Церковь не только поддерживала этот чудовищный фарс, она была его зачинщиком и организатором. Церковники ссылались на Библию, на закон Моисея. В Библии говорилось, что быка, убившего человека, нужно побить камнями «и мясо его не есть» (Исход, гл. 21, стих 28, 29, 31, 32). «Ученые» толкователи Библии пошли дальше: они объяснили, что этот библейский «параграф» нужно понимать таким образом: животное, причинившее ущерб человеку, должно судиться таким же составом суда (из 23 судей), как если бы дело шло о вынесении смертного приговора его хозяину.
И вот «добрые христиане» – заседатели и судьи средневекового судилища, размахивая Библией, как знаменем, повлекли на казнь совершенно не повинных в приписываемых им преступлениях лошадей, мулов, свиней, быков, кошек, собак, мышей, крыс, петухов. На скамью подсудимых попадали даже жуки, мухи, гусеницы, муравьи, черви.
«Повешенная свинья»
Чаще всего средневековое правосудие имело дело со свиньями. В одной только Франции известно 20 «свиных» процессов. Обычное преступление свиней – детоубийство. Ведь в средневековых городах, даже в Лондоне до конца XVII века, свиньи свободно бродили по улицам. Они поедали нечистоты, которые сваливались в канавы около домов. Нередко заходили в жилища бедняков и загрызали спящих в колыбели детей. Убийцу арестовывали. Отправляли в уголовную тюрьму. Запирали в камере с другими узниками. На содержание арестованной свиньи городские власти отпускали такие же средства, как и на обычного преступника.
В 1408 году в городе Нанте суд приговорил свинью к смертной казни. Сохранился список расходов, которые потребовались на приведение в исполнение приговора. Содержание свиньи в тюрьме – 6 су, вознаграждение палачу, прибывшему из Парижа, – 54 су, за телегу, на которой свинью везли к месту казни, – 6 су, за веревку, которой ее связывали, – 2 су 8 денье. Всего 68 су 8 денье.
В 1457 году в Париже разбиралось дело по обвинению свиньи в убийстве пятилетнего мальчика. Суд признал свинью виновной и приговорил ее к повешению. Что касается поросят, то, поскольку их участие в преступлении не установили с достоверностью, они были конфискованы в пользу суда.
В 1394 году в городе Мортэнь (Франция) суд отметил следующее отягчающее вину свиньи обстоятельство: «Она ела скоромное, несмотря на то, что была пятница» (то есть постный день).
«Имея в виду, что по обстоятельствам дела, вытекающим из процесса, возбужденного прокурором, аббатом монастыря Иозафат, – записано в другом приговоре, вынесенном свинье, – трехмесячным поросенком причинена смерть ребенку, по имени Жилон, имевшему от роду полтора года, мы присудили его к казни через повешение. Изложение дано с приложением малой печати уголовных дел 19 апреля 1499 года».
Казни над свиньями совершались нередко. В Париже сохранилось даже название предместья – «Повешенная свинья», как память о жутком месте, где суеверные люди творили свое нелепое «правосудие».
Историки подсчитали, что с 1120 по 1641 год во Франции вынесено 70 смертных приговоров различным животным, начиная от осла и кончая саранчой. Животные выступали ответчиками перед уголовными судами и в других средневековых странах: в Голландии, Германии, Англии, Швеции, Италии, Швейцарии. А в России в XVII веке к ссылке в Сибирь был приговорен… козел.
Особенно забавно выглядят церковные суды над насекомыми.
Когда в какой-нибудь местности сильно размножались вредные насекомые или мыши, жители обращались за помощью к своему епископу. У того рецепт был стандартным: «Молитесь, дети мои, поститесь, исправно платите церковную десятину, и всеблагой господь избавит вас от напасти».
«Лекарство» не действовало. Тогда епископ объявлял, что в насекомых вселилась нечистая сила. Значит, нужны особые меры лечения. Назначался духовный суд, и насекомых отлучали от церкви.
И помогало?
Христианские легенды утверждают, что «да», «хорошо помогало». Например, святой Бернард, предав анафеме, уничтожил огромный рой мух, наполнявших церковь и мешавших ему проповедовать. Папа Стефан, воспользовавшись его опытом, прогнал саранчу, окропив поля водой святого Бернарда.
Епископу Эгберту, проповедовавшему в Трирском соборе, очень досаждали ласточки. Своим веселым щебетом они заглушали голос проповедника и вообще… пачкали алтарь. Епископ запретил птицам под страхом смерти влетать в церковь, и с той поры, говорят, ни одна ласточка не смеет нарушить приказание.
Были ли майские жуки в Ноевом ковчеге?
В 1479 году в Швейцарии происходил процесс майских жуков, личинки которых разоряли сады. Благодаря изобретательности назначенного жукам защитника судебное разбирательство длилось два года. Наконец суд приговорил жуков к изгнанию. Но они не обратили на это никакого внимания.
Тогда епископ Лозаннский произнес анафему: «Глупые неразумные твари! Личинок майских жуков не было в Ноевом ковчеге. Во имя всемилостивейшего господа повелеваю вам всем удалиться в продолжение шести дней со всех тех мест, где растет пища для людей и скота».
Тут защитник жуков обратился в суд с протестом, заявив, что майские жуки, как и всякие другие твари, сопутствовали Ною в его ковчеге. Но представитель обвинения возразил, что в Библии нет никаких указаний на то, что Ной действительно взял в свой ковчег майских жуков.
Разгорелся жаркий спор – ведь обсуждался очень «важный» вопрос: были ли майские жуки в Ноевом ковчеге? После длительных дебатов решили, что «нет», и епископ произнес еще более сильное проклятье: «Мы, Бенедикт Монсерадский, епископ Лозаннский, выслушав жалобу могущественного повелителя бернского против личинок майского жука, изгоняем вас, отвратительные черви, и проклинаем!»
Но и это не помогло. Дерзостные насекомые с прежним усердием продолжали уничтожать посевы, словно бы их и не отлучали от церкви. Тогда епископ объявил, что жуки посланы богом в наказание за грехи прихожан, которые неисправно платили церковные налоги. Тем дело и уладилось.
В 1545 году виноградники округа Сан-Жульен, в Альпах, славящегося своим вином, были опустошены маленьким зеленым жуком, и жители обратились к своему епископу с просьбой отлучить вредителей от церкви. Но тот запротестовал. Он объявил, что земля создана богом для того, чтобы питать не только людей, но и всех тварей, и поэтому советовал не поступать безжалостно с жуками, а лучше раскаяться в грехах и аккуратно платить церковную десятину.
Тогда жители обратились в суд. Но вредители вскоре исчезли. Появились они вновь через сорок лет и с еще большим ожесточением набросились на виноградники. Жители служили мессы, обходили поля в религиозных процессиях. Ничто не помогало. Несчастья соотечественников побудили епископа забыть о снисхождении к божьим тварям: он призвал, наконец, вредителей к духовному суду.
Защитник насекомых, Пьер Рамбо, произнес трогательную речь, в которой прибегал к милосердию судей. Нельзя, говорил он, отлучать бедных тварей от церкви лишь за то, что они поступают сообразно своим инстинктам, данным им богом. Франциск Руа отстаивал интересы сельских общин. Он доказывал, что человек пользуется особым вниманием бога и имеет право принимать меры против животных, если они причиняют ему вред. На это Рамбо ответил столь красноречивой речью, что обвинение отказалось от церковного отлучения как меры наказания и в виде мировой предложило жукам для местожительства другой участок земли.
Специальная комиссия, в которую входил и защитник насекомых, после тщательных поисков выбрала, наконец, достаточно плодородный участок земли для поселения «перемещенных» жуков. Был составлен официальный документ о «введении во владение» жуков данным участком земли. В особых параграфах жители Сан-Жульена закрепили за собой право прохода по владениям жуков «без нанесения ущерба пастбищам вышеупомянутых насекомых», а также право на разработку минеральных богатств, которые, возможно, будут обнаружены в вотчине жуков. Отведенное место нанесли на карту, снабдив ее подробным описанием рельефа местности и характера растительности.
Жуки совсем уже было собрались переселиться на новое место, как вдруг одно роковое обстоятельство осложнило дело. Достойный мэтр Фийоль, второй защитник насекомых, опротестовал решение суда на том законном основании, что войска герцога Савойского, готовые напасть на маркиза Салюццо, должны в скором времени пройти по территории, отведенной для местожительства его клиентов.
Исполнение приговора было приостановлено. А когда войска покинули владения жуков-переселенцев, защита заявила, что солдаты нанесли такой ущерб заповедной территории, что она не годится теперь для поселения жуков.
Здесь рукопись протокола подверглась «опустошительному влиянию времени». Чем кончилась тяжба, мы не знаем.
Не все крысы получили повестки в суд
«Дабы вышеупомянутые ответчики, – говорится в другом судебном протоколе, имеющем отношение к зоологии, – были в состоянии изложить причины своего поведения путем защиты своих нужд и требований и дабы они не могли ни на что жаловаться при ведении этой тяжбы, прокурор Ганс Гринебнер назначается их защитником…»
Нелегкое дело поручили прокурору, но он сделал все возможное, чтобы смягчить приговор своим подзащитным. Адвокат обратил внимание суда на то немаловажное обстоятельство, что его клиенты, кроме вреда, приносят и пользу, поедая вредных насекомых и обогащая почву своим пометом.
Суд учел это. Приговорив обвиняемых к изгнанию, он распорядился, однако, выдать им охранную грамоту, чтобы защитить их от природных врагов во время переселения в чужие земли. Матерям семейств была предоставлена двухнедельная отсрочка, дабы они успели подготовить к путешествию своих новорожденных малюток.
Ответчиками выступали полевые мыши, разорявшие посевы в округе Стельвио (Тироль). В 1519 году крестьяне подали на них судебную жалобу.
Некоторые ловкие адвокаты-казуисты сделали карьеру на защите животных. Знаменитый средневековый юрист Шасене впервые прославился искусной защитой крыс. Отенский епископ призвал к суду этих вредных грызунов. Выступление крысиного защитника было чрезвычайно красноречиво. Он начал с того, что не все крысы получили повестки в суд по причине разбросанности их местожительства. Во-вторых, заявил защитник, они не смогли явиться из-за боязни кошек, снующих по всем дорогам. Затем он потребовал, чтобы крыс судили не огулом, а каждое животное в отдельности. Это признали справедливым.