Несмотря на такие мысли, Моник не сказала ни слова. В эту секунду весь окружающий мир исчез, Элена, духи – все это было не важно. Она хотела этого мужчину, она обожала его, одно маленькое усилие – и они снова могли бы заняться любовью. Достаточно просто промолчать.
И вдруг Моник замерла от ужаса: несмотря на благие намерения и мысли, она поняла, что ради Жака готова на все, что угодно. Готова лгать, готова притворяться, готова обворовать лучшую подругу.
– Твой гений не я, – тихо сказала она.
– Что еще за глупости? – шепнул Жак, почти не размыкая губ и продолжая покрывать ее шею поцелуями.
Он был прекрасным любовником, никто лучше его не знал ее тела. Он показал ей рай. Точнее, все, что она знала о рае, казалось детским лепетом по сравнению с тем, что мог сделать этот мужчина.
– А если так оно и есть? Если духи выбрала не я?
Моник сразу же пожалела о сказанном. Промолчи она, и через минуту они бы уже оказались в постели. Но Жак уже отстранился, в его взгляде сквозило сомнение. Моник почувствовала, как сквозь дымку иллюзий, надежд и лжи пробивается горький привкус стыда. Ей было невыразимо жалко себя.
Неужели она докатилась до того, что готова лгать, лишь бы его удержать? До чего она докатилась!
Моник попыталась взять себя в руки, вспомнить о гордости, точнее, о том, что от нее осталось. Она глубоко вздохнула и вдруг снова почувствовала, как ее обволакивает сладкий и нежный запах амбры. Но в этом запахе больше не было солнца, моря и сладкой любовной дрожи. Резким движением Моник собрала волосы в хвост. Она старалась не смотреть на мужчину, замершего посреди комнаты. Она крепко сжала зубы и направилась в ванную.
– Захлопни дверь, а ключи оставь на столике. И если ты еще раз решишь заглянуть ко мне без приглашения, я вызову полицию.
Не дожидаясь ответа, она скрылась в ванной и хлопнула дверью.
Прошло немало времени, но, когда Моник наконец вышла из ванной, она выглядела совершенно спокойной. Оглядываться по сторонам было бессмысленно: она физически ощущала, что Жака здесь нет.
Таившаяся где-то внутри досада рвалась наружу. Моник была почти рада выплеснуть ее: в душе она все еще на что-то надеялась, и потому злость помогала отогнать мысли о Монтьере и его лживых ласках. Непросто отказаться от мечты, которая затаилась в уголке сердца.
– Да пошел ты! – крикнула Моник, увидев на столе записку Монтьера. Она подхватила листок, скомкала его и с яростью забросила в дальний угол.
– Позвоню я тебе, как бы не так!
Разумеется, Жак забрал обе коробочки: он был не из тех, кто отказывается от выбора. Выбранная Эленой индийская композиция показалась ему находкой, но и духи, которые нашла Моник, могли бы на что-то сгодиться. Моник была опытным парфюмером и знала себе цену.
Квартира Моник была обставлена просто, в минималистском стиле. Кремовые стены резко контрастировали с изысканной одеждой, развешанной в старом шкафу красного дерева. Моник достала шелковое зеленое платье и шерстяную фиолетовую кофточку, нанесла простой макияж, собрала волосы.
«Кажется, пора подстричься», – подумала она. Но решиться на кардинальные перемены было не так-то просто: в этом смысле Моник была немного похожа на Элену. И та и другая были крепко привязаны к тому, что составляло неотъемлемую часть их прошлого.
Моник подумала, что стоит позвонить подруге и порадовать ее: как всегда, интуиция ее не подвела. Хотелось Элене того или нет, она была парфюмером. С детства она понимала ароматы, как никто другой. И не просто понимала, а умела распознать в них чувства и рассказать о них. То, что обычные люди могли лишь увидеть, Элена умела почувствовать в запахе. И даже если она отрицала свой дар, это ничего не меняло.
Моник вздохнула. Прежде чем выйти из дома, она на секунду взглянула в зеркало. На столе лежала визитка из плотного картона цвета слоновой кости, старательно опрыснутая духами. Запах мха и сандала. Моник почувствовала горечь древесных нот и напряглась, стараясь узнать аромат, словно это имело какое-то значение. Но ей быстро наскучило гадать, и вот уже она просто вдыхала удивительно приятный аромат.
Визитка принадлежала Алену Ле Нотру, изысканному и элегантному джентльмену, владельцу парфюмерного дома «Ла Фужери». Он сделал Моник интересное предложение. Настало время проверить, пойдет ли смена работы ей на пользу.
Глава 6
Мирра. Яркий запах смолы и земли символизирует связь двух миров: духовного и материального. Насыщенный, стойкий и уверенный, запах мирры символизирует постоянство и проясняет чувства.
Аллея платанов тянулась по правой стороне от края дороги, покуда хватало глаз, и, когда уже казалось, что этому не будет конца, резко обрывалась, чтобы воскреснуть на другой стороне. Деревья на площади Луи Лепена послушно повторяли контуры зданий. Немного поодаль, словно в знак протеста, виднелись взъерошенные кусты лаванды, мирта и розмарина, стоявшие на прилавках цветочного рынка.
Засунув руки в карманы, Каллен Маклин быстро пробирался по рядам к прилавку с розами. Его густые волосы намокли от дождя, челка прилипла ко лбу, тяжелые пряди спадали на лицо. Голубые глаза внимательно и холодно смотрели по сторонам. От глаз разбегались мелкие мимические морщинки, по щеке протянулся глубокий неровный шрам. Обычно Каллен производил на незнакомцев пугающее впечатление.
Он повернул направо, промчался мимо прилавков с лилиями, от которых шел тягучий карамельный запах, мимо едва приоткрывшихся тюльпанов и фрезий. Он приостановился, чтобы взглянуть на ведра, полные кремовых роз с желто-красными краями, и его лицо скривилось от отвращения. В одном из ведер виднелась охапка роз ядовито-синего цвета.
– Bonjour[7], Кайл, как жизнь? Помощь нужна?
Мужчина лет сорока вытер о фартук руки, испачканные землей. От продавца веяло показным спокойствием и благодушием, однако по взгляду бледно-голубых глаз было видно, что он не так прост.
Кайл не отреагировал на любезное приветствие и кивнул в сторону синего букета.
– Неужели кто-то покупает этот кошмар?
Мужчина почесал в затылке.
– Есть еще зеленые и золотые, хочешь взглянуть?
– Ты что, шутишь?
Продавец пожал плечами.
– Не так уж они и ужасны.
Кайл не ответил, ограничившись выразительным взглядом. Он отвел взгляд, не в силах выносить вид изуродованных цветов.
– Лилиана на месте? – в глубоком голосе Кайла слышалось нетерпение. Он говорил с легким шотландским акцентом.
Ламбер кивнул.
– Да, она на той стороне рынка, рядом с Луи. Где гибискус.
Кивнув в знак благодарности, Кайл в последний раз бросил на синий букет уничижающий взгляд и бодро пошел вперед. Ламбер проводил взглядом высокую фигуру, направляющуюся в самый центр рынка, и покачал головой.
«Мода диктует не только людям, но и цветам. Клиент хочет синие – продаю синие. Захочет зеленые – продам и зеленые», – бормотал он, возвращаясь на место. Ламбер посмотрел на сморщенные лепестки, отдающие металлическим блеском. «Хотя в чем-то Кайл, пожалуй, и прав», – подумал он. Через минуту продавец роз уже расплывался в приветливой улыбке: в его сторону направлялась дама с горшком ярко-фиолетовых петуний.
Кайл уже добрался до конца павильона, когда наконец увидел прилавки с черенками роз. Он принялся разглядывать цветы, тяжко повисшие на колючих стеблях. Издалека их было очень трудно отличить от плотных бутонов пионов. В горшках и пакетах красовались розы всевозможных оттенков: трепетно-алые и нежно-кремовые, розовые, красные… Только очень внимательный покупатель узнал бы розы в этих нежно склонившихся бутонах со слегка приоткрытыми лепестками. Они напоминали бокалы: розы «Клэр Остин». В воздухе парил тонкий запах мирры, и казалось, что прилавок окутан легким облаком чудесного аромата, что придавало нежному облику цветов еще больше выразительности.
Кайл долго разглядывал раскрывающийся бутон. Он протянул руку и наклонился, уткнувшись лицом во влажный цветок. Это было совсем не обязательно – его светлый и яркий аромат чувствовался повсюду. Но в прикосновении этих нежных жемчужных лепестков была какая-то удивительная чувственность. Прохожие с удивлением поглядывали на Кайла, но он не обращал внимания. Он привык замечать лишь то, что вызывало у него неподдельный интерес, ему не было дела до мнения окружающих.
– Кайл! – Навстречу ему шла молодая женщина. Каллен медленно распрямился.
– Приехал заказ? – спросил он, сразу принимая деловой вид.
Лилиана внимательно посмотрела на него и утвердительно кивнула.
– Спасибо за то, что поинтересовался, у меня все в полном порядке, да, я отлично выгляжу, впрочем, как всегда, – бросила она, прежде чем шагнуть за прилавок. Лилиана вернулась с большой коричневой коробкой. На девушке было легкое голубое платье с глубоким квадратным вырезом, за которое она получила сегодня немало комплиментов от клиентов и продавцов. Сегодня Маклин должен был прийти за заказом. Лилиана это знала, и, несмотря на прохладную погоду, решила рискнуть. Ради этого мужчины она готова была работать зимой в купальнике, лишь бы он заметил.
Но Кайл, кажется, не обратил внимания ни на вырез, ни на нее. Он просто подхватил коробку и протянул ей деньги. Лилиана печально смотрела на него.
– Сдачу оставь себе. На следующей неделе мне может кое-что понадобиться, – кивнул он.
– Если тебе нужна моя помощь, я готова на все, – сказала она.
Кайл промолчал и кивнул, давая понять, что ему пора.
– Спасибо, не стоит так напрягаться. Увидимся в следующую субботу.
Лилиана недовольно поджала губы.
Уже одно только имя Алена Ле Нотра наводило страх. Моник разгладила юбку. Она сидела в старинном, не слишком удобном кресле и отрешенно разглядывала стол, который в давние времена вполне мог украшать королевские покои, а теперь стоял здесь, в отделе кадров парфюмерного дома Ле Нотра. Стол красного дерева был покрыт инкрустациями и отделан перламутром. Зачем мужчине антикварная мебель? Довольно странный способ продемонстрировать свою значимость!