— Ну что, лежебока, так и проспала всю ночь?
— Ты чего это вся блестишь, как медный чайник? — немного недовольно буркнула Жасмин спросонья.
— Мы с учителем постигали вершины бхакти! Ты не представляешь! Кама-сутра по сравнению с этим — азбука для первоклассников. Я теперь знаю, что такое медитировать, опираясь на несущую силу учителя!
— Погоди, погоди, — Жасмин спросонья плохо соображала. — Что за несущая сила?
— Ну… стержень… — немного замялась подружка и потом принялась восхищаться. — Представляешь, какой улет! Совершенно не понимаешь, кого и как любишь — он точно аватара. С ним, как с богом — душа объединяется в магическом полете. Теперь я знаю, что такое любить Вишну!
— Постой, ты что, с ним того?..
— Того, того! — довольно закивала Сара. — Ты не смотри, что он дяденька в возрасте. Он любому молодому прыщу сто очков вперед даст!
— Что-то мне уже расхотелось ходить на эти беседы… — насупилась Жасмин. — Я понимаю, любить Вишну, но причем тут этот благообразный старик? Пусть он хоть трижды воплощенный?
— Да как ты не понимаешь?! Он воплощение бога. Любить его — значит любить Вишну! Разве не ясно?
— Не ясно! — буркнула хмуро Жасмин.
— А мне ясно! Ты со своей диетой самое главное упускаешь!
— Чего это? — не поняла девушка.
— Ты что, не знаешь, что здесь везде в пищу травку добавляют? А тебе, если только крохи вместе с хлебом достаются. Вот ты хмурая и ходишь, когда все «летают».
— Не может быть! Это что же, все тут наркоманы?
— Ну насмешила: если так считать, то всю Индию в наркоманы придется записать! Это традиция! Да и не бойся ты! С твоими худосочными формами особенно для Индии, вряд ли ты попадешь на «собеседование»!
Жасмин еще долго сидела, нахохлившись, с неохотой признаваясь себе, что Микаэль все больше оказывался прав, даже не представляя всех этих подробностей. Но она решила не портить отпуск Саре и другим, и продолжила ходить на собеседования, тем более что совместные групповые медитации ей очень нравились. Сара, между тем, уже успела «перемедитировать» в стиле настоящей Кама-сутры со многими «братьями», начиная с Раджи. Она только и делала, что приходила каждое утро с новыми «медитативными» впечатлениями. И Жасмин с ужасом понимала, что от нее все ждут такой же «сестринской» любви к богу и, естественно, к «братьям».
Самое худшее, чего опасалась Жасмин, случилось где-то на десятый день. Когда уже были прослушаны все благочестивые беседы, учитель, неспешно обходя учеников, вдруг остановился рядом с Жасмин и положил ей руку на голову:
— Как твое имя, дитя мое? — спросил он мягким, проникновенным голосом.
— Жасмин, — кратко ответила сжавшаяся в комок девушка.
— Какое прекрасное имя! Надеюсь, твоя душа столь же красива, как и этот божественный цветок! Ты слишком напряжена, тебе надо расслабиться. Идем со мной, я научу тебя этому — техника настоящего расслабления поможет тебе в будущем.
Жасмин хотелось встать и убежать, куда глаза глядят, но она стеснялась всех этих восхищенно глядящих на нее глаз. И потом, учитель все время приглашал к себе и мужчин, и женщин преклонного возраста — может, тщедушная Жасмин не заинтересует столь высоко парящего в астрале гуру? Успокоив себя такой нехитрой женской уловкой, девушка послушно пошла за учителем.
Они остались вдвоем в небольшой комнате, устланной мягкими коврами. Одна стена в ней была зеркальной. Учитель указал на ковер, и они сели друг против друга.
— Закрой глаза, дочь моя и попытайся расслабиться, а я тебе буду говорить текст на хинду. Тебе не обязательно их понимать, я только иногда буду тебе подсказывать их смысл. Это очень древний текст. Я надеюсь, из тебя получится лучшая моя ученица. Но это во многом зависит и от тебя — инициация адепта дело не только учителя, но и ученика. Раджа говорил мне, что ты многого достигла в медитации, и я верю, нам удастся пройти до стадии понимания Вишну.
Жасмин сидела, внимая всем словам и стараясь настроится на медитацию. В какой-то момент она почувствовала, что он кормит ее какой-то ритуальной едой. Ослушаться было нельзя. Ничего, у нее в комнате есть таблетки, — успокоила она себя. Размеренный голос гуру, читавшего сутры на хинду, действовал сильнее любых мантр. Она не заметила, как перестала ощущать себя в комнате. Ее тело, казалось, парило над землей. Постепенно ее окутала нежность и всевышняя любовь. Ей было невыразимо хорошо, даже сладострастно. Она, казалось, медленно танцевала нескончаемый индийский танец любви среди цветов и облаков…
Внезапно она почувствовала, что возбуждается, но не столько божественным экстазом, а телесно. Может, это и есть единение с богом? Но что-то было не так. Она вдруг резко дернулась и ощутила себя совершенно голой, стоящей перед столь же голым дедом, который ковырялся пальцем у нее между ног. Она, словно от удара током, отскочила в сторону и с ужасом уставилась на другой огромный «палец», торчащий между ног бородача. В шоке она подхватила лежащие под собой одежды, на ходу натянув их, и, не помня себя, бросилась вон из дома.
Она слышала какие-то крики за спиной, а ее мысли со страхом метались в голове: "Они же все там сексуальные маньяки!" Жасмин бежала, не разбирая дороги, а сознание плыло и путалось — кажется, в этой ритуальной еде была изрядная доза наркоты! Она ничего не помнила и почти ничего не ощущала. Ее вела отсюда только одна мысль: "Микаэль! Какая же я дура, что не осталась с тобой!"
Жасмин только раз на минуту смутно осознала себя, лежащей на грязной циновке под навесом в какой-то индийской деревушке. Тело колотило в лихорадке. Пожилая, почти чернокожая, сморщенная женщина пыталась кормить ее с рук похожей на плов едой, что-то бормоча и улыбаясь своими тремя желтыми зубами. Потом все снова погрузилось во мрак.
Последний раз она «очнулась», увидев со стороны и сверху врачей в небольшой больничной комнате. Жасмин с грустью, но без большого сожаления поняла, что они стоят вокруг ее несчастного маленького тела. Женщина врач сказала:
— Мы ее потеряли. У нас нет средств, чтобы вывести ее из анафилактического шока. Да и поздно уже…
Другой человек в халате накрыл ее голову белой простыней.
"Вот ты и сохранила свою девственность!" — было странно, что она способна к сарказму в такой ситуации. Жасмин слишком много знала, чтобы не понять, что она умерла. Единственно, что ее огорчало — это то, что она доставила так много мук Микаэлю, когда могла бы подарить ему столько счастья и любви.
Девушка приготовилась к дальнейшим превращениям, которые должны были произойти с ее душой: "Главное, не уйти случайно в новую инкарнацию!", но все вышло совершенно по- другому, чем она ожидала. Она вдруг оказалась в своем кошмарном сне с индейскими богами, носящими головы ягуаров и ящеров…
После страшного пути мимо звероголовых божеств и жуткого орла, Жасмин снова ощутила себя только здесь, в туманной долине. Она понимала, что все-таки избежала реинкарнации, несмотря на свой проступок с гуру. Она понимала, что не достигала никакого просветления, чтобы избежать нового воплощения, но что и как должна с ней делать карма, ей тоже было не понятно.
Девушка брела в этом странном месте, пытаясь понять, где она оказалась. Это должен быть какой-то астральный или ментальный план, так как вокруг был пейзаж, похожий на земной. Контуры гор, похожих на родные Альпы, как и деревья в долине были скрыты в тумане. Впереди прорисовался симпатичный домик, но девушка остановилась на полпути к нему.
"Нет. Она делает что-то не так!" — Жасмин вспомнила свои медитации, а так же наставления Раджи и учителя: "Нужно попытаться отрешиться о всего и достичь единения с Вишну". Она решила попробовать тот же прием, что и при медитации. "Умереть еще раз мне уже не грозит!" — подбодрила она себя и села в позу лотоса прямо посреди туманной лужайки.
Закрыв глаза, она сначала расслабилась, а потом попыталась отрешиться от окружающих образов. Ей удалось достичь того же состояния, как и в медитации — ее сознание зависло в пустоте. Тогда девушка привычно позвала помощников, и они пришли, молча встав с двух сторон. Жасмин поняла, что может идти дальше и решилась «попутешествовать», однако, уйдя от своих стражей, она никуда не попала, как будто на этом плане ничего не было.
Разочарованно подумав, она попыталась «провалиться» в ментал, отрешившись от этого уровня. Сначала долго ничего не получалось, но потом она снова увидела странные геометрические фигуры, наполненные каким-то сверхсмыслом. Тогда она решилась прикоснуться к золотистой призме. Она потянулась к прозрачной светящейся перламутром поверхности и вошла внутрь, но ничего такого, как в медитации не произошло.
Поняв, что это может быть самообман, Жасмин снова отрешилась от этих образов и попыталась соприкоснуться с высшим разумом. И вдруг ее подхватил мощный информационный поток, как будто сквозь нее пустили ток, приводящий ее в сумасшедший экстаз. Казалось, все знания вселенной сразу обрушились на ее несчастное сознание, и она почувствовала, как тает в этом потоке, словно льдинка в кипятке. Девушка успела только жалобно позвать на помощь… как вдруг все закончилось. Она снова плавала в пустоте переливающегося мягкого света…
Но оказалось, что она не одна. Рядом висел контур светящегося человека. От него шло ощущение озабоченности и сочувствия:
— Ты что же так себя не жалеешь? — послало мысль существо.
— Ой, ты ведь не помощник! Ты мой настоящий учитель? — обрадовалась девушка.
— Вот еще не хватало! Никогда до этого не опускался! — возразило существо. При этом от него шла странная смесь лукавства и доброжелательности.
— Как так, разве быть учителем плохо?
— Делиться необходимыми знаниями хорошо, а поучать простительно только в школе несмышленышей, а не таких великовозрастных девиц.
— А разве ты видишь, что я девица? Мы же вроде светящихся сфер? — удивилась Жасмин.
— Опаньки! — весело воскликнул собеседник. — С каждой секундой все интересней! Впервые здесь встречаю столь продвинутую в познании астрала душу. Мое искреннее уважение!