Вся эта постановка вопроса совершенно несерьезна. Надо к тому же еще прибавить, что если левая оппозиция совершила бы пагубную ошибку, решив создать сегодня IV Интернационал, то т[овари]щам Ридлей и Аггарвала, которые расходятся с нами во всех основных вопросах, пришлось бы, по-видимому, немедленно создавать V Интернационал.
5. Параграф, посвященный Индии, также страдает чрезвычайной абстрактностью. Совершенно бесспорно, что Индия может достигнуть полной национальной независимости только через подлинно великую революцию, которая поставит у власти молодой индийский пролетариат. Другой путь развития оказался бы мыслимым лишь в том случае, если бы пролетарская революция в Англии пришла к победе ранее победы революции в Индии. В этом последнем случае национальное освобождение Индии могло бы предшествовать — надо полагать, лишь на короткий срок — диктатуре индийского пролетариата, объединяющего вокруг себя крестьянскую бедноту. Но от этой перспективы, безусловно правильной, далеко до утверждения, будто Индия уже созрела для диктатуры пролетариата, будто индийский пролетариат уже изжил соглашательские иллюзии и пр. Нет, перед индийским коммунизмом еще почти непочатая задача. Большевики-ленинцы в Индии должны выполнить огромную, упорную, повседневную, черную работу. Надо проникать во все организации рабочего класса, прежде всего в реформистские, националистические профессиональные союзы. Надо воспитывать первые кадры рабочих коммунистов. Надо участвовать в обыденной «прозаической» жизни рабочих и их организаций. Надо изучать все связи, существующие между городом и деревней.
Для выполнения такой работы необходимы, разумеется, программные и тактические тезисы. Но было бы неправильно начать дело с созыва интернациональной конференции по вопросу об Индии, как предлагают наши авторы. Конференция без большой подготовительной работы ничего не даст. Если бы индусские левые оппозиционеры занялись подбором свежих материалов и их обработкой или хотя бы переводом на один из европейских языков (стачки, демонстрации, формы аграрного движения, партии и политические группировки в разных классах и особенно в пролетариате, деятельность Коминтерна, его воззвания и лозунги), то такая подготовительная работа чрезвычайно облегчила бы возможность коллективной выработки программы и тактики пролетарского авангарда в Индии.
Надо начать с создания серьезной ячейки левой оппозиции из товарищей индусов, действительно стоящих на точке зрения большевиков-ленинцев.
Кадикей, 7 ноября 1931 г.
Письмо национальным секциям Интернациональной левой оппозиции
1. Получил № 5 органа наших болгарских друзей «Освобождение». В этом номере имеются поистине потрясающие материалы относительно избиения наших единомышленников в тюрьмах сталинцами. Оказывается, что в нескольких болгарских тюрьмах среди заключенных сформировались группы сторонников левой оппозиции. Против них ведется бешеная и насквозь отравленная, т. е. чисто сталинская, травля, питаемая бюрократами извне. Можно не сомневаться, что среди заключенных сталинцев имеется немало честных и искренних революционеров. Но когда им от имени Коминтерна сообщают всякого рода гнусности про левую оппозицию, гнусности, которых они в тюрьме не могут проверить, они вымещают свое тюремное возмущение на левых оппозиционерах, т. е. идут по линии наименьшего сопротивления. Требования со стороны оппозиционеров: предъявить открыто и проверить обвинения — ведут к новым клеветам и к физическим столкновениям. В Пловдиве (Филиппополь) дело дошло до серьезных поранений нескольких товарищей, причем сталинцы обратились с жалобой к прокурору на наших единомышленников, которые в довершение всего были заключены в карцерах.
В «Освобождении» напечатано по этому поводу письмо товарища Д. Гачева[613] к прокурору от 16 октября 1931 г. Превосходный документ, свидетельствующий, как справедливо пишет редакция, о высокой пролетарской морали наших заключенных друзей. Письмо должно быть, по моему мнению, воспроизведено во всей интернациональной печати левой оппозиции: оно заслуживает этого во всех отношениях[614]. Заявление начинается с указания на то, что автор его принадлежит к интернациональной левой оппозиции. Дальше говорится:
«Господин прокурор! Я никогда не хотел и не позволил бы вашего вмешательства в нашу фракционную борьбу. Вы — представитель власти буржуазного класса, против которого мы боремся, стремясь заменить ее властью рабочего класса. Мы являемся фракцией в классовом рабочем движении, которая является врагом вашего правительства и класса, которому вы служите».
Но так как фракционные противники обратились к прокурору, то он, Гачев, считает необходимым восстановить истину. Дальше подробно излагается трагический эпизод столкновения. Цитируя статью Троцкого о недопустимости террористических методов во внутренней фракционной борьбе рабочего класса, тов. Гачев продолжает:
«Мы не можем пользоваться провокацией, террором, мошенничеством, убийствами и пр[очим] против наших товарищей. Но когда на нас нападают, не должны ли мы защищаться? Да, мы защищаемся, ибо мы не христиане».
Письмо заканчивается словами:
«Действительный приговор будет вынесен рабочим классом. Я апеллирую к нему».
Подобные же инциденты произошли и в других тюрьмах. Необходимо как можно шире оповестить об этих фактах общественное мнение рабочего класса. Нужно, чтобы наши болгарские единомышленники почувствовали, что они не одни, что с ними заодно сотни и тысячи единомышленников во всех странах и что число их друзей быстро растет.
Необходимо добавить, что тов. Гачев был приговорен в свое время к смертной казни.
2. Я получил коллективный снимок двадцати трех греческих товарищей, большевиков-ленинцев «архивомарксистов»[615], заключенных в тюрьме Сингрос в Афинах. Эта карточка дала мне живое и непосредственное представление о составе нашей греческой секции. Этих пролетариев, революционный дух которых написан на их открытых лицах, бесстыдные наемные чиновники осмеливаются называть фашистами. Там, где — как в Греции — фракция большевиков-ленинцев пустила глубокие корни в рабочем классе, подлинный большевизм, подлинный марксизм имеет обеспеченное будущее. Горячо приветствую наших заключенных единомышленников.
3. Какой-то американский гастролер, работавший одно время в России, делал в парижской Лиге доклад о русской оппозиции. Доклад имел настолько тенденциозный и прямо-таки возмутительный характер, что объяснить его можно только одним: Х. находился в СССР в близкой связи со сталинской бюрократией и не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит в рядах оппозиции. Достаточно привести один из его афоризмов: «Заключенные оппозиционеры только ждут сигнала со стороны Раковского, чтобы капитулировать».
Как раз два месяца тому назад мы получили документы и материалы, характеризующие теоретическую и политическую работу руководящих кадров левой оппозиции. Эти материалы составляют несколько сот маленьких листков, исписанных столь микроскопическими буквами[616], что разбирать рукопись пришлось около 6 недель с лупой в руках. Один внешний вид этих листков достаточно передает то высокое революционное напряжение, которое за ними скрывается. Полученные со значительным опозданием материалы мы начали публиковать в «Бюллетене русской оппозиции». В № 25–26 напечатана статья тов. Раковского[617] и программные тезисы трех ссыльных[618]. Всякий читатель без труда убедится, как далека русская оппозиция от мысли о капитуляции.
В то же время присланные материалы, заключающие в себе внутреннюю дискуссию в левой оппозиции, свидетельствуют, на каком высоком уровне развертывается теоретико-политическая работа русских большевиков-ленинцев. В их лице сформировалось новое поколение марксистов, которое не даст погаснуть теоретической мысли научного коммунизма. Чем меньше у наших русских товарищей возможности своевременно и громко заявить о себе, тем более решительно и непримиримо должны иностранные товарищи давать отпор всякого рода сплетням и инсинуациям, из каких бы источников они ни исходили.
4. Подготовка январской конференции ВКП[619] идет полностью и целиком под знаком борьбы с «троцкизмом». Давно ли сталинская бюрократия объявляла, что «троцкизм» ликвидирован (Молотов провозглашал: «гроб», «крышка» и пр.), давно ли считалось, что «правая оппозиция является отныне главной опасностью». Сейчас новый поворот. «Троцкизм» — «вот враг!» Обнаруживают, что «троцкизм» проник во все учебные заведения, в важнейшие учебники и даже в примечания к сочинениям Ленина. Центральный комитет сообщает организациям по радио, что, в то время как правая оппозиция ищет опоры в деревне, в колхозах и пр., «троцкисты» поднимают голову в промышленных районах. Каганович-Амстердамский[620] прочитал в институте Красной профессуры большой доклад, занимающий целую страницу «Правды»[621], о необходимости открыть по всей линии борьбу с «троцкизмом».
О политическом значении этой кампании придется поговорить в ближайшем будущем особо. Сейчас достаточно отметить некоторые наиболее ярко бросающиеся в глаза факты. Сталинская верхушка вынуждена все более и более сжимать кольцо вокруг себя.
Она все меньше и меньше может надеяться на тех, которые повторяют общеобязательные формулы верности. Она изобретает поэтому дополнительные формулы, все более чудовищные и сводящиеся в конце концов к догмату личной непогрешимости Сталина. Всякая попытка марксистского исследования в каком бы то ни было направлении неизбежно приходит в противоречие с идеологией сталинцев. Все большее и большее число людей, совершенно ничем не связанных с «троцкизмом», наоборот, даже враждебно к нему относящихся, подпадает под обвинение в «троцкизме». С другой стороны, обнаруживается, что важнейшие марксистские кафедры во всех высших учебных заведениях заняты капитулянтами-оппозиционерами. Этот факт свидетельствует косвенно, но очень убедительно о том, что серьезная теоретическая жизнь имеется только внутри левой оппозиции, так что сталинская бюрократия вынуждена прибегать к перебежчикам для занятия самых ответственных кафедр.