По прибытии на базу обслужили оружие и без обычного энтузиазма пообедали.
Настроение было — дрянь. Каждый в своей мере ответственности готовился к командной либо ведомственной обструкции.
— Предлагаю снять калитку, — попытался разрядить обстановку Вася. — А то пружину сломают. И всем встать раком у забора. Лизы не касается, пусть к связистам уйдёт. Не дамское это дело...
Шутка, прямо скажем, не удалась. На маленького разведчика все посмотрели как на врага народа, а большой брат Петрушин выразительно крякнул и зачем-то погладил рукоять своего боевого ножа.
— Да ладно вам, — стушевался Вася. — Я тупой, мне можно...
Вскоре после обеда началось.
Подъехали эксперты с места происшествия, доложились по инстанции, начальники тут же приступили к «разбору полётов». На командование никого вызывать не стали, и собственно разноса как такового не было — оперативная подчинённость представителю спасла. Но каждого члена позвали для беседы в самые разные места — по ведомственной принадлежности. Иванова, например, вообще пригласили «попить кофе» в УФСБ (кто не в курсе, армейская контрразведка подчиняется чекистам, а не командующим округами). Живописать детали не станем, это долго и нудно, а общий лейтмотив был таков: как же так, товарищи? Как такие специалисты, можно сказать, лучшие из лучших, могли допустить этакую жуткую залепуху?!
Разумеется, команда состоит из типов, которые к начальственному гневу относятся, мягко говоря, ровно. Но теперь их никто не ругал, а просто со скорбным видом задавали вопросы. Ах, какой замечательный повод ткнуть профессионалов носом в лужу и всласть покуражиться над ними!
— Надругались, как над парализованной бабусей, — пожаловался Лизе прибывший от начальника штаба группировки Петрушин. — А самое обидное, крыть нечем...
А чуть позже стала хлопать та самая калитка. Весть быстро облетела базу, друзья однополчане потянулись стройной чередой, каждый хотел убедиться, что это всего лишь недоразумение...
Товарищей ждало горькое разочарование. Факт и в самом деле имел место: на глазах у всей засады два каких-то вахлака спокойно торпедировали мост и никто даже пальцем не пошевельнул, чтобы им помешать. В результате девять бойцов комендатуры погибли на месте, семнадцать получили ранения разной степени тяжести, из них четверо скончались, не долетев до госпиталя.
Если бы такое случилось с какими-нибудь вечно пьяными раздолбаями из стройбата, это можно было бы как-то объяснить. Но для специалистов из команды № 9 таких объяснений просто не существовало. Как принято сейчас говорить — не тот уровень...
Глава 4КОСТЯ ВОРОНЦОВ
5 марта 2003 г., Ханкала — Чернокозово
Представьте себе, что вы какое-нибудь должностное лицо. Например, опер (оперуполномоченный) с большим стажем — с милиционерами всем приходится общаться, это будет наглядно. На счету у вас пара сотен заметных дел, семь задержаний особо опасных преступников, куча почётных грамот, часы от министра в День милиции, три года до полной пенсии и даже двухкомнатная «хрущоба» в отличие от прочих «безлошадных» коллег. Все вас знают, недруги боятся, а коллеги уважают — матёрый, мол, спиной чует, стреляет на звук, за мылом в бане не нагибается и всё такое прочее.
В один прекрасный день вы, матёрый со стажем, приходите в родной райотдел по какой-то бытовой надобности — например, зарплату получить, в ожидании приезда хронически опаздывающей бухгалтерии выходите во внутренний дворик, там, где патрульные наряды на развод строятся, и садитесь с парой тройкой своих коллег забить «козла». От нечего делать, чтобы время скоротать. Стучите костяшками, балагурите... В это время во дворик с деловым видом заходит озабоченный мужлан в спецовке, раскладывает рядом с окном начальника райотдела сумку с инструментами и, мурлыча себе под нос, спокойно собирает какую-то железяку. И ведь не торопится, стервец, делает всё основательно. Вы мужлана не знаете, но это не ваш личный двор, а несколько общий, мужлан занят вроде бы безобидным делом и зашёл так, как будто ему можно. Что вы предпримете? Скорее всего, ровным счётом ничего. Потом мужлан соберёт железяку — это окажется пистолет с глушителем, и через окно спокойно хлопнет начальника райотдела.
Нормально? Нет, вы его тут же, не отходя от кассы, с помощью коллег обезвредите и, возможно, даже убьёте к чёртовой матери...
Но подумайте, как к вам потом будут относиться ваши коллеги, которые вас знают давным давно, а в тот дурацкий день вместе с вами во дворике не сидели и таким образом очевидцами рокового события не являются? Как вы будете объяснять всем, что это всего лишь жуткое недоразумение, когда в протоколе чёрным по белому написано, что в вашем присутствии произошла вот такая залепуха, а вы и пальцем не шевельнули?!
Представили? Вот. Примерно то же самое чувствовали мы все, члены команды номер девять, которая за недолгое время своего функционирования успела обзавестись определённой репутацией и достаточно высоким неформальным статусом.
Это был самый настоящий позор, более правильного определения не подобрать...
Ладно, это всё лирика, как говорит полковник Иванов. В активе мы имели минимум информации, страшную жажду реабилитации, неугасимый огонь мести в глазах и собирались в ближайшее время поработать на полную катушку.
На следующий же день команда развила кипучую деятельность. Печально, что именно на следующий: по-хорошему то надо было делать первые шаги уже сразу после обеда того дня, когда произошла трагедия. Например, отправить Васю с группой обеспечения к окрестностям пресловутого Кень Юрта. У них хоронят до захода солнца, на похороны наверняка припёрлись бы боевые товарищи безвременно усопших сапёров... Глядишь, отсняли бы лица, потом можно было бы поработать по базе.
Однако в тот день мы были страшно заняты. Отписывались, отбрёхивались, оправдывались, били себя ногой в грудь и пытались горячо доказывать, что это не мы такие, а просто судьба к нам задницей повернулась. Вот и упустили момент.
Немного остыв, посовещались и решили: представителю Вите жаловаться не станем. Никто в беду не попал, вытаскивать никого не надо, всё вроде в норме, претензий по основному профилю нет. Мы его порядком изучили за время совместной деятельности, можем наперёд предсказать, как он отреагирует на такую ситуацию.
То, что на нас теперь будут косо смотреть, ему плевать (и собственно на команду по большому счёту — тоже, ему важен только результат её деятельности). Кроме того, наш куратор — прагматик до мозга костей, можно сказать, чугунно конкретный товарищ. Возьмёт и спросит: а что вам мешало пристрелить этих мерзавцев? В самом деле, если разобраться, ничего ведь не мешало. И попробуй скажи ему про оперативную необходимость и какие-то сомнения по поводу ликвидации непричастных к операции лиц...
Итак, на следующий день мы разбились по функциям и приступили к работе.
Петрушин, Вася и лейтенант Серёга принялись осторожно нарезать круги около Кень Юрта, а мы с Ивановым отправились в Червленную, на предмет плотного общения с «сейфами», то бишь представителями той самой «Safeland». Вчера они как раз шарахались по правому берегу, совсем недалеко от места спуска плавучей мины. Уверенности в том, что эти ребята прямо причастны к случившемуся, у нас, естественно, не было. Зато мы располагали компетентным мнением Иванова как об этой самой организации в частности, так и по факту евросоюзной благотворительности в целом.
— Да все они шпионы, мать их вприсядку! Вяжи подряд, не ошибёшься...
Глебыч тоже увязался с нами, хотел зачем-то ещё разок глянуть на места подрывов и, если получится, хоть краем глаза посмотреть «сейфовский» инвентарь.
— По экипировке можно враз сосчитать, чем они на самом деле занимаются, — многозначительно заметил сапёр. — В смысле, разминируют или наоборот...
«Сейфы» угостили нас чаем и любезно отказались отвечать на вопросы по существу. Оказывается, вчера их весь день потрошили региональные чекисты — и всё по тому же поводу. Глебыча к досмотру оборудования не допустили, сказав, что скрывать им, конечно, нечего, но, если господа желают чего-то смотреть, нужен звонок из штаб квартиры.
Вежливо откланявшись, мы убыли в штаб квартиру, располагавшуюся в городе.
Там всё оказалось ещё хуже. Пообщаться с большими «сейфами» не удалось, нас перехватил у входа вызванный из управления полковник Нечипоренко — первый зам местного начальника УФСБ (видимо, филиал по рации «стукнул», средств спутниковой связи мы у них не заметили). Полковник с ходу, даже не выслушав нас, сообщил, что у «сейфов» очень строгая отчётность, постоянный контроль на местах и вообще их плотно курирует ФСБ. Затем нелицеприятно намекнул, что мы лезем не в свои дела, имеем шанс запороть и без того непростые отношения с такой славной организацией и если нам чего-то надо, то пусть наш куратор звонит и договаривается с начальником управления.
— Думаете, вы одни такие умные? Мы уже всё проверили, разобрали по секундам весь день и выяснили, они тут ни при чём. А вам вчера надо было думать. Когда эти дебилы закладку по реке пускали...
«Дебилы» прозвучало с отчётливым выделением, при этом в глазах полковника сквозило такое выражение, будто он доподлинно знает, кто же на самом деле является дебилами. Очень может быть, что совсем не те, кто так ловко взорвал мост, а кое-кто другой.
Вот так. И как после этого решать какие-то вопросы? Витя из процесса пока был выключен, так что убрались мы оттуда несолоно хлебавши. По прибытии на базу Глебыч отправился к инженерам, чтобы обсудить свои ковыряния на местах подрывов, Иванов сообщил, что садится рожать какую-то головоломную комбинацию, которая якобы спасёт всех нас, а я от избытка жажды деятельности лёг поспать.
Знаете, есть такая славная поговорка: если хочешь поработать — ляг поспи, и всё пройдёт.
В отличие от нас, никчёмных «головастиков», у «силового блока» всё устроилось самым наилучшим образом. Это ведь функционирующего «духа» в добром здравии устанавливать сложно: начнёшь наводить справки по местным каналам, информация мгновенно утечёт и поминай его как звали. А сейчас таиться не было смысла, фигурантов похоронили, и удрать они уже никуда не смогут. Поэтому адреса усопших сапёров без особых проблем «пробили» через МВД. Вася быстро нашёл удобное место неподалёку от села, хлопцы оборудовали замаскированную позицию и устроили там наблюдатель