Д.В.) дальше. Первым делом шифровка в Москву: "Дор. Дуглас, приехал, устроился. Все в порядке…"[146]
Московский представитель под кличкой "Вест" сообщает, что после смерти "Сынка" положение "Тюльпана" стало трудным. В шифровке отмечается, что наибольшая опасность их агенту исходит со стороны "Соседки" (Л.Эстрин), но что "Тюльпан" эту угрозу "совершенно недооценивает". Ко всему прочему он "очень ленив по природе". "Вест" испрашивает разрешения Центра на то, чтобы Зборовский сосредоточился на получении троцкистской информации, продолжении работы с "Бюллетенем оппозиции", оказании влияния в "русской секции IV Интернационала". Но главное, Секретно-политический отдел пытается использовать своего агента, оставшегося без работы, для проникновения к "Старику" — Троцкому.
Для этого предлагается "внедриться в охрану "Старика". Но Ван (секретарь Троцкого. — Д.В.) не ответил на письмо "Тюльпана". Очередным пароходом будет снова послано письмо Вану…" Далее "Вест" упоминает о "софийском методе" (попытка взрыва квартиры в Софии агентами НКВД), о необходимости, если не удастся ввести в охрану "Старика" Зборовского, направить через Международный секретариат "пару-тройку немцев-троцкистов". Эти люди "нам могут оказаться очень ценными в будущем и в ином отношении"[147].
Предложения "Веста" принимаются, и из Испании и Советского Союза в Мексику потянулись новые люди — "троцкисты", готовые к исполнению любых приказов. Пока Троцкий писал, постепенно забывал Фриду Кало, вел контрпроцесс, оборудовал свою личную крепость в Койоакане, в безоблачном мексиканском небе над изгнанником сгущались невидимые тучи.
Вскоре из Парижа приходит еще одна шифровка: "Нужно продвигать "Тюльпана" к "Старику". Вышлите проект письма "Тюльпана" к "Старику" и только после получения нашей санкции — письмо должно быть отправлено"[148]. Как видим, в Центре рассматривали несколько вариантов проникновения в окружение Троцкого.
А тем временем Троцкий, осев в Мексике, не ослабил своей идейной и моральной борьбы с диктатором. В начале 1939 года, как мне удалось установить, Сталин провел узкое совещание с единственным вопросом: о необходимости ускорения ликвидации Троцкого. В Европе пахло войной, страна была к ней не готова, а на стол к вождю почти ежедневно ложились донесения из-за рубежа от дипломатов и разведчиков о новых и новых разоблачениях, заявлениях, пророчествах и призывах Троцкого. Чего стоит только его недавняя статья "Тоталитарные пораженцы"! Троцкий в ней пишет о разгроме Сталиным армии с помощью мехлисов и ежовых, что может привести страну в надвигающейся войне к поражению. Вот заключительный абзац статьи: "Пораженчество, саботаж и измена гнездятся в опричнине Сталина. Обер-пораженцем является "отец народов", он же — их палач. Обеспечить оборону страны нельзя иначе, как разгромив самодержавную клику саботажников и пораженцев. Лозунг советского патриотизма звучит так: долой тоталитарных пораженцев! вон Сталина и его опричнину!"[149]
Или вот еще: сообщение о новой статье Троцкого "За стенами Кремля". В ней изгнанник со знанием дела говорит о судьбе А.Енукидзе, одного из приближенных вождя. Автор утверждает, что Енукидзе был расстрелян после того, как пытался "остановить руку, занесенную над головами старых большевиков"[150]. В этом же январском номере 1939 года должна была появиться статья, посвященная годовщине смерти Льва Седова. Но у Троцкого не хватило сил ее написать. В своем ответе Этьену (Зборовскому. — Д.В.) койоаканский затворник пишет:
"Дорогой друг!
…Я вряд ли способен дать теперь что-либо на эту тему. Я надеюсь, что Вы сами, хоть в нескольких строках, отметите годовщину… Большая Ваша заслуга, что вы столь аккуратно и тщательно выпускаете "Бюллетень". Это вам зачтется…
Крепко жму руку.
Ваш Л.Д."[151].
Кремлевский руководитель не хотел больше терпеть разоблачений и ядовитых уколов. Сталин устал ждать, пока его Скуратовы — вначале Менжинский, затем Ягода, а потом и Ежов — будут бесплодно пытаться устранить Троцкого с политической сцены. Сталин, отдав необходимые распоряжения новому главе ведомства Л.П.Берии, решил лично поставить задачи исполнителям. В марте 1939 года к нему вызвали комиссара государственной безопасности 3-го ранга П.А.Судоплатова. Павел Анатольевич так рассказывал об этой встрече.
Сталин, поздоровавшись, предложил Судоплатову сесть, а сам молча продолжал расхаживать по своему огромному кабинету. Наконец он стал говорить о том огромном зле, который приносят Троцкий и троцкизм стране, коммунистическому движению.
— Вы, конечно, знакомы с материалами открытых судебных процессов. Там довольно убедительно была вскрыта деятельность троцкистских бандитов. Кому положено — понесли заслуженную кару. А главный вдохновитель продолжает свое черное дело. Вы знаете, конечно, что он поставлен нами вне закона.
Сталин выразительно посмотрел на Судоплатова и продолжал не спеша прохаживаться по дорожке.
— Этот фашистский наймит должен быть ликвидирован. Без долгих промедлений. Думаю, что с этим справитесь Вы. Для этого нужно с верными людьми выехать в Мексику. Вы готовы?
Судоплатов, вспоминая тот далекий разговор, сказал, что сотрудники Иностранного отдела сделают все необходимое для исполнения его, Сталина, указаний. Но при этом заметил, что лично он плохо знает мексиканскую специфику и не владеет испанским языком.
— А Эйтингон? — знающе перебил Сталин. — Берите кого хотите. Не жалейте средств. Привлеките и местные силы. Продумайте все тщательно и доложите. До свидания.
Вскоре Судоплатов еще раз был у Сталина, где устно изложил возможные варианты операции, которую можно будет детально спланировать лишь на месте. В управлении решили, что операцию лучше всего возглавить Науму Исааковичу Эйтингону — сорокалетнему опытному разведчику. Сталин попросил рассказать о нем.
Судоплатов, волнуясь, набросал словесные штрихи портрета разведчика: член партии с 1919 года, знает несколько языков. Работал у Дзержинского, который его весьма высоко ценил. Учился в военной академии. Блестящий знаток Дальнего Востока и Америки. В его биографии есть эпизоды, связанные с "делом Чжан Цзолиня" в Китае и спасением там же В.Блюхера. Очень хорошо проявил себя в Испании, свободно владеет испанским языком. Надежен, находчив, тверд.
— Ну вот и решили. Действуйте, — не стал больше слушать Сталин. Подчеркнул на прощание, что задача по ликвидации Троцкого — поручение ЦК… — Не мне Вам говорить, что это значит, — многозначительно бросил хозяин кабинета.
К слову, в своем обращении к Никите Сергеевичу Хрущеву, отправленном из знаменитой Владимирской тюрьмы № 2 в сентябре 1963 года, Н.И.Эйтингон писал: "С 1925 года, после окончания Академии имени Фрунзе до начала Отечественной войны находился за пределами страны на работе в качестве…" (там, где Эйтингон не хотел писать лишнего в открытом письме, он ставил многоточие. — Д.В). Приговоренный к 12 годам разведчик перечисляет в письме выполненные им в разное время задания. В их числе — "работа, сделанная в Америке. Этой работой ЦК был доволен. Мне было официально объявлено от имени Инстанции, что проведенной мною работой довольны, что меня никогда не забудут, равно как и людей, участвовавших в этом деле. Меня наградили тогда орденом Ленина… Но это только часть работы, которая делалась по указанию партии". В письме подчеркивается, что "личных заданий б. наркома никогда и ни в одном случае не выполняли…"[152]
Сын Наума Исааковича Эйтингона, профессор Владимир Наумович Эйтингон, в беседе со мной рассказывал: "Оставаясь сыном своего отца, очень незаурядного человека, я заставляю себя иногда посмотреть на него как бы со стороны. Отец был талантлив. Если бы он был химиком — стал бы академиком; физиком — тоже. Думаю, в любой области он добился бы выдающихся успехов. Самостоятельно отец освоил четыре языка: французский, английский, немецкий и испанский. Он был предан идее и верил, что дело, которому он служил, приближает час торжества высоких идеалов. Жизнь обманула не только Наума Эйтингона, проведшего 17 лет на нелегальной работе за рубежом, долгое время в партизанских отрядах Великой Отечественной войны, 12 лет в советской тюрьме. Это жертва Системы".
Думаю, во многом профессор В.Н.Эйтингон прав. "Гладиаторы" Системы, действовавшие на невидимой арене, верили, что совершают подвиги… У трагедии могут быть разные причины. На сцене, где действовали "бойцы невидимого фронта", все были жертвами ложной Идеи и тоталитарной Системы. Об Эйтингоне следует еще сказать, что он с другими разведчиками серьезно помог нашим физикам-атомщикам ускорить решение, как тогда говорилось в секретных бумагах, "проблемы № 1". В частности, с помощью разведки удалось не повторять некоторых ошибок американцев в процессе работы над атомным проектом… Все это я говорю не в оправдание кого-либо, а прежде всего для выяснения истины.
Впрочем, если бы Троцкий знал о задании, полученном сотрудниками НКВД, он мог бы вспомнить, что устранение неугодных политических лиц практиковалось уже в то время, когда он еще входил в высшее руководство государства и партии. В немецких архивах удалось обнаружить любопытные документы (перебежчики, невозвращенцы, просто предатели существовали всегда), свидетельствующие, что Иностранный отдел ОГПУ занимался этими делами давно. Вот выдержка из копии документа, направленного начальником Иностранного отдела ОГПУ М.Трилиссером, по-видимому, одному из своих агентов в Германии:
"Москва. 19.20/5.24 Сов. секретно
Уважаемый товарищ!
1. Артур Кох, Винклер, Кусфельд, Бенцманн, Шпанге, Эльза Штюнц, Мадеркребс и Зенгер в достаточном количестве были снабжены инструкциями по пользованию инъекциями и должны были освоить их полностью.