На самой кромке прибоя, где начинается полоса плотно прибитого мокрого песка стоял, широко расставив ноги, высокий крепкий парень. Он цепко держал за лодыжки тщедушного собрата, и тряс его худенькое тело так отчаянно, что голова парнишки болталась из стороны в сторону, подметая песок мокрыми светлыми вихрами.
К ним со всех сторон мчались, плыли и прыгали кадеты и почти все что-то взбудоражено кричали. Я не сразу разобрался в мешанине отчаянных, порой злых выкриков, а сообразив, что все орут угрозы высокому парню, добавил ходу. Ведь он мог пострадать невинно, хотя действовал совершенно правильно. Просто в таких случаях трудно понять издалека, чтио произошло на самом деле.
Мимо меня стрелой промчался толстый стебель магической лианы, созданной мастерством природника. На ее острие, в седле из молодых веток, удобно сидел Дорик, и вот теперь точно можно было больше не спешить. Я и не стал. Приостановился, восстанавливая дыхание и наблюдая за действиями сына.
– Тихо! – Веско приказал Дор и все мгновенно притихли. – Он все сделал верно. А теперь дай его мне.
Напарник уверенно отобрал у спасателя тощее тельце и не слезая с лианы, уложил животом себе на колено и легко надавил на спину.
Парнишка захрипел, закашлялся, и у него изо рта хлынул поток мутноватой воды. А по лиане уже прибежали зеленые человечки, опутали посиневшего, стучащего зубами мальчишку серыми моховыми шалями, уложили в мягкую люльку. И только в этот момент я узнал в нем Миха.
– Я же всех спрашивал, умеете ли плавать? – с досадой и болью цедит сквозь зубы Дорик.
– Д-да ум-мею я… – еле слышно шепчет его новый брат, – все омуты в речке п-переплывал по п-пять раз. А тут вода бешеная… как бычки весной… на людей бросается…
– Я сначала не понял… – Фидди обессиленно опустился на песок, обхватил голову руками, – почему он стоит к прибою спиной… когда на море такая волна, на нее нужно ложиться, либо подныривать. Еще подумал, может, это фокус какой… есть любители играть с волнами. И пока сам нырял, отвлекся. Но сразу же спохватился… ведь рядом были? Куда он мог потеряться? А потом нога мелькнула… его волна уже закрутила и по дну в глубину тащила, как снулую рыбу… Не знаю, как успел схватить… начал трясти… а вода не идет…
Он неожиданно всхлипнул, тонко, с надрывом, лишь теперь сполна прочувствовав весь ужас пережитого.
– Эй, Фидди, – перед кадетом на песок опустилась принесенная лианой кружка с каким-то питьем, – выпей это и иди одеваться. Сегодня тебе лучше в море больше не лезть. Отдохни где-нибудь в саду.
– Мы за ним присмотрим, – уверенно пообещал Шет, дружески хлопнув незадачливого новичка по плечу.
– Он молодец… правильный парень, – мужественно признал Ларик, и упрямо добавил, – а работать его я сам научу.
Столпившиеся вокруг кадеты с облегчением засмеялись, начали шутить и обсуждать происшествие, а я обдумывал внезапно родившуюся идею, и она нравилась мне все больше.
– Дор, – спросил сына на всякий случай, – мне приказать принести сюда шатер…
– Ты хочешь шатер? – мельком глянул он. – Зачем? Тут есть купальни.
– Вижу. Но их заняли девушки… кстати, они уже идут сюда. Довольно быстро… а сесть некуда.
– Леший… – с досадой выдохнул напарник и негромко скомандовал, – Уносите его в лазарет и никого туда не пускайте.
В тот же миг плетеная люлька исчезла, а сразу за пляжем из земли бурно полезли шустрые лианы. И к тому времени, как рядом с нами остановились запыхавшиеся кадетки, на лужайке уже шелестел густой листвой свитый из тальника шатер. Посредине него вырос невысокий стол и на нем стояли кувшины со взваром и квасом. А вокруг на широких скамейках сидели все кадеты, за исключением Миха.
– Что случилось? – волновало девушек.
– Ничего страшного, – успокоил я, – Мих не знал, что море коварно, а теперь знает. Но мы тут собрались по другому поводу. Как вам уже известно, я принял решение перевести свою школу в этот замок, поэтому ему требуется более серьезный ремонт. И он будет сделан очень быстро, мастеров хватает, всего остального – тоже. Но невозможно спокойно заниматься, когда кругом снуют толпы народа, и ученики постоянно отвлекаются на посторонние вопросы, Поэтому в эти три дня вы получите первые отпуска. Каждый по одному дню. Первая группа уйдёт домой через час, вернётся завтра в это же время. Вас двадцать два, Мих и Лин никуда не уходят. Остальные идут по семь человек, новички – последними. Сегодня отпуск получают Нель, Сола, Шет, Тал, Ларик, Воль и Фидди, в награду.
– Я не пойду, – не подумав ни секунды, категорично отказался парнишка, до онемения изумив всех учеников.
– Как хочешь, – спокойно согласился я. Здесь не место и не время разбираться с причинами его решения. – Тогда пойдет Томас. Бегите собираться. Выбор одежды – свободный, можете идти в форме, если не хотите в своей. Как будете готовы – зайдите в мой кабинет, я выдам вам жалованье за первый месяц. Тем, кто остается, лучше уйти от моря подальше, похоже, надвигается шторм. Летом они тут часты, но хорошо, хоть кратковременны.
Договорив, первым ухожу зеленым путем, у меня имеется очень важное и непростое дело. Нужно сообщить Зие о произошедшем, и никто не сделает этого лучше, чем я.
Глава двадцать четвёртая
Дорик пришел в мой кабинет, когда в замке стихли последние звуки ремонта. К сожалению, только на сегодня. Хотя Сард пообещал, что уже послезавтра к обеду они поставят на выбранное место последнюю купель и навесят последнюю створку ставен. Как выяснилось, тут это просто необходимая деталь защиты окон.
– О чем ты хотел спросить? – Рухнув в кресло, утомленно вздохнул сын.
– Для начала, зачем ты так надрываешься? – Сказал я вовсе не то, что собирался. – Ну сделают они ремонт на три дня позже, кто от этого пострадает?
– Не знаю… но кто-нибудь может. Ты же лучше меня понимаешь, что он просто затаился, но не успокоился?
Как не понимать… Да и не думать о бандите я тоже не могу. Потому и согласился объединить дом со школой, чтобы никого ни на секунду не упускать из виду.
– Да. Тогда расскажи про волка, как я понял, ты специально отвлек кадетов от этой темы.
– Ну да, – скупо усмехнулся Дорик. – Не хотел, чтобы они начали это обсуждать вслух. Как известно, у того шакала сундуки набиты самыми мощными артефактами. Ему ничего не стоит подслушать, чем мы интересуемся. А дрессированный волк очень ценное животное, особенно воспитанное в паре с жеребцом. Такая пара считает своего хозяина главой стаи и предана ему беспрекословно. Они никогда бы его не покинули, а раз животные тут, а всадника нет, значит с ним беда.
– Но как этот конь попал к Зигелю?
– Очень просто. Он решил вывести выносливых степных скакунов и велел купить для него в Остане пару табунов. Не тех низкорослых лохматых неприхотливых лошадок, какие тянут обозы, а быстроногих скакунов, на которых ездят гонцы и князья. Их скупали по всей степи, и сейчас невозможно сказать точно, где какую. Собрав партию, уводили порталом, Зигель на этом не экономит. Волк пришел вместе с конем, и некоторое время очень ловко прятался от конюхов. И раз за разом перегрызал привязь и уводил напарника. Потому коня и отдали нам… втайне от Зигеля, как я выяснил. Теперь он наш. Разумеется, я хотел выкупить, но Зигель даже обиделся…
– И где сейчас наш конь?
– В степи… куда-то бежит. Волк сидит у него на спине.
– А древни за ними следят… – утвердительно кивнул я сам себе, сделав очевидный вывод. Да и как не догадаться, кого именно надеется найти сын, если такую дорогую связку животных может позволить себе далеко не каждый скотовод. – тогда не забудь меня позвать, если что-нибудь отыщут. А сейчас давай сходим к цветку… у меня возник один вопрос.
Весьма каверзный… и при том довольно очевидный. Странно только, почему я не задался им прежде, еще много лет назад.
– Мать духов, – сев в кучу мха, осторожно начинаю разговор, – сегодня, когда я бежал к приемному сыну, древни остановили путь на границе между травой и песком. И я счел это правильным, ведь там нет корней, через которые вы ведете свои пути. А потом пришел Дор, бросил себя лианой к Миху и по ней тотчас помчались духи.
Дорик, следивший за моим рассказом с неподдельным вниманием, чуть нахмурился и слегка приподнял бровь, явно начиная подозревать, что сейчас услышит нечто неожиданное.
– А я сразу вспомнил, как духи водили нас по пещерам Шладберна, как открывали пути по кустам герцогского парка и только теперь осознал, что быди те пути быстрее, удобнее и ни в каких корлях не нуждались.
– Но это же был Шладберн… – в тихом голосе цветка звучали огорчение и безнадежность.
– А в чем разница? – Непонимающе уставился на главного древня мой напарник и я понял что от этого дознавателя не уйти даже всемогущему цветку.
– За северным хребтом никогда не жили эльфы. И потому там не действуют старинные запреты… – виновато выдохнул зеленый хранитель знаний.
– А здесь, значит, действуют, – уверенно распутывал загадку Дор, – так скажи нам, друг мой, как они звучат?
– В тех местах, где проходят зеленые тропы эльфов, всем остальным следует ходить самым нижним путем.
– Но эльфов в нашем мире нет уже более двух тысяч лет! – Не выдержал я.
– Они могут вернуться… – тихо прошелестела мать цветка, и ушла вглубь своей капусты, свернув в тугой клубок наружные листья.
– Мать… – Дорик прошел к этому гигантскому кочану, сел рядом, прислонясь щекой к бархатистому боку и вздохнул, – ты рассуждаешь неправильно. Точнее, ты не рассуждаешь вовсе. И в этом никто не виноват, ни ты, ни эльфы. Тебя просто не научили, считая это излишним, ведь рядом всегда были они, самые мудрые, самые справедливые. Они просто не представляли, что однажды уйдут, оставив несколько цветов. Но если вдруг вернутся и узнают, как вы сами осложняете себе и своим друзьям жизнь, тратя непомерно много энергии, чтобы расширять корни и раздвигать ими глину и песок, будут очень расстроены.
– Дорик… ты серьезно т