Но Аврора застыла, завороженно глядя на Элену и внимательно слушая каждое слово. Час пролетел, как минута. Когда Авроре пришла пора уходить, она улыбалась.
– А когда мы приступим к составлению духов? Я, видимо, не слишком хороший «нос», – сказала она, и в ее голосе послышалось разочарование.
– Ну, это еще неизвестно. Духи может сделать каждый. Конечно, знания, техника и интуиция повлияют на результат, но это не означает, что нужно быть стопроцентным профессионалом, чтобы создать хорошую композицию. Бывает, что и дилетанты делают интересные, захватывающие духи, смешивая свои любимые запахи.
«Хотя это похоже на лотерею», – добавила Элена про себя. Ей не хотелось лишить Аврору надежды. Девочке нужно дать базу, и пусть решает, куда двигаться дальше. Вдруг у нее есть природное чутье, которое поможет ей в работе. Уже то, что ей понравилось смешивать духи, говорило о том, что парфюмерия для Авроры не просто увлечение. Это был знак.
– Мы обязательно сделаем духи, точнее, ты их сделаешь, – приободрила Элена ученицу.
Та робко улыбнулась.
– Не терпится похвастаться маме. Спасибо, но когда мы продолжим?
– Давай на следующей неделе, как тебе?
– В это же время?
– Отлично, – сказала Элена, провожая ее до двери.
В магазине воцарилась тишина. Моник занималась подбором духов для клиента. Все было спокойно. Сегодня у Элены был свободный вечер, и она уже знала, как хочет его провести. Она подошла к столу, открыла ящик, взяла дневник Беатриче и поднялась на второй этаж.
– Я что-то не то сказала?
Кайл вытер пот со лба и посмотрел на Элену. Она уже некоторое время стояла в уголке и молча наблюдала за работой. Это была первая фраза, сказанная ею за сегодняшний вечер.
– Я не очень понял, ты это о чем? – спросил он, снова наклоняясь к горшку. Земля сплошь покрылась сорняками, и Кайл почему-то решил, что именно это солнечное воскресенье стоит посвятить давно отложенной прополке.
Элена поежилась. На ней была его старая рабочая куртка. Распущенные волосы красиво спадали на плечи, но вид у Элены был совершенно убитый. Казалось, Джон почувствовал это и потому лежал в нескольких шагах от нее с понурой мордой. Он по-прежнему предпочитал сторониться Элены, как в первый день знакомства, и разумно держал небольшую дистанцию: поглядывал на нее издалека или трусил сзади.
«Они не слишком-то доверяют друг другу», – подумал Кайл.
– Так значит, это все из-за малыша?
Сейчас они стояли в теплице. Но ведь когда Кайл закончил убирать со стола, все еще было нормально. Элена весело болтала все время, пока они обедали, а он только слушал. И вдруг она замолчала. Иногда не обязательно разговаривать, молчание может говорить само за себя.
– Не понимаю, при чем здесь малыш.
Элена уже завелась. Ей не нравилось ходить вокруг да около, но преодолеть барьер неопределенности в их отношениях никак не удавалось.
– Слушай, если я тебя обидела, то, по крайней мере, хочу узнать, когда и чем, а просить прощения неизвестно за что я не собираюсь.
Кайл невольно рассмеялся. Вот с Эленой так всегда – что на уме, то и на языке. Он покачал головой.
– Почему ты решила, что я обижаюсь?
Элена раскраснелась, глаза блестели от досады и злости. Она не стала осторожничать и сразу перешла к главному.
– Ты не разговариваешь со мной, не улыбаешься, не смеешься… Вцепился в какую-то обиду и вот жуешь ее, как верблюд, а до остального тебе и дела нет. Давай-ка уже заканчивай – что бы там ни было, с этим пора завязывать. Можешь что-то изменить? Так давай! Не можешь? Тогда какого черта все время наступаешь на те же грабли?
Пока Элена произносила свой монолог, Кайл, хмурясь, наблюдал за ней. Она подошла поближе и стояла всего в нескольких шагах от него.
– Ты хочешь знать, о чем я думаю?
Элена видела – что-то идет не так. У нее внутри все обмирало, точно огромный кусок льда проскользнул по горлу куда-то к сердцу.
– Вот именно. Я вся внимание, – ответила она, еле выдавив эти слова.
Кайл, не сводя с Элены глаз, снял перчатку, за ней другую. Потом поднялся и шагнул вперед.
– Я думаю о времени.
Элена тяжело дышала, в теплице повисла тишина.
Иногда ей хотелось прижаться к нему всем телом, обнять его, поцеловать, не расставаться с ним ни на минуту. Но в такие моменты, как этот, ей казалось, что все это ни к чему.
– При чем здесь время, а?
Кайл не пошевелился. Он просто стоял и смотрел на нее.
– Время – это все. Оно все меняет. Оно кладет предел всему, в том числе и нам.
Так оно и есть, но сейчас Элене совершенно не хотелось рассуждать на философские темы, ее волновали куда более приземленные вещи.
– Я просто жду.
Элена опустила голову и исподлобья взглянула на Джона, который за все это время ни разу не шелохнулся, а потом снова посмотрела на Кайла.
Кайл подумал, что она немного успокоилась и, кажется, может нормально выслушать то, что он готовился сказать, воспринять его слова без крика и слез.
– Знаешь, я больше люблю, когда ты вдумчива и спокойна, чем когда ты переживаешь и носишься как сумасшедшая. – На его губах мелькнула улыбка. – Я ведь обещал, что сюрпризы еще не кончились. Кажется, настало время кое-что тебе показать. Пойдем.
Он снова нашел уловку, чтобы сменить тему. Элена была готова сдаться, но ответила:
– Естественно, твои сюрпризы мне нравятся куда больше, чем загадочные многозначительные фразы, но мы еще не закончили разговор.
– Надеюсь, что так.
Что означали эти слова? Элене казалось, их отношения уже настолько запутались, что она ничего не понимает в происходящем. Она не могла больше ждать, ей хотелось выяснить все здесь и сейчас. Уловки больше не пройдут!
– Почему мы ходим вокруг да около, почему не решить все раз и навсегда?
– А если не нужно ничего решать?
Он не сдавался, но и Элена тоже. Она встала напротив Кайла, давая понять, что требует объяснений.
– Почему ты решил, что наше время истекло? Или ты говорил не о нас? На что у тебя нет времени?
– Разве я сказал, что мне его не хватает?
Элена с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Она глубоко вздохнула и, постаравшись успокоиться, сделала еще несколько шагов вперед. Теперь она стояла вплотную к Кайлу, и, чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось приподнять голову.
– Знаешь, наукой давно доказано, что беременная женщина легко раздражается. Всю сознательную жизнь она истязает себя, чтобы оставаться в форме, как вдруг все усилия коту под хвост – ее раздувает, как шар. Это заметно подтачивает силы, так что терпения остается совсем немного. Поэтому прошу тебя выражаться яснее. Максимально ясно. Иначе со мной сейчас случится истерика. Я начну рыдать и орать. И ты еще пожалеешь, что не послушал моего совета.
– Какая страшная угроза! – Кайл обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. – Мне так нравится, что ты все время шутишь, никогда не бываешь серьезной! Давай-ка пойдем домой, выпьем чаю, сядем на диван и поговорим.
Это она-то никогда не бывает серьезной и шутит? Какие тут шутки! Думая о странном поведении Кайла, Элена приходила в бешенство.
– Чаю можешь налить, но в остальном я вполне серьезна. Я хочу понять, почему ты заговорил о времени, что ты имел в виду.
Теперь, когда половина дороги была уже пройдена и Кайл стал поддаваться, отступать назад было глупо. Элена продолжала напирать.
На кухне было светло и красиво. Все на своих местах. У двери лежало одеяло для Джона. Солнце свободно проникало сквозь незанавешенные окна, освещало горшки с молодыми побегами и ярко-зеленые листья, разложенные на подоконнике. В воздухе чувствовался нежный запах душистых трав. На столе стояла ваза с букетом желтых тюльпанов, который Кайл купил на цветочном рынке. С недавних пор это вошло у него в привычку – брать два одинаковых букета, себе и Элене. Цветы нравились им обоим. В дальнем углу комнаты располагался гостиный уголок: два дивана, столики и вечно выключенный телевизор.
Элена уселась на диване и стала наблюдать, как Кайл возится на кухне. Большую часть времени они молчали, но теперь тишина напрягала – казалось, оба ищут нужные слова.
Кайл поставил на столик поднос и уселся рядом с Эленой. Он обнял ее за плечи, его пальцы скользили по ее волосам, играя с непослушными завитками.
– Помнишь, мой отец попал в аварию? – сказал он через несколько минут.
– Так вот в чем дело! С ним все в порядке? – спросила она, выпрямляясь.
Кайл покачал головой.
– Дело не в нем. То есть, не только в нем.
Он прикрыл глаза и продолжил:
– Видишь ли, пять лет назад я и сам попал в аварию. На мотоцикле. И то, что произошло с отцом, всколыхнуло старую боль.
Кайл подумал, что пришла пора рассказать о Джульетт и о том, что случилось в тот день, но промолчал. «Еще будет время, – подумал он. – А теперь не слишком подходящий момент». Ему не хотелось говорить о прошлом сейчас, когда они были вместе. Прошлое умерло вместе с Джульетт, а значит, пора его похоронить и жить дальше. Кайлу не хотелось вновь испытывать чувство вины, которое мучило его по ночам и побуждало постоянно держать все под контролем.
– Я не слишком хорошо помню, что произошло. Но знаю, что меня охватило жуткое чувство собственного бессилия. Я понял, что есть вещи, с которыми ты ничего не можешь поделать. Их не изменишь, это надо просто пережить.
Он взял Элену за руку и поднес ее ладонь к лицу:
– Шрам напоминает мне о том, что случилось тогда.
«Наверняка не только он, – подумала Элена. – Есть и другие шрамы, которые нельзя увидеть, и они не исчезнут».
– Ты сильно пострадал?
Кайл кивнул:
– Шесть месяцев провел в больнице.
Элена не могла поверить. Кайл был таким сильным, его движения – такими плавными, что трудно было представить его беспомощно лежащим на больничной койке. Серьезные травмы не проходят бесследно, человек невольно становится осторожней. Но Кайл казался очень уверенным! Он твердо ступал по земле, не слишком заботясь о себе и окружающих, и шел прямо к цели, не соглашаясь на уступки. Конечно, Кайл был человеком с твердым характером, и Элена думала, что он сосредоточен только на самой сути вещей, что остальное для него неважно. Например, он почти не уделял внимания своему внешнему виду, в то время как в Париже было немало мужчин, для которых одежда являлась своего рода символом. Кайл отличался простотой и небрежностью стиля. Не то чтобы Элене это не нравилось, наоборот, она не могла не отметить, насколько ему идет спортивная одежда.