друга Шет. А вот у меня с каждой минутой настроение портилось все сильнее.
Нет, я ни в коей мере не осуждал приемного сына за желание накормить новую семью и друзей свежими и вкусными продуктами. Наоборот, очень радовался его заботливости и отзывчивости. Но эта, несомненно прекрасная корова сильно осложнит Миху жизнь.
По моим самым скромным подсчетам ему придется тратить на нее три-четыре часа в день, а Мих и так загружен дополнительными занятиями. Ему нужно получить хоть малейшее представление о различных науках. От правописания и счета до механики и торговли. Про изучение языков, химии и литературы пока и вспоминать не стоит. К тому же, для очей лучшим считается обучение на наглядных примерах, а они в школу не приходят. Значит, все пойдут ловить и изобличать мошенников, а Миху нужно будет чистить навоз и таскать корм. Много корма, судя по тому, сколько она дает молока.
Парнишка торопливо смахнул со лба пот и я помрачнел сильнее. Вот, еще и это. Пастушок в последние годы питался очень скромно… и сил у него намного меньше, чем у здоровяка-монаха.
– Мих, ты не один хочешь попробовать свои силы. Уступи место брату, – с шутливым укором объявил Дорик, и я перевел дух.
– А ты умеешь? – удивился парнишка, но с табурета все же слез.
– В старших братьев нужно верить, – балагурил напарник, отставляя в сторону почти полное ведро, – давайте другое.
– Сейчас, – насмешливо фыркнул монах, перелил молоко в стоящий на тележке шестиведерный бидон и вернул ведро Дору. – Чепчик надень.
– Не нужно, – отказался тот, задумчиво глядя на уменьшившееся вымя.
Мелькнули призрачные зеленые ручки и в дно ведра дружно ударили тугие непрерывные струи молока, словно открылись невидимые краники. Меньше минуты – и вымя мягко повисло, став втрое меньше.
– Ну, с таким братом не пропадешь, – с легкой завистью похвалил монах. – Выбирайте корову.
– А вы какую посоветуете? – осведомился я вежливо.
– А я бы королю никакой не продал, – с неожиданной неприязнью огрызнулся он, и тут же явно пожалел о внезапной вспышке. Поджал губы и сухо процедил, – он пишет – молодую. Но вам лучше вторым отелом. Та корова, которую я доил, как раз такая.
– Спасибо, – кивнул я вежливо, понимая, что никуда не уйду, пока не выясню, чем Торрель так обидел этого работящего настоятеля.
А в том, что настоятель именно он, у меня теперь нет никаких сомнений.
И потому я произношу вовсе не то, что собирался и не то, что он ожидает услышать. Но времени у меня, да и у всех нас маловато, потому придется идти напролом.
– Прошу простить, сразу не понял с кем имею дело, – говорю ему, учтиво склонив голову, и с достоинством добавляю, – но ведь и вы не поняли, насколько редкие у вас посетители. Сразу двое королевских очей, причем одно – высшее, а второе – первый из магов, официально получивший статус ока. И с нами четверо лучших учеников школы королевских очей, будущие вершители и защитники королевского правосудия. Причем один из них, вот этот самый Мих, самый лучший, на отборе он уверенно обошел всех.
– Ну еще бы, ведь он ваш сын, – еще ничего не понял монах.
– Усыновили мы его, к сожалению, всего три дня назад, – с искренним огорчением вздохнул я, – а до этого Мих жил в далекой деревушке и пас чужой скот. А потом случился пожар, и его хижина сгорела… пока Мих спасал соседей. Он ушел в ближний городок, откуда его отправили на отбор. И он оказался лучшим, уверенно решал все задачки и обходил все ловушки. Хотя не учился ни истории, ни математике. Умеет кое-как читать, а писать только учится. Но знания для очей не главное, хотя и не лишнее. Важнее все же честность, справедливость, сочувствие чужим бедам. Король пожелал наградить способного ученика и предложил ему выбрать любой подарок. И подарил бы все что угодно, не моргнув даже глазом. Хоть замок, хоть дворец, хоть поместье со стадами коров.
– Зачем мне тот замок? – искренне изумился Мих.
– Вот именно, – хлопнув его по плечу засмеялся Дор.
– Да. Он сразу сказал, что хочет корову, причем лучше из вашего стада. Торрель был… мягко сказать, потрясен Но я не заметил в его эмоциях никакой неприязни к вашему монастырю и указ он прислал сразу же. Поэтому ваши слова о короле меня удивили… и хотелось бы узнать, чем они вызваны.
– Этими самыми коровами… – туманно буркнул помрачневший монах, – я объясню… но давайте присядем?
И первым двинулся к выходу. Мы молча шагали следом, сейчас с ним лучше не спорить.
Во дворе под старой, полузасохшей грушей стоял простой дощатый стол и длинные скамейки. Мы безропотно на них опустились и двое молодых послушников тотчас поставили перед каждым глиняную кружку со свежим молоком. А на середину стола водрузили деревянное блюдо с горкой крупных ломтей пышного темного хлеба.
– Спасибо, я уже завтракал, – опережая меня, отодвигает угощение Шет.
Тал с Лариком следуют его примеру.
– Так ты никого не предупредил? – Настоятель ошеломленно уставился на Миха, и тот внезапно начал расцветать смуглым румянцем.
– Не успел… он же как летняя гроза, король этот. Налетел, пошумел и исчез… – Внезапно сообразив, кого обсуждает, Мих заалел еще сильнее.
– Бывает, – сжав его плечи, успокоил брата Дор, – не переживай.
А вот настоятель вдруг повеселел и теперь смотрит на нас намного дружелюбнее, чем мгновение назад.
– Наши коровы дают особое молоко, целебное. И заслуга в этом не только породы, хотя она много значит. Но еще и корма. Наши коровы много едят, и если мы можем купить зерно и свеклу, тыквы и бобы, то целебные травы должны выращивать сами. Доверять это важное дело никому нельзя, к сожалению. А для этого нужны поля. Они у нас были, ещё отец Торреля позволил пользоваться землями поместья, примыкающего к нашим угодьям. Мы хотели его выкупить… не сразу, понемногу, но старый король и слушать не стал. Ну мы и успокоились… а зря. Два года назад в поместье появился хозяин и выставил нас с полей. Хотел даже распахать ухоженные многолетники, но удалось уговорить… теперь берем в аренду. Но цены он назначил… – монах удручённо махнул рукой, и сухо закончил, – я знаю… что вы скажете, нужно было поговорить с королем… пробовали. Больше не хотим.
– Так это ваше молоко… – Дор уже стоит возле сухого ствола, задумчиво поглаживая пальцем корявые трещины, – Зовем Зина? Они все в синем кабинете.
– Раз в синем, можно. Но лучше сначала спроси, кому понадобилось поместье в этой глуши?
– У нас не глушь! – Обиделся монах.
– Простите… это не про вас. Для монастыря тут самое подходящее место. А для тех, кто привык жить в городе – истинная ссылка.
– Доброе утро, – появился рядом со столом Зиновас, и уставился на меня заинтересованно, как на обученного медведя, – вот скажи, как тебе удается найти то, что ищу я? Причем прежде меня?
– Ты спрашиваешь это уже двадцать лет и до сих пор не понял? Тогда по твоей радости могу предположить, что этим куском чужой земли Дюбот расплатился с кем-то из своих шакалов.
– Это уже легко было сообразить, – фыркнул он, – а вот поймать того пса…
– Мы поможем, – во взгляде Дора зажегся охотничий азарт, – но не за так.
– Дорик! Ты возьмешь с дяди Зина деньги? – Вмиг включился в игру сыскарь. Даже шлёпнулся на скамью, сцапал кружку и махом опорожнил, – ууу, какое молоко…
– Зачем мне твои деньги? Принеси прямо сейчас дарственный указ короля на то поместье. Имена мы сами поставим.
– А шакал?
– Как придет туда – так будет твой.
– Жду, – серьезно кивнул Зиновас и исчез.
– Пока он добывает указ, покажите мне дом хозяина имения, – предложил Дор следившему за ним настоятелю и тот безропотно направился к воротам.
А мы дружно разбираем кружки и пробуем знаменитое молоко. И на самом деле необыкновенно вкусное.
Свиток с указом появляется на столе через пять минут, а еще через пять возвращаются Дорик с монахом. И судя по тому, как веселится мой напарник и озадачен настоятель, им крупно повезло.
– Неужели поймали? – заволновались ученики.
– А чего его было ловить, если он почивать изволил? – уже откровенно смеется Дор, – так в подштанниках Зину и отправили. Где указ? Берите, отец Себастьян. Имена или звания проставьте сами, а прополоть травы и посеять мы поможем. У меня завтра будет двое свободных магов-природников, я приведу. Ну, где наша корова?
– Уже ждет, – парнишка-послушник подал Дору поводок, но тот мгновенно снял и вернул толстую волосяную веревку.
– Мы без этого.
Гибкие плети вмиг опутали подарок Миха, упаковав в золотистую сеть, напоминающую огромную корзину и Дор поставил рядом большую пирамидку.
– Я с ней, – поясняет мне деловито, – через пять минут забирай артефакт и идите домой зеленым путем.
Хрустнуло стекло капсулы, и они исчезли.
– Спасибо, – начал приходить в себя настоятель.
– Не за что, – качнул я головой, – это был мой враг. Поэтому с королевской казны возьмите оплату за корову не стесняясь, как со всех остальных. Он богат, и даже не заметит, а вы делаете добро бесплатно, теперь я тоже вспомнил.
Легкий ветерок пронесся по двору, принося нежный аромат цветущего сада и я невольно глянул в ту сторону.
Старая груша стремительно обрастала блестящей корой и тонкими веточками, а на узловатых сучьях распускались пучки белых цветов.