Стоп! Когда это она успела стать вражеской? Совсем мне мозги выбило, что ли? Это же наша территория, людская. А враги — эльфы. А я — отважный разведчик в стане врага. Или что‑то типа… Нет, так больше нельзя. Надо с головой что‑то делать, пока все тайны не выболтала.
— Кано, я посплю, ладно? — спросила я, надеясь, что командир ещё никуда не ушёл и расслышит моё невнятное бормотание.
— Давно пора, — немедленно откликнулся эльф. — И постарайся… Тссс!
— Что? — переспросила я, думая, что не расслышала.
— Тихо. Здесь кто‑то есть.
Я мысленно ругнулась, прощаясь со сном. Неужели нас выследил кто‑то из отряда Дамира? Вот ведь неуёмные ребята. И чего им в лагере не сидится?!
А может, всё не так уж и страшно, и никаких солдат вокруг и в помине нет? А Файриану просто почудилось. Мало ли, ящерка какая проползла, или ветром веточку качнуло… Но не спрашивать же, когда открытым текстом велели молчать.
Командир, как назло, приказ отменять не спешил и вообще признаков жизни не подавал. Я даже начала беспокоиться: а вдруг его уже оглушили и связали? Или даже сразу убили? Правда, я бы тогда услышала хоть что‑то. Возню, шаги… А вокруг стояла полнейшая, беспросветная тишина. Даже птицы не щебетали.
Изнывая от любопытства, я попыталась снова открыть глаза. В этот раз у меня даже получилось. Только это свершение мне никоим образом не помогло — разглядеть в светлеющем предрассветном небе окружающую обстановку не получилось никак. Значит, надо хоть голову повернуть. И желательно — без лишнего шума.
Шея оказалась упрямей, чем глаза, и слушаться меня ни в какую не желала. Даже чуть — чуть. Но в тот момент, когда я почти отчаялась справиться с непокорным организмом, где‑то совсем рядом хрустнула ветка. Звук прозвучал настолько резко и неожиданно, что я вздрогнула всем телом и села, обшаривая взглядом окрестности.
Мы находились на небольшом пологом холмике, поросшем жёсткой травой. Судя по всему, это был самый край Пёсьего Кряжа. Значит, почти добрались до Ородрива.
Эльфы вокруг изображали лежбище морских скотиков. То есть живописно рассеялись по округе в позах из серии 'Как упал — так и уснул'. Бодрствовали только Хэйнар, сидящий на корточках рядом с догорающим костром, и кано, стоявший неподалёку от меня. Я, в свою очередь, сидела (а до этого — лежала) на чьём‑то плаще. Плащ был старый, потрёпанный и щедро украшенный красновато — бурыми пятнами. Кровь, по всей видимости, была свежей. И почти наверняка — моей.
Нервно сглотнув, я скосила глаза на правую руку. Сразу вспомнилось, с какой силой по ней рубанули. В какой‑то момент даже мелькнула дикая мысль, что мне её так и совсем отрубить могли.
Но к счастью, рука была на месте. Судя по всему, удар вообще пришёлся плашмя. Зато теперь моя конечность была надёжно зажата с двух сторон какими‑то палками, и крепко замотана поверх. Сломала я её что ли? Как же некстати‑то! И как теперь фехтовать?
И если кровь не от этого, то… Левая рука поспешно метнулась к голове. Пальцы сразу же нащупали абы как наложенную повязку и слипшиеся волосы. Да, качественно я приложилась. Неудивительно, что башка так трещит.
Больше я рассмотреть не успела, потому что одновременно со способностью двигаться организму вновь вернулась чувствительность. Лучше бы не возвращалась, потому что теперь он болел. Весь. Каждая клеточка. Кажется, даже волосы и ногти каким‑то образом умудрялись чувствовать боль. Застонав, я рухнула обратно на плащ. И зачем только вскакивала… Ах да, ветка!
Я с трудом собрала мысли в кучу и припомнила, откуда шёл хруст. Осталось самое сложное — туда повернуться. С головой, напоминающей чугунную гирю, сделать это было не так‑то легко. Зато когда я наконец‑то совершила этот подвиг, то обнаружила, что народу заметно прибавилось.
Незваные гости появились одновременно со всех сторон, и было их не меньше десятка. Думаю, если бы они хотели прирезать нас прямо здесь и сейчас, то это не составило бы им никакого труда. К счастью, вновьприбывшие нападать не спешили. К тому же все они оказались эльфами. Причём настолько классическими, что, казалось, профессор Толкиен своих остроухих именно с них и писал — высокие, подтянутые, с надменными взглядами. А ещё умытые, причёсанные и в чистой одежде. Короче, по сравнению с нашей побитой компанией они казались практически небожителями.
Главный небожитель вступил на поляну чуть позже остальных. Скорее всего, до этого прятался за кустами. Хотя мне бы и в голову не пришло, что такой может где‑то прятаться. Эльф выглядел так, словно не по взгорью гулял, а на светский приём направлялся. Весь прилизанный, отглаженный и надушенный. Даже военная форма смотрелась на нём как парадный костюм.
— Вот, значит, как, — франт зевнул, деликатно прикрыв рот узкой ладонью.
Не знаю, что он имел в виду, но этих слов хватило, чтоб и Файриан, и Хэйнар дружно вытянулись по стойке смирно. Остальные члены команды вставать не спешили, хотя я видела, что многие из них уже проснулись. Отглаженный эльф тоже обратил на это внимание. Он неторопливо обвёл взглядом засонь, уставших после ночного марш — броска, и лениво бросил:
— Подъём.
Сказано это было тихо и совершенно равнодушно. Однако те, кто был в состоянии стоять, сразу же оказались на ногах. Даже у меня возникло желание вскочить и отдать честь. Впрочем, я его успешно подавила. Не хватало ещё пресмыкаться перед каждой эльфийской рожей.
— Полковник, что ты здесь делаешь? — первым нарушил молчание Файриан.
Дружелюбные слова совершенно не согласовались с настороженной интонацией, с которой были сказаны. Я даже не сразу сообразила, что виной всему дурацкая эльфийская привычка всем 'тыкать'. Отстранённое 'вы' звучало бы здесь более уместно.
— Гуляю, — Брезгливо поджатые губы почти не шевелились. — А ты?
— Я… мы… — кано замялся. Затем, решившись, сделал шаг вперёд и опустился на одно колено: — Полковник Арфеналме, вверенный мне отряд этой ночью совершил прорыв через границу. Эта операция не была согласована с вышестоящим руководством. Более того, она была прямым нарушением приказа, согласно которому нам следовало до последнего оставаться на месте и ждать. Но обстоятельства последних дней вынудили меня принять самовольное решение о прекращении операции и немедленном возвращении. Ответственность за всё происходящее я беру на себя, поэтому…
— Капитан Бронве, что это за комедия? — сощурился полковник.
Ух ты, а у нашего Файриана ещё и фамилия есть. Почему‑то раньше я об этом не думала. Наверное потому, что его и по имени‑то редко когда называли. Но это мелочи, а вот Арфеналме… Если эта разряженная остроухая зараза действительно тот самый полковник Арфеналме, то можно считать, что меня уже повесили. И даже не важно, за что. Этот найдёт. Чёрт, надо было всё‑таки встать при его приближении. На всякий случай.
— Я счёл необходимым ввести тебя в курс дела.
— Отставить. Докладывать будешь в замке и без посторонних. Сворачивайте лагерь.
— Мы не можем так сразу. У нас двое раненых, — признался кано.
— А здоровых сколько?
— Десять.
— Этого вполне достаточно, чтоб транспортировать двоих.
— Да, но среди этих десяти пленная человеческая колдунья, за ней тоже надо следить.
— Вот как… — эльф повернулся к блажено сопящей возле кострища Ксанке, и его холёное лицо впервые за всё время сменило своё брезгливое выражение на вежливую заинтересованность. — Колдунья — это неплохо. А это кто? — Он бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
Кано уставился на меня, будто в первый раз увидел. Во взгляде явственно читалось 'О, боги! И за что мне это всё?'
— Ещё одна колдунья, — наконец выдавил он. — Только наша. По всей видимости, пыталась дезертировать.
— По всей видимости? — переспросил Арфеналме.
— А она не помнит. Точнее, говорит, что не помнит.
— Форма наша, — уверенно заявил полковник. А я в который уже раз поразилась, как эти остроухие умудрялись понять, что бесформенная рвань на мне — это именно форма. И почему именно эльфийская? Как будто больше никто зелёное не носит. — Нашивки спороты, но… Ну‑ка дай правую руку.
Я решила не артачиться, и послушно протянула эльфу упакованную в лубки конечность. Он немедленно развернул её ладонь вверх, да так резко, что я заскулила от боли. Экзекутор чёртов!
— Колдунья, значит… А мозоли почему‑то как у мечника. Откуда ты? Под чьим командованием служила?
— Не помню, — сквозь зубы процедила я, с каждой минутой проникаясь к Арфеналме всё большей ненавистью.
— Значит, вспомнишь. А теперь вставай. — Эльф наконец‑то отпустил мою руку. — Ноги у тебя целы, так что нечего тут хворую принцессу изображать,
— Но она же не может… — робко начал Хейнар.
— Может, может. Просто не хочет. А если и свалится, так проще повесить её тут, чем делать носилки и тащить в Ородрив исключительно для того, чтоб вздёрнуть там. Кстати, тебе, рядовой, я настоятельно рекомендую впредь обращаться ко мне как положено.
— Слушаюсь, полковник, — неожиданно громко рявкнул эльфик. И нарочито браво промаршировал через поляну, остановившись почти вплотную к Арфеналме. — Господин полковник, разреши доложить?
— Разрешаю, — несколько удивлённо ответил остроухий.
— Полковник Арфеналме, довожу до твоего сведения, что по закону для суда над магом в военное время необходимо присутствие как минимум трёх офицеров. Здесь и сейчас я вижу только тебя и кано… то есть капитана Бронве. Следовательно, здесь ты Айку даже обвинить как следует не можешь, не то, что повесить. Кроме этого, если ты, полковник, попытаешься нарушить этот закон, или каким‑то образом его обойти, я клянусь тебе, что встану на защиту справедливости с оружием в руках. И, кстати, если ты сейчас думаешь над тем, как меня наказать за эти слова, то напоминаю, что я тоже маг. Поэтому до возвращения в крепость ты ничего мне не сделаешь по той же самой причине. Доклад окончен.
Я улыбнулась, несмотря на боль. А парнишка‑то растёт. Кажется, ночное приключение положительно сказалось на его самооценке. Но ведь нарывается же! В открытую нарывается на неприятности. Нет, мало ему в детстве уши драли, мало.