Троцкий отдавал себе отчет в том, что образ «диктатора» перестал быть привлекательным. Он зло иронизировал по поводу того, что «во всякой деревне теперь знают, что такое Цектран: это нечто такое, что отбирает хлеб, имеет в руках палку, не дает рабочим свободно вздохнуть и подносит труженику уксус, когда тот устал, вместо молока, которое имеется в распоряжении т. Зиновьева». Троцкий доказывал, что Цектран был создан Лениным, Зиновьевым и Сталиным «против Томского» и «в мое отсутствие». Он обвинял руководство партии в двурушничестве: «когда нужны были жесткие методы – создавали Цектран, когда политика Цектрана стала объектом критики– ЦК от нее отмежевался». Троцкий утверждал, что именно он «говорил Цектрану: нам необходим решительный поворот на линию демократии».
Троцкий заявил, что он не был инициатором дискуссии о профсоюзах и постарался преуменьшить значение профсоюзной проблемы. «Нельзя растворять вопрос о профсоюзах в общем вопросе о кризисе революции», – заявлял он. Главным объектом его критики был Зиновьев, а не Ленин. Вероятно, нежелание вступать в решающий бой за власть сдерживало Троцкого. Он постарался защитить свои позиции, осудив «платформу десяти» и отстаивая курс на сращивание профсоюзов и хозяйственных органов. Голосование по «профсоюзным» резолюциям принесло убедительную победу «платформе десяти» (336 голосов). Резолюция Троцкого – Бухарина и других получила 50 голосов, резолюция «рабочей оппозиции»– 18 голосов.
Ослабление позиций Троцкого сказалось и на итогах выборов. Он заметно отставал от Ленина по числу голосов, поданных за него. (Ленин – 479, Радек – 475, Томский – 472, Калинин – 470, Комаров– 457, Молотов– 453, Троцкий– 452.) Правда, два члена политбюро получили еще меньше голосов (Зиновьев – 423, Каменев – 406). В ходе выборов в новый состав ЦК вошли все соавторы «платформы десяти». В состав ЦК вошли такие ее сторонники, как К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе, М.В. Фрунзе, М.И. Ярославский. Напротив, ряд соавторов резолюции Троцкого – Бухарина и другие не были избраны в ЦК(Н. Н. Крестинский, Е.А. Преображенский, Л.П. Серебряков, А.А. Андреев). Сторонник Троцкого со времен казанской операции И.Н. Смирнов также не вошел в ЦК. Помимо Троцкого и Бухарина, из соавторов их резолюции в состав ЦК вошли лишь Г.Х. Раковский и Ф.Э. Дзержинский. Это также говорило о серьезном поражении Троцкого.
Завершение съезда означало для Троцкого возвращение к нерешенной проблеме Кронштадта. В день закрытия съезда штурм крепости возобновился. Восставшие были разбиты, и многие из них стали жертвами жестокой расправы. Однако их значительная часть во главе с ревкомом и генералом Козловским 18 марта перешла по льду в Финляндию, где была интернирована. 3 апреля на Дворцовой площади в Петрограде Троцкий принимал парад в честь героев штурма Кронштадта. Его роль в победе была высоко оценена: он был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Принятие на последнем заседании съезда по предложению Ленина резолюции «О единстве партии», запретившей фракции, и включение в состав ЦК некоторых лидеров «рабочей оппозиции» (А.Г. Шляпников, И.И. Кутузов) должны были способствовать восстановлению мира в партии. Это соответствовало новой политике, исходившей из мирного пути развития страны. Попытка Троцкого распространить власть трудовых армий и Цектрана на всю страну оказалась неудачной. Однако он сохранил высокое положение в руководстве партии, возглавляя вооруженные силы, и имел основания полагать, что время работает на него.
ЛЕВ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ
После весны 1921 года начался период нэпа. 17 мая 1921 года была частично денационализирована мелкая промышленность и сохранены в частной собственности предприятия, которые фактически не были национализированы. 24 мая был издан декрет, допускавший частную торговлю, были приняты решения об использовании форм госкапитализма в виде концессий, аренды, смешанных обществ.
Новая экономическая политика открыла простор для развития рыночных отношений. Хозяйственная жизнь страны стала возрождаться. Вместе с оживившимся частным предпринимательством в стране развили активность иностранные компании, получившие доступ к российским сырьевым ресурсам и другим богатствам страны. В этой связи Игорь Фроянов в своей книге «Погружение в бездну» приводит слова известного американского миллиардера Арманда Хаммера, так ответившего на вопрос, как делаются многомилионные состояния: «Вообще-то это не так уж и трудно. Надо просто дождаться революции в России. Как только она произойдет, следует ехать туда, захватив теплую одежду, и немедленно начать договариваться о заключении торговых сделок с представителями нового правительства. Их не больше трехсот человек, потому это не представит большой трудности».
Возможно, Хаммеру даже не пришлось обходить кабинеты 300 советских государственных служащих, а ограничиться встречами с наиболее влиятельными из них. Одним из них был Троцкий. Хаммер вспоминал, как, беседуя с ним, Троцкий убеждал его, что «в России, в частности, на Урале, имеются неограниченные возможности для вложения американского капитала». Эти слова Троцкого оправдались. Скупая по дешевке на Урале меха и кожи и продавая американское зерно, сильно подешевевшее благодаря небывалому урожаю в США, Арманд Хаммер превратился в миллионера. Однако Хаммер был далеко не единственным американским предпринимателем, озолотившимся в ходе выгодных торговых сделок с Советской Россией.
Как отмечает И. Фроянов, уже «в 1919 г. 9 американских фирм заключили с Советской Россией договоры о поставке различных товаров на весьма крупную сумму 20 902 541 в долларовом исчислении… Большевики расплачивались золотыми слитками и царской золотой монетой… Кроме легального… экспорта золотых запасов России широко практиковался и контрабандный вывоз». Фроянов приводит слова Хаммера: «В то время Ревель (Таллинн) был одним из перевалочных пунктов в торговле с Россией, но большая часть поступавших в него из России товаров для обмена на продукты питания представляла собой контрабанду: произведения искусства, бриллианты, платина».
Можно допустить, что Троцкий оказывал содействие американским предпринимателям в силу своих давних связей с Парвусом, а затем и с другими международными финансовыми кругами. Но почему же и другие члены большевистского правительства, постоянно заявлявшие о желании уничтожить капитализм на планете, создавали условия для обогащения предпринимателей США и других стран Запада? Исходя из необходимости играть на межимпериалистических противоречиях и веря в неспособность буржуазии подняться над узкими своекорыстными интересами, Ленин и другие руководители советской страны считали, что следует использовать стремление буржуазии к прибыли для того, чтобы оживить советское хозяйство, которое затем станет базой для разгрома мировой буржуазии.
Советское руководство исходило из временного характера «передышки», начавшейся после завершения Гражданской войны. Нэп представлялся временным отступлением перед внутренней и международной буржуазией для того, чтобы с помощью рыночных механизмов восстановить хозяйственную жизнь страны. В то же время предполагалось, что внешние события станут решающими для судеб Советской страны. С одной стороны, советские руководители ожидали революции в той или иной капиталистической стране. С другой стороны, они опасались начала военной интервенции белых армий при поддержке западных стран.
Вся советская пропаганда тех лет была нацелена на воспитание интернациональной солидарности с мировым пролетариатом и готовности дать отпор «белой армии и черному барону», которые «готовят нам царский трон». Но люди стремились быстрее преодолеть разруху Гражданской войны и активно включались в заботы мирной жизни.
Эти противоречивые тенденции в советской жизни начала 20-х годов отразились и на положении Троцкого. Теперь он смог вкусить блага мирной жизни, находясь в положении одного из высших лиц советского государства. Дейчер писал: «Бронепоезд был помещен в Музей, его команда из машинистов, техников, пулеметчиков и секретарш была распущена, а Троцкий взял первый отпуск со времени начала революции. Он провел его за городом, недалеко от Москвы, занимался охотой, рыбной ловлей и писал, готовясь к новой главе в своей жизни».
После переезда правительства в Москву Троцкий, его жена и его дети, Лева и Сережа, поселились в Кремле. Ленин и Крупская жили рядом, и порой обе семьи обедали вместе. Троцкого забавляло, когда старый слуга, подавая обед, старался поставить тарелки с российскими гербами так, чтобы головы орлов были повернуты вверх. Троцкий позже писал: «Тесное повседневное соприкосновение двух исторических полюсов, двух непримиримых культур изумляло и забавляло… Со своей средневековой стеной и бесчисленными золочеными куполами Кремль, в качестве крепости революционной диктатуры, казался совершеннейшим парадоксом». Сбиваясь на брюзгливый стиль маркиза де Кюстина, невзлюбившего Кремль с первого взгляда, Троцкий писал: «Тяжелое московское варварство глядело из бреши колокола и жерла пушки».
Однако поклонник западноевропейской культуры довольно быстро освоился в царской обстановке. Банкеты, которые постоянно устраивал Троцкий в Кремле, раздражали Ленина, и он настаивал, чтобы они проводились подальше от его квартиры. Эти банкеты венчались шумными выездами Троцкого и его друзей на охоту в подмосковные леса. Рассказывая о своем любимом времяпрепровождении, Троцкий писал: «Привлекательность охоты состоит в том, что она действует на сознание, как оттяжной пластырь на больное место».
В то же время, привыкая к барской жизни, ему все труднее было играть роль вождя пролетарских армий. Троцкий ощущал, что советские люди уже не так легко верят в легенду о «своем», «боевом» вожде. Дейчер писал о том, что во время приемов Троцким военных парадов на Красной площади 1 мая и 7 ноября, его «появление… и его речи все еще волновали толпы… но он уже не мог найти тот близкий контакт с аудиторией, который он безошибочно устанавливал во время гражданской войны… Его театрализованная манера и героический стиль прежде не казались странными для людей, когд