[26].
Многое из этого прогноза — устранение "бюрократического абсолютизма", свободное волеизъявление народа, гласность (по Троцкому, "свобода критики") — через десятилетия стало программой трудного обновления Советского государства. Троцкий, поднявшись над священным мифом мировой революции, ясно, осязаемо увидел, что то общество, которое строилось под руководством Сталина и его окружения, могло прийти только в тупик. Чувство исторической перспективы, социальной интуиции на сей раз ему не изменило: "Главная опасность для СССР — сталинизм"[27]. В своей статье "Пора перейти в международное наступление против сталинизма" Троцкий убежденно пророчествует: "…мы уверенно бросаем вызов сталинской банде перед лицом всего человечества… Отдельные из нас могут еще пасть в этой борьбе. Но общий исход ее предопределен. Сталинизм будет раздавлен, разгромлен и покрыт бесчестием навсегда"[28].
Думаю, пророчество Троцкого в отношении Сталина и сталинизма — одна из главных его заслуг перед историей. Хотя сам он никогда не упоминал о своем вкладе в бетон тоталитаризма. А этот вклад велик, после Ленина — второй по значимости. Тем не менее Троцкий стал разоблачителем… Когда казалось, что монолитная империя непоколебима, а положение ее вождя в высшей степени прочно, далекий изгнанник не переставал будоражить мировое общественное мнение, привлекая внимание к опасности диктаторства Сталина, предрекая ему неминуемый крах. Здесь, конечно же, говорила и личная неприязнь и даже ненависть. Но главное все же заключается в анализе советской действительности, международного положения СССР, глубоких противоречий, связанных с перерождением партии и государства.
Троцкий, где рациональным, а где и интуитивным путем, пришел к выводу о временном силовом укреплении системы "бюрократического абсолютизма". В таком, затянутом ремнями военной опасности и "карательных органов" режиме система долго существовать не может. А любое ослабление этой "хватки", этого диктаторского обруча, с неизбежностью приведет общество, народ, партию к осознанию непреходящего значения тех ценностей, которые в Советском Союзе давно утрачены: свобода, народовластие, уважение разномыслия. Пророчество в отношении Сталина и сталинизма поразительно не только по своему содержанию, категоричности выводов, но и по времени их оглашения. Уже в 1926-м, 1927-м, 1928 годах и позже Троцкий не уставал говорить об обреченности сталинизма. Возможно, эта непреклонность в осуждении сталинского тоталитаризма, помноженная на истинное отражение действительности, является самой большой заслугой Троцкого перед историей.
Один из организаторов Красной Армии, затворник из Койоакана пристально следил за политическими маневрами государств накануне войны. Троцкий еще в начале 30-х годов предсказал неизбежность второй мировой войны. Пожалуй, наиболее поразительный прогноз грядущей войны, различных ее параметров содержится в статье Троцкого "Сталин — интендант Гитлера".
В ней он пишет, что "автор этих строк имеет право сослаться на непрерывный ряд собственных заявлений в мировой печати, начиная с 1933 года, на ту тему, что основной задачей внешней политики Сталина является достижение соглашения с Гитлером… Общие причины войны, — справедливо отмечает Троцкий, — заложены в непримиримых противоречиях мирового империализма. Однако непосредственным толчком к открытию военных действий явилось заключение советско-германского пакта… Сталин боится Гитлера. И боится не случайно. Армия обезглавлена. Это не фраза, а трагический факт. Ворошилов есть фикция. Его авторитет искусственно создан тоталитарной агитацией. На головокружительной высоте он остался тем, кем был всегда: ограниченным провинциалом, без кругозора, без образования, без военных способностей и даже без способностей администратора". Троцкий пишет далее, что "Пакт (о ненападении. — Д.В.) обеспечивает Гитлеру возможность пользоваться советским сырьем". Получается, ядовито констатирует автор статьи, что "Гитлер ведет военные операции, Сталин выступает в качестве интенданта…"
Ссылаясь на раннее заявление Димитрова о том, что Берлин планирует наступательные операции, Троцкий заявляет: "Осенью 1941 г. Германия должна открыть наступление против Советского Союза". Весьма вероятно, что через два года после оккупации Польши "Германия нападет на Советский Союз. В обмен за Польшу Гитлер предоставил Москве свободу действий в отношении балтийских лимитрофов{18}. Как ни велики, однако, эти "выгоды", они имеют в лучшем случае конъюнктурный характер, и их единственной гарантией является подпись Риббентропа под клочком бумаги"[29].
Как бы мы ни относились к Троцкому, соглашаясь или ставя под сомнение его прогнозы, нельзя не отметить: они были сделаны еще летом 1939 года!
Троцкий в ряде своих статей о предвоенных годах, и особенно в материале "Двойная звезда: Гитлер — Сталин", написанном в декабре 1939 года, но опубликованном только после его смерти, верно подметил маневры по периметру большого треугольника: СССР — Германия — западные демократии. Каждая из сторон пыталась обеспечить собственную безопасность за счет другого. Циничные торги, освященные декларациями, обман, дележ на "зоны интересов", умалчивание и сокрытие истинных целей — все это с избытком присутствовало в дипломатической практике того времени. Пророчества, сделанные Троцким перед войной, очень походили на аналитические обзоры историков и политологов наших дней, исследующих события тех далеких уже, предвоенных лет. Но их разделяют десятилетия!
Судьба Троцкого после революции была тесно связана с армией. Поэтому не случайно, что он довольно часто обращается к военной теме. В упоминавшейся книге "Что такое СССР и куда он идет?" Троцкий в разделе "Красная Армия и ее доктрина" несколько раз упоминает М.Н.Тухачевского, выделяя его среди советского высшего командования. Автор книги вспоминает, что в 1921 году Тухачевский обращался к Коммунистическому Интернационалу с предложением создать при Президиуме ИККИ "Международный Генеральный штаб". Затем это свое письмо молодой полководец опубликовал в сборнике статей с выразительным названием "Война классов". Бывший Председатель Реввоенсовета охарактеризовал Тухачевского как "талантливого, но склонного к излишней стремительности полководца"[30]. Троцкий еще не знал, что примерно в это время за самым молодым (43-летним) Маршалом Советского Союза шла слежка, что его подозревали в каких-то тайных намерениях, хотя у органов еще не было ясности, каковы прегрешения Тухачевского. Были лишь какие-то "сигналы". Когда Тухачевский в начале 1936 года был в служебной поездке в Лондоне и Париже, начальник 1-го отдела Главного разведывательного управления РККА корпусной комиссар Штейнбрюк регулярно доносил Ворошилову о том, что пишет о маршале буржуазная пресса. Сделаю, однако, отступление.
В целом парижские газеты весьма благожелательно говорили о красавце-полководце, отличавшимся гибким умом и покорявшим всех своей галантностью. Красный карандаш Ворошилова многозначительно подчеркнул слова Тухачевского, сказанные им о французских офицерах, с которыми он находился в немецком плену во время первой мировой войны:
— Я никогда не забуду нашу дружбу. Мы встретились через двадцать лет, как у Дюма…
Товарищи по несчастью вспоминали подробности побегов, а затем Тухачевский сказал собеседнику:
— Вы приедете в Москву… Теперь мы не расстанемся на двадцать лет: теперь мы будем видеться гораздо чаще[31].
Далее в подборке переводов из парижской прессы, услужливо положенной на стол наркома, есть такие слова: "Маршал Тухачевский, бывший поручик императорской гвардии, является, конечно, самым блестящим военным в СССР… В 26 лет он был главнокомандующим Красной Армии, которая шла к Варшаве…"[32]. Ворошилов, явно недовольный такой оценкой своего заместителя, жирно отчеркнул и эти фразы. Он их еще припомнит ему. В конце 1936 года Ворошилову стали известны и лестные отзывы Троцкого о Тухачевском.
Троцкий никогда не узнает о деталях скоропалительного судилища над М.Н.Тухачевским, И.Э.Якиром, И.П.Уборевичем, А.И.Корком, Р.П.Эйдеманом, Б.М.Фельдманом, В.М.Примаковым, В.К.Путной, состоявшегося 11 июня 1937 года. Но в целом он окажется прав, рассуждая о низкой степени готовности обезглавленной Красной Армии к войне с Гитлером. Я приведу лишь две-три выдержки из записки Маршала Советского Союза С.М.Буденного наркому обороны К.Е.Ворошилову. Буденный входил в состав членов суда над Тухачевским и его "подельцами" и в своей записке изложил "свои впечатления по прошедшему процессу контрреволюционной военной фашистской организации". Буденный, в частности, пишет, что "заговорщики ориентировались на Троцкого и его блок". Докладная записка полна таких, например, характеристик, как эта: "Путна — это патентованный пшик, убежденный троцкист современного типа, действующего под знаменем фашизма". Он сам заявил, пишет Буденный, что после гражданской войны "стал крепким сторонником Троцкого" и "считал: что говорит Троцкий — правда". Примакову, оказывается, говорится в записке, "Троцким была поставлена более серьезная задача — поднять в Ленинграде вооруженное восстание… В связи с этим специальным заданием Троцкого, Примаков обрабатывал 25-ю кавдивизию во главе с командиром дивизии Зыбиным. По его словам, Зыбин должен был встретить на границе Троцкого при овладении повстанцами Ленинградом. Для этой же цели готовили одну стрелковую дивизию и механизированный корпус"[33].
В таком же ключе написана почти вся двадцатистраничная записка Буденного Ворошилову. "Легендарный красный конник" не жалеет бранных слов по адресу оклеветанных товарищей, особенно Тухачевского. Между тем сталинский маршал, видимо, случайно оставил в записке для будущих поколений историков интересную психологическую деталь. "Тухачевский, — пишет Буденный, — с самого начала суда, при чтении обвинительного заключения и при показании всех других подсудимых, качал головой, подчеркивая тем самым, что дескать все это неправда, все не соответствует действительности"