Но разве этим пленником стал один Троцкий? 2 марта 1919 года в своей речи при открытии I Конгресса Коммунистического Интернационала Ленин прямо заявил: "…победа за нами, победа всемирной коммунистической революции обеспечена"[12]. Закрывая этот Конгресс через четыре дня, вождь русской революции выразился еще определеннее: "Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной Советской республики"[13]. Его слова потонули в громе аплодисментов. Все верили, что всемирное счастье совсем близко. Оно рядом!
Уверенность Троцкого в осуществимости мировой коммунистической революции опиралась и на практический опыт. Та легкость, с которой большевики взяли власть, породила иллюзии, что этот исторический эксперимент можно повторить в любой стране. Да что в стране — во всем мире! Вначале эта уверенность как будто подтверждалась быстро поднимавшейся волной революционного движения на разных континентах. Возникли компартии. Вспыхнули революции в Венгрии, Германии, Китае. Оптимизм ленинского Интернационала захватил миллионы. Все это подпитывало веру Троцкого в возможность невозможного. Он полагал, что наряду с самой активной идейной работой Интернационала нужны и конкретные организационные шаги по революционному "раскачиванию" мирового сообщества. Он предлагает послать конный корпус в Индию для инициирования революции, разгромить белополяков и открыть революционные ворота в Европу. Эти предложения не казались ему авантюрой.
Большевики пытались действовать на Западе, Юге, Востоке. Троцкий помнил, что после окончания I Конгресса Коминтерна Ленин написал в Туркестан Элиаве о необходимости спешно создать самостоятельную революционную базу: "Денег мы не пожалеем, пошлем довольно золота и золотых иностранных монет… Вести дело, конечно, архиконспиративно (как умели при царе работать…). Привет! Ленин"[14]. А затем пошло. Ка-рахан даже вычислил, что стоимость командирования каждого агитатора в Северный Китай и Корею составляет 10 тысяч рублей золотом[15]. Для защиты Советской России и оказания помощи мировому пролетариату не хватало оружия. Троцкий предложил в октябре 1921 года дополнительно выделить 10 миллионов рублей золотом для закупки оружия в Америке. Ленин согласился[16]. Троцкий верил, что революционную волну удастся поднять еще выше…
Самое поразительное, что с годами пророчество Троцкого о возможности коммунистической мировой революции не ослабевало. В мае 1938 года, незадолго до созыва Учредительного конгресса IV Интернационала, Лев Давидович Троцкий написал в Койоакане пространную программу действий, которую предлагал обсудить Международному секретариату и национальным секциям. В программе, красноречиво названной "Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала", он утверждал, что "стратегическая задача Четвертого Интернационала состоит не в реформировании капитализма, а в его низвержении"[17]. Троцкий по-прежнему обвиняет социал-демократов в "пособничестве капитализму", отказывает профсоюзам в их революционной роли, призывает к созданию партий IV Интернационала и вооружению пролетариата. Он выражает уверенность, что выполнение этих требований создаст все необходимое для всемирной пролетарской революции. "Всякие разговоры о том, что исторические условия еще "не созрели" для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана. Объективные предпосылки пролетарской революции не только "созрели", но и начали подгнивать. Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа"[18]. Был бы готов авангард, заявляет Троцкий, а массы к революции уже готовы…
Сразу же после официального учреждения IV Интернационала Троцкий в своем приветствии американской партии троцкистов ("большевиков-ленинцев"), направленном 18 октября 1938 года, предсказывает, что устремленность новой международной организации к мировой революции в течение ближайших десяти лет… станет программой миллионов и они "сумеют взять штурмом и землю, и небо!"[19]. Здесь Троцкий определяет уже конкретные временные рубежи начала очистительной планетарной революции.
Впрочем, он, как и Ленин, не раз пытался предвосхитить сроки прихода лучезарного будущего. И, как и Ленин, жестоко ошибался. Выступая на Всесоюзном съезде библиотекарей, Троцкий под веселый смех и аплодисменты говорил, что в силу большего культурного развития французский и английский пролетариат "лет через 10, 15, 20… — глядишь, а он нас в области социалистического строительства обскакал. Мы, конечно, в обиде нисколько не будем. Сделайте ваше одолжение, обскакивайте, мы давно дожидаемся…"[20] Так он говорил в 1924 году, определяя сроки коммунистического свершения. Но и спустя полтора десятилетия Троцкий, по сути, говорит о тех же сроках…
Началась вторая мировая война. Человечество сотрясалось от рокота в Европе танковых моторов, голос разума заглушался лязгом гусениц, а Троцкий и в этой ситуации видел выход только в революции… В феврале 1940 года он фиксирует для истории свою приверженность революционной идее в "Завещании", где, в частности, говорится: "Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности"[21].
Великий пророк великой утопической идеи… Страна, где Ленин, Троцкий и другие революционеры совершили социалистическую революцию, 70 лет, собрав все свои силы, оставляя на своем пути бесчисленные жертвы, двигалась к призрачной цели — коммунизму. Революции XX века — это великие социальные патологии движения… Если верно бессодержательное утверждение: "Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние"[22], то в коммунизме мы уже пожили в течение семидесятилетнего эксперимента. Пожили и… пришли к крупной исторической неудаче, которую едва ли кто может оспаривать. Если же исходить из того, что "основным принципом" коммунизма, как утверждал Маркс, "является полное и свободное развитие каждого индивидуума"[23], то страна, где проходил этот социальный эксперимент, дала такую чудовищную картину духовного и физического надругательства над "индивидуумом", какой история прежде не знала. Трудно поверить, что это может когда-нибудь повториться.
Великий пророк и его главное пророчество опровергнуты не теорией, не логикой, а самой жизнью. Это не означает, однако, что коммунизм не будет существовать как разновидность утопического учения или как проявление общественной мысли. И Г.Мабли, и Ж.Мелье, и Т.Кампанелла, и Т.Мор, и Т.Дезами, так же как и позднее великие мыслители К.Маркс и Ф.Энгельс, подготавливали духовную почву для поисков подлинного народовластия, гуманизма и справедливости. Таким образом, у более реальной концепции гуманного и демократического социализма исторический шанс, возможно, сохраняется. Коммунистическая Утопия, в которую верил Троцкий (и все мы на протяжении десятилетий), не могла осуществиться не только потому, что методы, формы достижения целей оказались ошибочными, а у Сталина и просто преступными, а прежде всего потому, что в центре всего учения не стояла свобода как главная социальная, экономическая и духовная ценность. Принятие за исходное, фундаментальное положение коммунистического учения диктатуры пролетариата, которой до последних дней жизни поклонялся Троцкий, предопределило глубокую ошибочность прогноза "дерзкого пророка".
Больше всего Троцкий пророчествовал в отношении судеб своей родины, социализма в СССР, будущности Сталина. Нужно сразу сказать, что в этой области его прогнозы в значительной мере оказались верными, а что касается исторической судьбы советского диктатора, — глубоко провидческими.
Наиболее смелые и глубокие прогнозы развития процессов на своей родине Троцкий сделал в книге "Что такое СССР и куда он идет?", переработанный вариант которой назывался "Преданная революция". В своих рассуждениях изгнанник делает ряд парадоксальных выводов: "…подавление советской демократии всесильной бюрократией, как и разгром буржуазной демократии фашизмом, вызваны одной и той же причиной: промедлением мирового пролетариата в разрешении поставленной перед ним исторической задачи. Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга"[24]. Знаменательное наблюдение! "Симметричные явления"…
Нынешний режим в стране, многократно повторяет Троцкий, не имеет будущего. "Чиновник ли съест рабочее государство, или же рабочий класс справится с чиновником? Так стоит сейчас вопрос, от решения которого зависит судьба СССР"[25]. Троцкий полагает, что в Советском Союзе "неизбежна политическая революция" (не социальная), которая изменит форму правления, устранив партийную и государственную бюрократию. Нужно, пишет Троцкий, "восстановить право критики и действительной свободы выборов", нужна "свобода советских партий", следует потеснить "дорогие игрушки" (строительство престижных дворцов) "в пользу рабочих жилищ". А также, прогнозирует революционный футуролог, "чины будут немедленно отменены, побрякушки орденов поступят в тигель. Молодежь получит возможность свободно дышать, критиковать, ошибаться и мужать. Наука и искусство освободятся от оков. Наконец, внешняя политика вернется к традициям революционного интернационализма"