— Нет, не были! Ее недавно туда перевели.
…Вывески пока что никакой не было, но уже все знали, где библиотека, потому Ева нашла ее сразу. Дом одноэтажный, недавно, видимо, построенный. Во всех квартирах живут люди, но две комнаты отведены под библиотеку. Открывая еще блестящие от масляной краски двери, девушка вспомнила Высоцкого, и ей захотелось высказать ему искреннюю благодарность. За круглым столиком в передней комнате сидела уже не первой молодости женщина и вышивала салфетку. В другой комнате два мальчика лазили по стеллажам и выбирали книги.
— Всюду не ройтесь! — крикнула им женщина, когда Ева вошла в комнату. — Смотрите на детских полках!
На новую посетительницу женщина не обратила внимания: по всему видно было, что ей не хотелось отрываться от своей работы. Только когда Ева поздоровалась, она все же взглянула на нее и не слишком приветливо спросила:
— Что вы хотите?
— Мне подшивку… — ухватилась Ева за первое, что попалось на глаза, и подошла к столику, на котором лежало несколько газет. Перевернула одну, вторую — среди них были старые и новые номера, подшитые и неподшитые, — потом с чувством неловкости спросила:
— А «Ліма» у вас нет?
— Кого?
— «Лім», «Літаратура і мастацтва».
— Это книги такие? — Женщина опустила вышивание на живот, прикрытый теплой шалью, спускавшейся с плеч, растерянно посмотрела на незнакомую посетительницу.
— Газета есть такая, — объяснила Ева. — На первое полугодие я выписывала ее.
Женщина покачала головой, равнодушно усмехнулась:
— Не понимаю… как это вы сюда выписывали?
— Работала тут, — сказала Ева, — потому и выписывала. Я заведующая этой библиотеки.
Женщина положила вышивание на столик, быстро встала:
— Ах вон что… Так это вы?.. Мне говорили… И с чемоданчиком… Только что приехали?.. Садитесь, пожалуйста… Вот стул…
— Спасибо, — не очень любезно ответила Ева и села возле своего столика. — Давно вы тут?
— Нет, еще и месяца нет.
— Принимали фонд?
— Что это такое?
— Ну книжки, литературу…
— А-а… Большинство пересчитали, когда перевозили. — Женщина подошла к перегородке и обратилась к мальчикам: — Ну как?.. Нашли, что искали?..
— Тут вот еще…
— Хватит! Давайте запишу то, что у вас в руках, да идите домой, читайте!
— Почему они сами? — спросила Ева, когда юные читатели вышли из библиотеки.
— А как быть с ними?.. Не знают, чего хотят.
— Вы работали раньше в библиотеке? — стараясь оставаться тактичной, спросила Ева.
Женщина снова покрутила головой, но уже едва заметно, и ничего не ответила.
— Мы недавно сюда приехали, — начала она как бы оправдываться, усевшись на прежнее место. — Муж у меня маркшейдер. Вы, может, не знаете, что это такое?..
— Почему не знаю? — перебила Ева. — Все горные специальности мне знакомы, и литература о них в библиотеке есть.
— Так вот… Приехали, а ни квартиры, ничего… Двое детишек у нас и бабушка, его мать… Работа в шахтах только начинается — заработок мал. Пошла и я искать какой-нибудь работы. Всех тут обошла — нигде ничего нет. И товарищ Запрягаев, спасибо ему: «Иди, говорит, в библиотеку, как раз по тебе работа!» И правда… При теперешнем моем положении… — она поправила на плечах широкую ручной вязки шаль и снова прикрыла ею живот.
— Понимаю, — кивнула головой Ева. — Все понимаю. Работайте пока что, я вам мешать не буду.
Она встала и взяла свой чемоданчик.
— Товарищ Запрягаев сказал, — нервно перебирая в руках вышивку, заговорила новая библиотекарша, — что вы еще не скоро… И о каких-то курсах говорил…
— Какие курсы?
— Не знаю… Поверьте, ничего не знаю… Только слышала, что вы должны были ехать учиться…
— Я окончила институт! — уже с раздражением сказала Ева. — И никакие курсы мне не нужны! Но пускай это не беспокоит вас. Работайте спокойно, только об одном попрошу…
— Пожалуйста, — безразлично ответила женщина и горько усмехнулась.
— Я очень много потратила времени… — едва сдерживая волнение, заговорила Ева. — Не говоря уже о другом… Одним словом, мне нелегко было организовать эту библиотеку и приобрести широкий круг читателей. Не утратьте всего этого!
— Да я уж, знаете… как умею, как могу… — пообещала женщина.
Ева попрощалась и вышла.
Не так легко застать на месте Запрягаева, но на этот раз Еве повезло: председатель стройкома еще не успел исчезнуть из своего служебного кабинета. Увидев Еву, испуганно захлопал глазами, но тут же взял себя в руки, вышел из-за стола и, широко улыбаясь, сделал два шага навстречу:
— Приехала? Уже? Вот молодец! Молодец! Ну как? Все хорошо? Настроение бодрое?
— Не очень, — сдержанно ответила Ева и направилась в угол кабинета, чтоб поставить там чемодан.
— Только с дороги? — спросил Запрягаев. — И домой не заходила?
— Неизвестно, есть ли у меня дом.
— Ну почему же?.. Тут мы вмешаемся, если что… Никто не имел права.
— О каком праве вы говорите! — проговорила девушка. — Частная квартира: кому захочет хозяйка, тому и сдаст. На мою должность вы не имели никакого права, а все же заняли!
— Ну это знаешь… — Запрягаев сделал вид, что вдруг он что-то потерял или забыл, куда положил, и стал шарить по карманам кителя. — Это не одно и то же… Да ты садись, садись! — Он будто нехотя показал на стул возле стола. — Библиотека не могла так долго быть закрыта. Верно? Культурный очаг все-таки!.. И пока что единственный в городе.
— Вы на постоянно ее назначили или только до моего приезда?
— Что? — Он наконец нашел какую-то бумагу в верхнем кармане, развернул ее, прочитал и снова свернул. Потом растерянно посмотрел на Еву: — Ты уже была там? Видела? Хорошее помещение? Правда? А знаешь, как легко было его вырвать? Ноги отбил, переругался со всеми.
— Кто вам прислал эту женщину? — настойчиво спросила Ева.
— Кто-кто… — недовольно повторил председатель стройкома. — Никто не присылал, сама пришла, попросилась на работу.
— Сама она не могла просить, — возразила Ева, — так как библиотечного дела совсем не знает. Тут кто-то дальний взял прицел, ничего не скажешь.
— Ну, позвонили из «Шахтстроя»… — наконец признался Адам Адамович. — Сам начальник… Знаешь, как это бывает?..
— Знаю! — твердо сказала Ева. — Прекрасно знаю, как у нас бывает! А мне теперь куда?
— А ты уже… это самое? — Запрягаев окинул девушку придирчивым и довольно беззастенчивым взглядом. — И плясать уже можешь?.. И частушки петь?
— Я у вас о службе спрашиваю! — решительно проговорила Ева. — А будет настроение, так и споем и попляшем. Прежде всего мне работа нужна! Вы можете представить, что такое тоска по работе, по коллективу? Нет, вы этого не представляете! Это не с вашей душой!..
— Почему не с моей? — обиженно сказал Адам Адамович. — Каждый может заскучать по работе… Со всякой душой. Особенно в наше время, когда «кто не работает, тот не ест».
— Ну вот!.. Поняли!..
— А что тут понимать? Философия!
— Так куда мне идти? Я сегодня же хочу взяться за дело!
— Ну, может, туда и иди… На свое место, конечно…
— А ее куда?
Запрягаев наклонился над столом, его широкий, низкий лоб собрался в гармошку.
— Вы заранее знали, что ее нельзя будет трогать с места? — настойчиво спросила Ева.
— Как это?.. — удивился Запрягаев, будто первый раз об этом услышал.
— Да просто так — ей скоро идти в декрет.
— Правда? — Он поднял голову и громко захохотал, но трудно было понять — от удовольствия или еще от какой причины.
— Вы же знали об этом? Почему не поискали для нее свободного места?
— Ну, знаешь! — Тут Адам Адамович взмахнул руками и по-солдатски выпятил грудь. — Мне она, извини, не жена, что я должен все знать. В анкете об этом не написано. Да и где у нас ты видела свободные места? Где? Люди наезжают и наезжают! Со всего света!
— По закону я имею право занять свое место, — не реагируя на его запал, проговорила Ева. — И чтоб проучить вас, надо было б так и сделать. Но я сказала той женщине, что беспокоить ее не буду. Я могу стать и на другую работу, а она не может, да, видать, и не умеет ничего.
— И дети у нее, — подхватил Запрягаев. — Маленькие дети!.. Еще и свекровь на шее!.. А он — муж ее — очень нужный нам человек. Маркировщик.
— Маркшейдер, — поправила Ева, а сама подумала, что председатель стройкома все знает об этой женщине и хорошо знал, кого посылал в библиотеку.
— Ты это правильно сделала, что так ей сказала, — между тем говорил дальше Запрягаев. — Это с твоей стороны настоящая гуманность, я сказал бы… И догадливость… Тронь ее, а вдруг что-нибудь случится?.. Тогда и тебе… И всем нам… Полная газетка материалу. А для тебя мы что-нибудь найдем… Подумаем… Вот я с Жемчужным посоветуюсь. Щебетуну позвоню… Ты же комсомолка?
— Ну конечно.
— Слушай! — Запрягаев вдруг широко улыбнулся и стукнул ладонью по лбу. — Идея! У Жемчужного есть бумага — сам я читал… Подавай в партшколу!.. А? У тебя такая хватка массовика, организатора… И писать там еще лучше научишься… Давай, приноси заявление! Рекомендацию напишем…
— А почему б вам самим туда не податься? — вдруг неожиданно для Запрягаева спросила Ева. — У вас хватка, кажется, более совершенная, чему меня. И образования нет. А я все же немного училась.
— Ну вот, я серьезно… — обиделся Адам Адамович. — А она…
— И я серьезно, — добавила Ева. — Завтра приду на работу! И прямо сюда, к вам. Не будет места — ваше займу! Женщину с детьми пожалела, а вас не пожалею!.. Так и знайте! И не придумывайте ничего, чтоб меня выжить отсюда! Не выживете! Я раньше вас сюда приехала!
Ева на ходу подхватила свой чемодан и вышла из кабинета председателя стройкома. По коридору шла бойко и быстро, будто вот только что доказала свою правоту, преодолела самое трудное. Возле приемной Кривошипа и Высоцкого на момент остановилась, потянула на себя дверь. В комнате не было даже секретарши, — оттуда потянуло сыростью от недавно вымытого пола и прокуренным запахом стен. А когда вышла на шоссе, почувствовала, что ничего никому не доказала, ничего не преодолела.