[39].
Троцкий, соблюдая, правда, определенную осторожность в разговорах с "вождями" и на заседаниях Политбюро ЦК, не раз вносил конкретные предложения об инициировании мировой революции. Именно по его предложению в 1918 году в Германию были направлены крупные денежные суммы для революционной пропаганды и ускоренного "созревания" сознания масс. В то же время предложение Троцкого сформировать в 1919 году два-три конных корпуса на Южном Урале с последующей отправкой их в Индию и Китай для "стимулирования" революционных процессов поддержано не было. В августе 1919 года Троцкий шлет телеграмму Зиновьеву и Розенгольцу: "…настаиваю на оставлении эсбригады на эстонском фронте, что будет содействовать близкому взрыву эстонской революции"[40]. Хотя наркомвоен упоминает в телеграмме "эстонский ЦЕКА", совершенно ясно, что это его идея. Сохранились телеграммы Троцкого и Венгерскому революционному правительству с выражением готовности прийти на помощь. Варшавский поход 1920 года диктовался не только военной необходимостью разгромить интервенционистские войска Пилсудского, но и "оказанием помощи польским трудящимся, борющимся за свое освобождение". Для того чтобы "советизировать Польшу", по мнению Троцкого, нужно видеть в польских рабочих и крестьянах "будущих польских красноармейцев", всячески "популяризировать биографии наиболее видных польских коммунистов Дзержинского, Мархлевского, Радека, Уншлихта…"[41].
В соответствии с предложением Троцкого, по линии Коминтерна, ЦК РКП(б), Народного комиссариата по иностранным делам, другим каналам, за рубежом уже с начала 20-х годов была организована пропагандистская и контрпропагандистская работа среди населения капиталистических стран. При всех ограниченных возможностях этой идеологической деятельности она велась настойчиво. Например, на заседании Пленума ЦК РКП(б) 3 апреля 1922 года (где Сталин был избран Генеральным секретарем партии) Троцкий внес предложение о "налаживании контрагитационной кампании за границей". ЦК постановил привлечь для организации этой работы Суварина и Крестинского при общем руководстве Троцкого[42]. Как этап к созданию "мировой советской федерации" Троцкий рассматривал революционные преобразования в Европе под лозунгом "Соединенные Штаты Европы". Это, писал один из главных жрецов Октябрьского переворота, чисто революционная перспектива… "Разумеется, — развивал дальше свою мысль Троцкий, — рабоче-крестьянская федерация не замкнется на европейском этапе. Через наш Советский Союз она, как сказано, откроет себе выход в Азию и тем самым откроет Азии выход в Европу"[43]. Революционер уже давно мыслил масштабами континентов и, более того, всей нашей планеты.
Даже в годы гражданской войны Троцкий постоянно интересовался состоянием международного революционного движения, активно участвовал в работе Исполкома Коминтерна, часто принимал делегации зарубежных коммунистов и рабочих. В архиве Троцкого сохранились многочисленные материалы, рукописи статей, записки с анализом революционной ситуации, советами, как двинуть "революционное дело" дальше. Секретарь Предреввоенсовета Сермукс, например, 19 апреля 1921 года передал по поручению Троцкого записку Радеку (он занимался в то время "германскими делами"), в которой анализировалось положение в Германии. Лев Давидович писал, что аппарат социал-демократии и профсоюзов выступает против радикальных действий и является, таким образом, "важнейшим фактором пассивности и консерватизма в рабочих массах… Нужно систематически раскачивать рабочие массы с целью подрыва создавшегося неустойчивого равновесия…". Троцкий советует разъяснять рабочим, что мартовские события{11} еще раз показали "новое вопиющее предательство социал-демократов"[44].
Троцкий болезненно переживал неудачи революционного движения, особенно в Германии. В них он не просто видел крах революционных надежд, но и ощущал глубокую личную боль. Чаще всего ему казалось, что в основе этих неудач лежат ошибки руководства КПГ. Когда новый революционный подъем в Германии летом 1923 года не завершился, как полагал Троцкий, завоеванием власти, он отреагировал на эти реалии с нескрываемой горечью: "Важнейшей причиной того, что Германская коммунистическая партия сдала без сопротивления совершенно исключительные исторические позиции, является то, что партия не сумела на новом рубеже стряхнуть с себя автоматизм вчерашней политики, рассчитанной на годы, и ребром поставить — в агитации, в действии, в организации, в технике — проблему захвата власти. Время есть важный элемент политики, особенно в революционную эпоху. Упущенные месяцы приходится иногда наверстывать годами и десятилетиями…"[45]
Для Троцкого Коминтерн был инструментом реализации главной идеи коммунистов — победы мировой социалистической революции. В своем выступлении на III Конгрессе Коммунистического Интернационала 2 июля 1921 года Троцкий "временное" замедление революционного процесса называет лишь "заминкой, замедлением темпа". Но он убежден, что "кривая" капиталистического развития в общем идет, — через временные подъемы, — вниз, а "кривая" революции — через все колебания идет вверх".
К слову сказать, Троцкому во время подготовки этого Конгресса пришлось предпринять чрезвычайные усилия, чтобы коммунистический форум не был сорван. Дело в том, что Енукидзе, которому поручили хозяйственную подготовку Конгресса, не смог обеспечить нормальных условий жизни прибывающим делегатам. Посыпались жалобы, начались нарекания, стали раздаваться голова о неспособности РКП решить даже такой простой вопрос. Троцкий, узнав об этом, немедленно извещает бумагой с грифом "сов. секретно" Ленина, Зиновьева, Бухарина, Радека, Каменева, Молотова.
"Только что товарищи, объективизму и правдивости которых я безусловно доверяю, изложили мне состояние полного отчаяния в деле с организацией Конгресса. Приезжающие делегаты попадают в отчаянное положение. Несмотря на то, что ждали тысячу человек, а приехало около трехсот, делегатов помещают по 8—10 человек в одну комнату. Они лишены минимальных удобств. В смысле столовой и прочего — такое же положение… Самое возмутительное — это грубое невнимание к приезжающим товарищам. На постелях нет матрацев, подушек, нет умывальников…"
Ленин ответил быстро, однако, не желая ввязываться в это рутинное дело, предложил создать "комиссию с экстренными полномочиями", так как сам "я нахожусь вне города. Уехал в отпуск на несколько дней по нездоровью"[46]. Зиновьев, в свою очередь, предложил перенести Конгресс "в Петроград, где вполне гарантировано добропорядочное устройство каждого делегата…"[47].
Троцкий, скептически отнесясь к этим советам и предложениям, тем не менее согласился на создание комиссии и добился назначения ее руководителем своего заместителя Склянского, который привлек к организации Конгресса весь секретариат Троцкого, его сотрудников, а также хозяйственные службы частей Московского гарнизона. Усилиями наркомвоена положение удалось быстро нормализовать[48]. Троцкий приказал, чтобы ему докладывали даже меню "в столовых общежитий делегатов Коминтерна". Оно, кстати, весьма наглядно говорит об экономическом состоянии Республики, руководители которой были так озабочены "заминкой мировой революции".
Вот типовое меню на каждый день.
"В гостинице "Люкс".
Завтрак: хлеб, масло, чай и сахар.
Обед: суп с фасолью и салом, баранина с картофельным пюре, чай и сахар.
Ужин: колбаса с картофельным пюре, масло, чай, хлеб и сахар.
Дом по Новинскому бульвару.
Завтрак: хлеб, масло, чай и сахар.
Обед: суп щавелевый с солониной, чай, хлеб, сахар.
Ужин: масло, колбаса, чай, сахар и хлеб.
"Континенталь".
Завтрак: бутерброды с колбасой и маслом, чай и сахар.
Обед: суп с клецками, баранина, хлеб, чай и сахар.
Ужин: колбаса с картофелем, хлеб, чай и сахар"[49].
Возможно, я утомил читателя перечислением блюд достаточно "унылого" меню, но, думаю, эта деталь неплохо передает обстановку того времени. Даже при вмешательстве "вождей" и мобилизации всех ресурсов разоренная страна могла едва-едва накормить три сотни революционеров, которым предстояло вновь инициировать революционное брожение в разных странах в надежде вызвать мировой пожар. Троцкий, занимаясь такими "мелочами", хотел использовать малейший шанс для ускорения нового революционного прилива.
К слову сказать, на Западе давно заметили фанатичную приверженность Троцкого к радикальным решениям, постоянное припадание к революционному алтарю. В буржуазной печати вскоре после Октябрьской революции стало появляться множество материалов, в которых Троцкий представал то анархистским ниспровергателем государственности, то крайним выразителем коммунистической радикальности, то ставленником еврейского финансового капитала. В разгар гражданской войны белогвардейское "Русское бюро печати" в Екатеринбурге выпустило брошюру "Печальные воспоминания (о большевиках)". Ее автор Сергей Ауслендер дает характеристику вождям русской революции. Больше всех достается Троцкому. "Этот международный аферист, — пишет автор, — покорил Россию, расстреливает старых боевых генералов, живет в Кремлевском дворце и командует русской армией… Он умеет будить в рабах самое черное, самое гнусное…"[50]
А вот еще одно, уже европейское "сочинение". В ноябре 1921 года в Мюнхене вышла брошюра под названием "Еврейский большевизм" с пространным предисловием Альфреда Розенберга. В антисемитской книжке утверждается, что русская революция по своему содержанию, идеям, руководству была сугубо еврейской: "С первого дня своего рождения большевизм был еврейско