ял шаги, чтобы помешать таким поползновениям. 9 октября Петроградский совет одобрил создание Военно-революционного комитета (ВРК), задачей которого было обеспечение обороны столицы. Однако под руководством Троцкого ВРК стал главным инструментом подготовки к восстанию.
Именно в этой атмосфере 10 октября Ленин вышел из подполья и приехал в Петроград на встречу с членами Центрального комитета партии. Он не видел их с июля. По его настоянию руководство партии приняло резолюцию – десятью голосами против двух (против были только Каменев и Зиновьев) – с призывом к вооруженному захвату власти большевиками. Но в ней не была указана конкретная дата выступления. Помимо этого, Центральный комитет впервые сформировал Политическое бюро, куда вошли в том числе Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев и Сталин. Несмотря на свои оппозиционные взгляды, Каменев и Зиновьев были избраны на лидирующие позиции – признак того, что партия по-прежнему терпимо относилась к политическому плюрализму в своих рядах. После этого Ленин вернулся в Финляндию.
В результате руководить силами революции остался Троцкий. Он обращался к рабочим на крупнейших заводах Петрограда, к солдатам в их казармах, выступал на митингах по всему городу. Видный меньшевик Николай Суханов, чьи воспоминания о революции относятся к числу наиболее достоверных, писал:
Казалось, [он] говорил одновременно во всех местах. Его лично знал и слышал каждый петербургский рабочий и солдат. Его влияние – и в массах, и в штабе – было подавляющим. Он был центральной фигурой этих дней и главным героем этой замечательной страницы истории.
Съезд Советов был запланирован на 20 октября, и Троцкий был озабочен тем, чтобы обеспечить на нем достаточную поддержку идеи передачи власти. 16 октября петроградский гарнизон проголосовал против выполнения любых приказов Керенского о передислокации за пределы города. В тот же день Троцкий приказал раздать бойцам Красной гвардии тысячи винтовок. Его приказу подчинились, что подтвердило авторитет ВРК. Отныне каждый день был на вес золота.
Ленин, на этот раз в гриме, покинул свое убежище, чтобы вдохнуть энергию в большевиков. Он заручился большинством в Центральном комитете; путем голосования восстание было предварительно назначено на 20 октября. Каменев, по-прежнему выступавший против захвата власти – они с Зиновьевым доказывали, что в стране все еще сильны правые силы, а большевики с их революционными союзниками были не в том положении, чтобы объявлять «войну всему буржуазному миру», – вышел из состава ЦК и дал понять, что собирается придать дело огласке. 18 октября в газете Максима Горького «Новая жизнь» он опубликовал статью, в которой заявлял, что «взять на себя инициативу вооруженного восстания… независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом». Слухи о вооруженном выступлении ходили и раньше, но теперь, после статьи Каменева, их стало невозможно просто отрицать. Тем не менее, в Петроградском совете Троцкий настаивал, что такого плана не существует. Это было очевидным уходом от ответа, если не откровенной ложью. Ленин был вне себя от ярости. Он обрушился на Каменева и Зиновьева с критикой и хотел исключить их из партии. Британский посол сэр Джордж Бьюкенен наблюдал за развитием событий с нескрываемой тревогой. «Я не понимаю, как уважающее себя правительство может позволить Троцкому призывать народ к грабежам и убийствам и при этом оставаться на свободе»[17], – писал он в своем дневнике. Но Керенский ничего не предпринял.
Съезд советов приближался, но лидеры Петроградского совета из числа меньшевиков и социалистов-революционеров, получив информацию о подлинных намерениях большевиков, проголосовали за то, чтобы отложить его на пять дней. Они надеялись помешать Ленину и Троцкому, но этот их шаг сыграл большевикам на руку. За несколько дней ВРК занял доминирующее положение в городе. Он уверенно контролировал петроградский гарнизон и, благодаря личному вмешательству Троцкого, привлек на свою сторону части, расквартированные в Петропавловской крепости, орудия которой могли добивать до Зимнего дворца. (Год спустя, в первую годовщину революции, Сталин особо похвалил за это Троцкого.) Керенский и его министры становились все более уязвимыми.
Утром 24 октября Керенский приказал закрыть две большевистские газеты: его люди уничтожили тираж дневного номера и попытались сломать наборные машины. Троцкий отреагировал мгновенно, направив верных большевикам вооруженных рабочих на охрану типографий и одновременно поручив другим отрядам взять под контроль ключевые точки в городе. Керенский попытался утвердить свою власть, заявив о планах арестовать Ленина, Троцкого и всех лидеров ВРК, а также наказать кронштадтских матросов. Эти угрозы ничего не дали. Начиная с полудня отряды солдат и вооруженных рабочих под командованием ВРК захватывали вокзалы и мосты. К вечеру Петроград был под контролем большевиков. Им почти не пришлось прибегать к насилию.
Позднее тем вечером лидер меньшевистского Центрального исполнительного комитета Федор Дан попытался предотвратить большевистский переворот. Американский журналист Джон Рид присутствовал в зале, когда Дан предостерег от большевистских провокаций, которые могут привести лишь к контратаке крайне правых сил. Дан обещал, что отныне Совет будет стремиться к мирным переговорам и проведет земельную реформу. Его заглушили голоса, высмеивающие эти инициативы как недостаточные и запоздалые. Затем слово взял Троцкий. Джон Рид так описал этот момент в своей книге «Десять дней, которые потрясли мир»:
От большевиков взошел на трибуну Троцкий, встреченный громом аплодисментов… Худое, заостренное лицо Троцкого выражало мефистофельскую злобную иронию.
«Тактика Дана доказывает, что масса – широкая, тупая, безразличная масса – всецело идет за ним!» Гомерический хохот… Оратор трагическим жестом поворачивается к председателю. «Когда мы говорили о передаче земли крестьянам, вы были против этого. Мы говорили крестьянам: если вам не дают земли, берите ее сами! Теперь крестьяне последовали нашему совету, а вы призываете к тому, о чем мы говорили шесть месяцев назад! ‹…› Дан говорит вам, что вы не имеете права восставать. Восстание есть неотъемлемое право каждого революционера! ‹…› Если вы не дрогнете, то гражданской войны не будет, так как враги сразу капитулируют, и вы займете место, которое вам по праву принадлежит, – место хозяина русской земли»[18].
К полуночи большевики изменили свою тактику. Поняв, что Временное правительство слабее, чем они думали, они начали действовать более агрессивно. Прибытие Ленина придало им решимости. Он скрывался на Выборгской стороне – рабочей окраине, переполненной сторонниками большевиков. Замаскировавшись – на нем был парик, а лицо скрывала повязка, – он в сопровождении единственного телохранителя прибыл в штаб большевиков в Смольном институте (это дворец, в котором до того размещался элитный пансион для девочек). К этому моменту ВРК начал устанавливать блокпосты и задействовать для патрулирования города броневики. Были взяты под контроль полицейские участки, здания почты и телеграфа, Государственный банк и Центральная электростанция. Опасаясь сопротивления со стороны реакционеров, ВРК отдал приказ «решительно подавлять черносотенную агитацию и при первой попытке уличных погромов пускать в ход оружие и действовать беспощадно». Но беспорядков или вооруженного сопротивления практически не было. Вне контроля большевиков осталась только территория, непосредственно прилегающая к Зимнему дворцу, где в это самое время заседали встревоженные министры Временного правительства. 25 октября после полудня Ленин и Троцкий объявили об успехе переворота, но арестовать министров правительства большевистские отряды смогли только в первые часы следующих суток. К тому времени Керенский уже бежал из Петрограда в надежде отыскать на фронте верные части, готовые остановить большевиков.
Поздно вечером 25 октября, когда осада Зимнего дворца еще шла, отложенный ранее II съезд Советов собрался на свое первое заседание. Политическая драма, которой предстояло разыграться на съезде, имела не меньшее историческое значение, чем вооруженный захват города.
В съезде участвовали более 650 делегатов, представлявших широкий спектр социалистических партий – от самых радикальных большевиков и их союзников из числа левых социалистов-революционеров и меньшевиков-интернационалистов до более умеренных меньшевиков и эсеров. Восстание осуществлялось от имени Петроградского совета, поэтому делегаты совершенно естественно полагали, что их задачей является формирование широкого коалиционного правительства социалистических партий. Большевики контролировали на съезде 300 мест и дополнительно рассчитывали на поддержку более чем 80 левых эсеров, что давало им большинство.
Юлий Мартов, представлявший меньшевиков-интернационалистов, призвал съезд образовать широкую коалицию. Но другие, более умеренные, делегаты выступали решительно против, осуждая большевиков за захват власти до проведения съезда. По их мнению, подобный акт «ввергает страну в междоусобицу, срывает Учредительное собрание, грозит военной катастрофой и ведет к торжеству контрреволюции». На этом месте многие меньшевики и социалисты-революционеры покинули заседание и даже заявили о намерении отправиться в Зимний дворец, чтобы продемонстрировать солидарность с Временным правительством. Благодаря их уходу большевики теперь располагали абсолютным большинством в зале.
Вновь вмешался Мартов, который умолял делегатов не допустить гражданской войны, сформировав коалицию, «приемлемую для всей революционной демократии». Но большевики, воодушевленные имевшимся у них большинством, не были настроены на переговоры. Троцкий отклонил призыв Мартова к компромиссу словами, полными высокомерия и презрения: «Наше восстание победило. И теперь нам предлагают: откажитесь от своей победы, заключите соглашение. С кем? ‹…› С теми жалкими кучками, которые ушли отсюда?» Прямо в лицо Мартову он бросил: «Вы – жалкие единицы, вы – банкроты, ваша роль сыграна, отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть, – в сорную корзину истории»