— Мы хотим.
Королева подняла руку (точнее, лапу), успокаивая стаю. Она общалась только с Лэйярдом, не глядя на меня:
— Испокон веков смертные самки не проходят здесь. Особенно такие. Ты нарушил закон.
— Я не нарушал закон. Она не принадлежит этому миру. Она из рода гальмиров.
— Зачем она тебе?
— Это подарок для государя Тарсиллина. Мы пройдем, а потом я вернусь и принесу тебе в благодарность все, что пожелаешь.
— Нет, сначала подарки, потом пройдешь. Наверное…
— Хорошо, пусть будет так. Пойдем, Анаис.
— Так она все-таки дорога тебе
— Нет, я не хочу потерять деньги, если приду к королю ни с чем.
— Я сказала, ты вернешься с подарками, а она останется, — ее мохнатая морда искривилась в жуткой гримасе.
Я заметила, как Лэйярд потихоньку встает, осматриваясь и примеривая, кому из них первой нанести удар. Судя по всему, он собирался двинуться в сторону королевы, держа руку на рукоятке клинка. Он посмотрел на меня, но я, не дожидаясь сигнала к бегству, взяла ситуацию под свой контроль и бросилась к ногам королевы:
— О, Великая Шадану, молю тебя, сжалься надо мной, не отдавай меня этому извергу.
Все, включая Лэйярда, застыли на месте — никто не ожидал такого поворота событий.
— Защити меня, — продолжала я "истерить". — Я не хочу с ним идти, он делает со мной ужасные вещи. Лучше я останусь тут или умру, чем возвращаться с ним.
Королева совсем растерялась.
— Ладно, я подумаю.
Думала он секунд десять.
— Вот мое королевское слово: ты идешь с ним.
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу, — снова поклонилась я, пытаясь схватить ее за руку.
Лэйярд, пока Шадану не успела передумать, развернулся и потащил меня за куртку прочь. А я старалась подыгрывать, плача и брыкаясь.
— И хорошенько оттаскай ее за волосы.
— И накажи.
— И подарки не забудь.
— Мы ждем.
И другие подобные реплики доносились нам в спину.
Мы поспешили убраться из этого леса подальше, вернуться на то же место, откуда начинали путь через густые заросли.
— Что это было? Они не хотят пропускать нас? — интересовалась я на ходу.
— Билкис всегда пропускают мужчин, сопровождая их всю дорогу и прося рассказать какие-нибудь сказки или истории. А вот с женщинами — проблема. Нужно было вымазать тебя грязью и порвать одежду. Они бы почувствовали свое превосходство, позлорадствовали, глядишь — и пропустили бы.
— Так давай вернемся на поляну, вымажем меня, и попробуем еще раз.
— Нет, этот номер уже не пройдет. Мы сюда не вернемся.
— Они очень опасные?
— Они — хищницы. Если их слишком много, думаю — опасные.
— А самцы у них есть?
— Не знаю, никто не видел. Мне скорее кажется, что им не одна тысяча весен, иначе, почему всех остальных они называют "смертными"?
Лэйярд не переставал восхищаться моей затеей и недюжинной смелостью.
— А если бы это не сработало?
— Тогда бы мы применили твой план. Но ты один не справился бы с ними.
— Я с Улой.
— Все равно. Мужчины привыкли все решать силой и напролом. А таких дубин надо брать хитростью.
— А ты — лиса.
— Если только совсем чуть-чуть.
Я покрутилась вокруг Лэйярда и потихоньку выкрала его кинжал, показывая свою ловкость.
— Ах, так. Ну, тогда придется все-таки тебя наказать, — улыбнулся он.
— Как? Грубо и по-мужски?
— Не-ет, это слишком мягкое для тебя наказание. Лучше оставлю тебя без ужина.
Через пару часов пути мы вышли на открытое место. Лес закончился. Вдалеке виднелись камыши, карликовые деревья, кривые елки и много-много зелени.
— Там болота? — поинтересовалась я, вставая на цыпочки и вытягивая шею.
— Да. Давай останемся ночевать здесь. Скоро начнет темнеть.
— А эти Билкис не доберутся до нас ночью?
— Дочери леса никогда не покидают свое убежище и не выходят на открытое место.
— А есть другой путь в Тарсиллинн?
— Есть, через болота. Но их охраняют жрецы. И если тут я знал, что увижу, то там… Даже не представляю, какую чертовщину они придумают на этот раз.
— Зачем они это делают?
— Охраняют Тарсиллинн от всех и вся. Ведь предполагается, что свои, вестгейры, ходят только через тоннель… которого уже нет.
Мы развели костер, Лэйярд притащил веток и мягких еловых лап. Затем решил отправиться на охоту, пока я сооружаю постели.
— Лэйярд, не оставляй меня одну, когда охотишься, — заметила я, отложив одеяла в сторону.
— Я никогда бы не оставил тебя одну. Ула всегда с тобой. Мне нужно идти, пока совсем не стемнело.
Ночью с нами спала рысь. Мне было спокойнее, когда Ула рядом. По крайней мере, в случае опасности она поднимет тревогу. Среди ночи я проснулась, приснилась какая-то ерунда. Решив перевернуться на другой бок, я приподнялась на локте и увидела что-то странное. В ту же секунду сбросив с себя одеяло, я обежала мирно посапывающую Улу и приземлилась на постель Лэйярда.
— Вставай. Там, на болоте, что-то светится.
Он приподнялся, посмотрел и снова лег.
— Это болотные духи, они не опасные, — сонно ответил он.
— Какие еще духи? Ты ничего о них не говорил, я боюсь тут спать.
— Не бойся, болота далеко.
Одновременно с этими словами он приподнял край одеяла, и я, расценив это как приглашение, быстренько туда нырнула. Я лежала на его плече, прислушиваясь к каждому ночному шороху.
— Эти духи бродят только ночью и только по болотам, заманивая путников. Они безобидные и никогда не приблизятся. Нужно не обращать на них внимания и идти своей дорогой.
— Лэйярд, хватит рассказывать страшилки, а то я никогда не усну.
— А о чем тебе рассказать?
— О чем-нибудь добром и веселом…
Я засыпала, слушая рассказы о балах и светских приемах в Тарсиллинне и ощущая, как он кончиками пальцев гладит мои волосы.
Утром мы долго ждали, пока над болотами не рассеется туман. Солнце было уже высоко, а разорванные клочки тумана еще там-сям белели над болотом.
— Пора, — наконец сказал Лэйярд, и мы тронулись в путь.
Впереди, как обычно, уверенно шествовала бесстрашная Ула, следом шагали мы, держа в руках сделанные наскоро посохи. Пару раз я вступала в неприметные, затянутые травой ямы с зеленой жижей. Хоть они и не были глубокими, но в кроссовках уже начинало противно хлюпать. От наших шагов лягушки и прочая живность разбегались в разные стороны. Небольшая змея проскользнула в шаге от меня и нырнула под корягу.
— Далеко еще? — мое настроение начинало заметно портиться.
— Солнце еще не успеет склониться к западу, как мы пройдем эти болота. За ними будет хижина старой Хильды, а к ночи уже будем в городе.
— Что еще за Хильда?
— Жрица. Очень старая. Никто не знает, сколько ей весен. Она, верно, и сама не помнит. Некогда она рассорилась с кастой жрецов, уж не знаю из-за чего. Поговаривают, даже плюнула в верховного. Живет далеко от всех, с жабами общается — может, ей так жить интереснее. К ней можно будет зайти отдохнуть — Хильда рада пообщаться с гостями, если те — не жрецы, конечно.
Я опять заметила змею, и снова. Они принялись ползти рядом. И это мне ужасно не нравилось. Вдруг я обнаружила, что туман ни с того ни сего начинает сгущаться, словно стекается отовсюду в одно и то же место. Я снова оступилась и чуть не провалилась, заметив, как из тумана начинают проступать очертания всадников. Точнее, наездников на рысях. Они неспешно плыли над землей.
— Лэйярд, ты видишь это?
— Не бойся, это всего лишь наваждение. Они отпугивают чужаков. Одно и то же уже много лет. Неужели жрецы не могли придумать что-нибудь новенькое?
Мы прибавили шаг. Я шла, стараясь внимательнее смотреть под ноги. Трудно было не заметить, как змеи начали сползаться к нам со всех сторон, словно мы притягивали их. Лэйярд одной рукой держал рысь за ошейник, а второй — меня за руку.
— Даргон. Ула. Даргон. Быстрее, девочка.
Мы уже бежали. Рысь прекрасно выбирала дорогу, ни разу не оступившись. Змеи словно преследовали нас, одни отставали, другие появлялись. Я повернула голову на какое-то движение в глубине болота. В нашу сторону уверенно плыл, приближался странного вида подземный вал, словно это была волна в глубине трясины. Я уже видела кусты и чахлые деревца по краю болота, до твердой земли оставалось совсем немного. Как вдруг эта волна ускорилась, догнала нас и встала на дыбы. Во все стороны полетели тина, земля и брызги грязной гнилой воды. Теперь было видно, как из болота поднимается змееподобное существо. Мордой и множеством крючковатых ножек оно больше напоминало древнекитайского дракона. Существо быстро приближалось, шипя и извиваясь кольчатым телом. На нас неслись два пылающих глаза и пасть, утыканная большими клыками, напоминающими лезвия кинжала.
Лэйярд зацепил ошейник о мою руку, хлопнул Улу, чтобы та прибавила шаг, развернулся и поднял клинок.
Я бежала, как ненормальная, ноги не слушались и не хотели останавливаться. Оглядываясь назад, я видела, как Лэйярд тоже отступает к берегу, защищаясь клинком. Чудовище бросалось то вправо, то влево, стараясь прорвать оборону, но неизменно натыкалось на острие кинжала. Я упала два раза, пока успела добежать до края болота. Когда ступила на твердую землю, тут же стала расшнуровывать и стаскивать с рыси мешки.
— Ула, иди, иди, Лэйярд.
Ей не пришлось долго объяснять, рысь галопом помчалась к хозяину. Почему же я не подобрала лук и стрелы, которые Лэйярд сбросил, когда приготовился к атаке? Я стала ломать большие ветки, на ходу понимая, что я ничего ими не сделаю и никак не помогу. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать за ними. Рысь металась из стороны в сторону, отвлекая этого монстра от хозяина, и один раз неплохо ухватила его за бок. Теперь чудовищу приходилось хуже: ему нужно было обороняться от двух нападающих с разных сторон, оно начало сдавать. Лэйярд все ближе и ближе подходил к берегу, еле успевая отбивать атаки острых длинных клыков, и самому делать выпады. Рысь нашла удобный момент и вцепилась мертвой хваткой в хвост чудовища, оно потеряло интерес к Лэйярду, повернуло морду к Уле и отчаянно забило хвостом. Рысь кувыркнулась в сторону, тут же подпрыгивая на лапы и отряхиваясь. Этого времени хватило Лэйярду, чтобы вонзить клинок в шею этой твари. Оно рухнуло всей массой на Лэйярда и еще некоторое время извивалось, в предсмертных судорогах катаясь по земле. Ула, решив, что дело сделано, выскочила на берег и принялась чистить свою драгоценную шубку.