Из открытых ран полилась алая кровь, смешиваясь с ядовитыми зелеными испарениями, заполнившими легкие монстра.
— ВАШ ДОМ — ПУСТОТА!
Вместе с потусторонним двоящимися голосом, я спиной ощутил леденящий ужас. Не сумев иным способом снять наваждение гнилостного дыхания, человек обратился к крайнему средству. После этих слов еще никогда не происходило ничего хорошего.
Оружие из белой китары волшебным образом возвращалось обратно, второй раз с чавканьем протаранивая падающую тушу чудовища и отсекая еще пол головы. Только поэтому я сумел удержать его, когда поймал.
Ухватив круг двумя руками, я выставил его перед собой, как копье, и понесся вперед. Метать рейлин снова я опасался. Даже поняв принцип броска, поймать его потом с моей силой почти невозможно. Такой бумеранг должен по-хорошему метать жилистый гверф, а не хрупкий тари и тем более, еще более хрупкий сиин.
Вы получили уровень! Текущий уровень — 22.
Вторую тварь разрезало пополам. Я был уверен, что такой глупой тактикой смогу разве что задержать противника, но вышло намного проще.
Получив пару секунд передышки, я обернулся.
Как я и боялся, преследующая нас тварь вовсе не была одинока. Но с чем именно сражался Сайрис понять было нельзя — вокруг ворона полыхало жуткое лиловое пламя, а сам образ пустотника двоился и расплывался.
Чуть приподнявшись над землей, будущий ворон раскрыл полупрозрачные механические крылья. Странная, жуткая, но красивая магия.
Ухватившись поудобнее я решил повторить маневр и побежал в сторону третьего, последнего из чудовищ с моей стороны.
Слово силы: инфо.
Искатель плоти, уровень 12.
Вот почему я так легко убил предыдущего. Две отставшие твари слабее меня.
— Сай, бежим! — прокричал я. — Сайрис!
Человек не слышал меня. Проклятие пустоты овладело его рассудком.
— Сайрис!
— Арпхааа! — снизу, из горящих лиловым костров, в сторону будущего ворона потянулась зеленая дымка, следом за которой оттуда вырвалось сразу несколько неестественно длинных рук и щупалец, ухвативших его за ногу.
Призрачные механические крылья не справлялись с такой силой, и Сайрис начал медленно терять высоту. Магическое явление застыло, словно пытаясь поймать воздух.
А затем из пламени вырвался еще один монстр. Изуродованное опухолями тело полугуманоидной твари с мозгом вместо шеи и черепа и целой гирляндой вертящихся глаз.
Перед глазами резко потемнело. Дыхание перехватило, и на мгновение я забыл, как дышать.
Желудок предательски скрутило. Я сделал несколько шагов назад. Ноги, тело, все мое существо забилось в животном ужасе и требовало бежать. Не важно куда, но бежать, как можно дальше. А когда упадешь без сил — начинать ползти. На лбу проступил холодный пот, а руки так вжались в рейлин, что не сумел бы его сейчас выпустить, даже если бы захотел.
Затем накатила вторая волна. Еще более мощная, забирающая воздух из легких, очищающая разум от любых иных мыслей помимо одной: беги, спасайся, убегай! Даже понимая, что это лишь проявление чудовищного проклятия Сайриса, часть его магии, а не реальные мои мысли и чувства, я ничего не мог с этим поделать. Волшебный страх был во много раз сильнее меня.
И я рванул, устремился прочь от места сражения, чтобы тут же наткнуться на новое действующее лицо. Еще один мозг на ножках шел в окружении доброго десятка искателей плоти. Все они обладали разными уровнями, равно как и количеством глаз, ртов и конечностей.
— Да вы… это конец… нет, так не может быть…
Боевой запал окончательно куда-то исчез, улетел с пещерным ветром по высоким сводам трещины в мантии планеты.
Трещины в земле и камне.
Трещины в неровном камне..
Тело послушно сменило форму, и в облике втрое меньшего по размеру белоснежного зверя устремился вверх, благодаря природной ловкости, отталкиваясь от одной стены, от другой и забираясь все выше и выше.
Несколько щупалец ударили совсем рядом, после чего в погоню за мной бросились двое искателей — твари удлинили свои конечности, чтобы хватаясь за неровные выступы стен, ползти вверх.
Быстро сменив форму, я ощутил в руке рейлин и отпустил рукоять, позволяя весу и гравитации сделать остальное за меня, и снова юркнул обратно под белую шкуру волшебного зверя.
Оружие древних, протаранив двух тварей, опустилось к самой земле, после чего вдруг замедлилось, сделало пару оборотов вокруг себя, и полетело обратно вверх.
Сделав еще пару прыжков, я вновь принял двуногую форму, поймал рейлин, и даже подлетел на пару метров выше с ним вместе.
То есть, и так можно было? А что, если…
Очередной прыжок, совершенный уже рефлекторно, заставил все мысли из головы развеяться, словно снежный вихрь над геотермальным оазисом. Мир вновь замедлился на несколько долей секунды, когда я поднялся над ущельем.
Сотни, если не тысячи уродливых, покрытых опухолями, с лишними органами и конечностями монстров бездумно брели в разных направлениях. Брели ровно до того момента, как над камнем на уровне их невидимой снизу ниши не появилась белая беличья голова сиин.
Твари все, словно обладая единым роевым разумом, одновременно застыли и начали медленно поворачивать свои головы. Ни я ни они такой встречи явно не ждали. Мой слух внизу говорил, что тварей должно быть не больше сорока! Даже это для нас с вороном непосильно. Теперь же… Прости, бабушка, я подвел тебя.
Прежде, чем мои ноги смогли почувствовать поверхность, меня окружил смрад зеленых болотных испарений под ставший вдруг абсолютно безшумным, мир. Звук. Запах. Почему я ничего не слышу?!
Ноги вроде бы почувствовали под собой опору, но тут же ее утратили. Я без остановки менял форму в надежде вернуть хотя бы немного звука, но вокруг была тишина. Для сиин лишиться слуха и нюха — намного хуже, чем зрения.
В панике я принялся мотать головой из стороны в сторону. Смутная тень больно сжала мне руку. Перед глазами мелькнула зубастая пасть неестественно изогнутой формы.
А затем, отключились и прочие чувства.
Среднюю звали Тишиной. Такую силу дала ей мать, чтобы разделять царство живых и мертвых. Этой силой она дарила умиротворение страдающим душам, помогая матери-Погибели безболезненно собирать усохшие листья древа жизни.
Как и в жилах младшей, чье имя навеки забыто миром и проклято, средняя из дочерей Смерти тоже хранила в себе сущность бесконечной любви и бесконечного безразличия. Но если младшая обратила свою противоречивую натуру на страдания живых, то Тишина обратила безумный свой дух в сторону долга.
Средняя из дочерей Смерти стала тем стражем, что поставила долг матери превыше семейных уз, обратив карающее беззвучие в сторону младшей сестры. С каждым падением древней крови терпела поражения и та, кого прозвали богиней-неудачницей.
Пять раз разрушал мир бездушный бог. И пять раз терпела поражение бог Тишины.
Но богиня, что влюблена лишь в чужие страдания, вдоволь насытилась старшей. В шестом великом бою, в день, когда пала империя Лисов, развеялась и окончательно пала средняя из дочерей Смерти.
Наш мир — темное место, бельчонок.
Проклятая кровь, что явилась в смешении божественной навы Погибели и пылающего сердца жертвенной души тари не способна смириться даже со своей смертью. С падением бога не окончилась его служба. Сколь сильна и бесконечна любовь детей Кота, столь и бесконечна, всепоглощающа их ненависть.
В своем храме-башне, заключенном меж мирами огня, ветра и гибели тело павшего бога было осквернено стихией Хаоса, что проник туда без охраны хозяйки. Эхо искаженной воли ее забыло о светлой части души своей, помня всю свою боль и желая лишь мести.
Шепот павшей дочери Смерти не достигает твоих ушей, ведь она — сама Тишина. Но его слышит то, что сокрыто внутри тебя. Откажись от себя, — говорит она твоим органам. Слейся с нами, и перестань чувствовать боль — шепчет она твоим глазам и ушам. Сольясь воедино, мы одержим верх, когда она придет вновь, чтобы пожрать наши души.
Бойся, бельчонок, башни, сокрытой в Тиши. И бойся всего, что вынесет слово ее из храма навеки замолчавшего бога.
Я вырвался из холодного бреда, словно из ледяной воды, отчаянно жадно глотая воздух, громко и с придыханием, словно если немедленно не украсть как можно больше кислорода, ты непременно погибнешь с страшной агонии.
— Теперь понимаешь, в какую неприятность ты угодил, бельчонок?
С невероятным облегчением я осознал, что жив, и, что еще важнее, слышу.
Прабабушка часто говорила, что сиин не нужны уши, чтобы услышать. Все наши чувства связаны и едины. Каждый из нас способен слышать запах и чувствовать телом звук. Но в тот момент, когда я утратил свой основной орган восприятия, мне даже в голову не пришло вспомнить эти ее уроки.
— Хватит называть меня белкой, — буркнул я. Механически ответил, даже не задумавшись.
— Почему? Разве ты не белка и есть?
Скрипучий голос сгорбленного существа в маске с длинным клювом и растущими из спины сучьями казался сейчас не хуже нежных нот хаани.
Существо сидело. Болотная хозяйка словно бы стала чуть ниже, и все. Грубая свисающая одежда полностью закрывала тело.
В руках у существа была дымящаяся чашка чая. Похоже, запахи тоже вернулись уже в мою жизнь.
— Где Сайрис?
— Оставь это, бельчонок.
— Я не белка. Слушай, я же не называю тебя Хренью Болотной, как Сайрис, так прояви и ты хоть немного уважения. — не выдержав очередного издевательского прозвища нашей расы, я все же вы не смог не возмутиться. Но к концу своей гневной вспышки пыл резко сменился чувством вины. В конце концов, это существо спасло мне жизнь.
— Почему? Можешь называть меня, как хочешь. Я сказала бывшему человеку то же самое.
Я замер с приоткрытым ртом. В голосе существа не было ни капли язвительности — его звук оставался таким же скрипучим, и ровным. А если очень постараться, то за идущим сквозь маску звуком можно поймать нотки любопытства.