Включился марш, написанный на древнем языке, но в мандалорском исполнении. Открыли свои аппарели транспортные корабли, стоявшие вдалеке, и легионы солдат маршем отправились к ним…
Из тьмы мы вернулись, и вышли на свет.
Галактика увидит гнев проигравшего, но не сломленного народа!
Мы — тысячи небес
Мы — шторм и приливы.
Мы — гнев забытых дней
И конец всех времен
Мы — боги нового мирового порядка
Мы — солдаты в легенде света
Мы — братья и сестры, несущие наследие
Мы — забытая легенда.
Из тьмы мы вернулись,
И вышли на свет.
Слава братьям!
Не забыты древние народы.
Таунги, Мандалорцы, Терраны, Хадианцы.
Они живы покуда живы мы.
И они вернулись вместе снами.
Вернулись забрать своё.
И мы уничтожим всё что встанет у нас на пути!
Мы — боги нового мирового порядка
Мы — солдаты в легенде света
Мы — братья и сестры, несущие наследие
Мы — забытая легенда.
Слушая песню местного сочинения, я радовался тому, что хрен её кто разберет. Ибо сложно будет объяснить другим свои самые честные, открытые и добрые намерения. Тем не менее, боевой дух у клонов взлетел до такой степени, что я буквально выгорел.
Сотни тысяч солдат, в одном месте, излучающие одно и то же — это просто швах для эмпата. Сначала казалось, что я взорвусь от переполнявших эмоций, но потом как рубильником — отключило вообще все, что позволило мне стоять с каменным выражением лица и флегматично наблюдать за маршем. Если бы не это, я, возможно, даже бы посочувствовал тем, кто встанет на пути этой армии. Ведь это — лишь её небольшая часть, ибо в течение следующих десяти лет эта армия должна увеличиться до полутора миллиардов бойцов. И это только клоны, не считая тех, кто выпустится из военных академий на наших планетах.
Ладно, пора и самому идти на корабль. Как-никак, мне передали под командование целый дредноут.
Глава 42
Флагман первого объединённого флота Хадианской Империи «Гнев Мандалора»
Дверь с тихим шипением отъехала вверх, открывая проход на мостик. Просторная широкая палуба, созданная в сочетании мандалорского и Терранского стиля, как и весь корабль. Создавалось впечатление, словно я вошел не на мостик боевого корабля, а в этакий храм, или, как минимум, древний зал, запечатлевший в себе величие своих создателей.
Вырезанные на стенах силуэты воинов. Терраны и мандалорцы, стояли плечом к плечу, охраняя это место. Под их ногами росли клонящиеся колосья какой-то зерновой культуры, а за спинами можно было рассмотреть одну единственную картину — город, на страже которого они и стояли.
До потолка на мостике было четыре метра, а местами он достигал и пяти. Двенадцать кресел для операторов, два пилота, отдельное кресло для капитана корабля. Прямо за этим креслом, отделенный открытой переборкой, располагался голографический стол для высшего командного состава. В пол вмонтированы выдвижные кресла, благодаря чему не обязательно было именно стоять над голограммой.
Вместо окон на всю стену с противоположной от входа стороны находился экран. Мостик, в отличие от многих других типов кораблей, был посажен в корпус и находился в передней части корабля под толстым слоем брони. Вообще, все, или практически все корабли мандалорцев отличались хорошим бронированием. Раньше, ввиду того, что с щитами были проблемы, приходилось выкручиваться и делать несколько слоёв. Первый слой — отражающий, то что надо против лазеров и турблазеров. Второй слой термальный. Если пробитие проходило, этот слой рассеивал тепловую энергию. Третий — самый толстый, в основном рассчитан на кинетические удары. Сейчас щиты стали лучше, но толщину брони постарались сохранить.
По вооружению, Гнев Мандалора мог обогнать, наверное, многие современные корабли, вплоть до куатовских, хотя последнее не факт. Двенадцать башен с огромными пушками-проекторами частиц на левом борту, и столько же на правом. По четыре башни с рельсовыми орудиями на верхней и нижней полусфере. Двенадцать шахт с торпедами, восемь из которых смотрят вперёд. Восемнадцать ракетных установок, притаившихся на бортах, каждая по шестьдесят ракет. Таким градом не то что истребители выщёлкивать, можно и крупные корабли заклевать. Виртуальный интеллект, ответственный за помощь в корректировке огня, мог держать в захвате до двух тысяч целей. Сюда входило всё: от сканирования, до упреждения огня.
Против малых летательных аппаратов дредноут имел аж шестьдесят размазанных по всему корпусу зенитных орудий, треть из которых была лазерными пушками, стреляющими сплошным потоком, другая треть стреляла очередями, а ещё треть — рельса. А чтобы всему этому мелкокалиберному царству удобнее было стрелять по МЛА, на борту имелось двадцать небольших гравитационных захватов, которые могли до полной остановки поймать любой сравнительно небольшой корабль.
Главного калибра как такового дредноут не имел, Пичи таковыми я не считаю. Моё субъективное понимание ГК стараниями мандалорцев было искривлено в сторону чего-то реально убойного, вроде массдрайверов у Клыков. Так что, несмотря на всё богатство вооружения, Гнев Мандалора имел скорее вспомогательные функции. У него стояла особо мощная сканирующая система, а мощность кластера центрального ядра такая, что главному храму джедаев и не снилось.
Трюм и ангар были сравнительно небольшими, можно даже сказать, что для такого корабля они крайне малы, но это та самая плата за всё вышеперечисленное. Два звена пилотируемых бомбардировщиков, по двенадцать машин в каждом, два звена истребителей, также по двенадцать, и беспилотники. Много-много беспилотников. Данные машинки имели для себя особые выделенные места, и запускались не из главного ангара, а из специальных «окошек» в бортах корабля. По три окошка, на левом и правом борту. Садиться они могли как в них, так и в соединённый с хранилищем ангар. Размещались же беспилотники прямо как шпроты в банке — впритирку друг к дружке. Запускались они как торпеды: зарядка в катапульту — отстрел — следующий. За минуту можно было отстрелить до двадцати машин, когда их всего на борту сто двадцать.
Такая система имела ряд минусов. Главный из них — технический ремонт можно провести только в ангаре, а место там ограничено. Кроме того, скорость посадки всего этого богатства падала в разы, но на мой взгляд, и взгляд инженеров — это оптимальная цена.
Потому что для полноценного ремонта есть корабли сопровождения. В тылу прямо за дредноутом плелась парочка старых добрых барышников. Естественно, далеко не оригинальных, переделано в них очень многое, но в то же время — по-прежнему легко узнаваемых.
Сопровождали Гнев Мандалора четыре ударных фрегата «Раскол» и пара «Осколков». Осколок — аббревиатура мандалорского: Oro shukur kot or'di laki'r, или же проще: ломающий морды. Причём буквально. Осколки — это следующее поколение зарекомендовавших себя «клыков». Их главный калибр занимал треть корабля, тогда как сами корабли — четыреста метров. Это были либо рельсовые орудия, либо гигантские пушки-проекторы частиц. К несчастью, кроме этих орудий корабли не могли чем-то похвастать, потому что одно кушало лучше другого. На секундочку, один Осколок вырабатывал энергии больше, чем дредноут «Гнев Мандалора». Чтобы эти гады летали далеко, маневрировали быстро, видели хорошо и умели прятаться от сенсоров врага — пришлось пожертвовать всем остальным. Ангара нет — только внешний стыковочный люк. С внешней же стороны, считай, прямо на корпус, цеплялись два звена дроидов для прикрытия. Щиты тоже хреновенькие, как для такого корабля. Мелкий трюм, отсутствует десантная группа, никаких торпед, и достаточно низкий потенциал вспомогательного оружия. Но! Когда эта штука стреляет — будет не просто плохо, а очень-очень плохо, причем абсолютно любой цели. Будь это хоть линкор Куата — я ему смогу только посочувствовать, потому что для своих габаритов Осколок маневрирует будь здоров, а стрелять может, без малого, через всю звёздную систему.
А самое приятное — что осколков на вооружении уже более восьмидесяти штук. Да, экипаж есть не для всех, только тридцать кораблей уйдут вместе с нами, но через годик-другой, когда подоспеют другие клоны — это выправится.
— Капитан, доклад, — требую у офицера, стоявшего по другую сторону от голопроектора.
— Флот готов к прыжку на семьдесят процентов. Мы ждём ещё восемь Расколов, один Барышник, тринадцать машин модели Гнев, а также партию беспилотных аппаратов.
Бегло пробежавшись взглядом по голограмме флота, обращаю внимание на корабли модели «A'den», он же «Гнев». Данная модель, также, как и любой корабль в нашем флоте, является узкопрофильным специалистом, и идёт в довесок к Расколу… или это Раскол идёт в довесок к нему? Потому что Гнев, это старший брат ударного фрегата. Тяжёлый фрегат, который по Республиканской классификации смело пройдёт как крейсер, имеет все то же самое что и Раскол, с несколькими «но». Он больше, зубастее и толще. Если Раскол полагается на систему постановки помех, скорость и манёвренность, всё-таки судно сравнительно небольшое, то вот Гнев наоборот — толстый и неповоротливый. Название его происходит вовсе не от того, что он такой грозный, нет, как раз-таки это противник должен будет срывать на нём свой гнев. Мы на кораблях данной модели разве что мишень не нарисовали. Прорываясь следом за Расколом, эти корабли должны были собрать на себя все шишки. А чтобы быстро не отлетели, за ними следом летели «Ti’raa», или они же «Ангелы». Корабли всего по двести метров в длину, сто в ширину и высоту.
Ангел, это, по сути своей, уникальная машина в нашем флоте. Сложный в постройке, но крайне эффективный корабль поддержки. Данный корабль с помощью полей способен не просто восстановить, а надеть поверх цели щит. Главное с размерами не напортачить, а то может неудобно получиться.
Или, наоборот, напортачить, но надеть щит не на союзника, а на противника. Там либо два щита вступят в конфликт и взаимосхлопнутся, либо можно что-нибудь ненужное отрезать. Так же Ангел имеет лазерную установку, бьющую непрерывным лучом. С одной стороны — это оружие, которым можно резать. С другой стороны — все наши корабли имеют точки приёма, в которые при попадании этого луча происходит резкая подзарядка системы. Таким образом, даже если реактор корабля не вывозит нагрузки, а это вполне реально, с учётом наших пушек, Ангел поможет. Жаль, что их так мало, кроме обычного реактора, на них ставится ещё и реактор на Силе, а уж экипаж этих кораблей — отдельная головная боль.