— И правда, как? — Старец оперся на посох, переводя взгляд с одного пришельца на другого. — Может, вы привезли с собой иное оружие, кроме игрушечного пистолетика Сейви?
— Не догадались, — потупился девяностодевятилетний.
— Здесь его тоже нет. Постлюди всегда держались подальше от любой опасности. Даже простых орудий труда у них не было: всю работу выполняли сервиторы.
— Которые вкалывают до сих пор, — вставил Даэман.
— Только в лазарете, — проронил маг и медленно двинулся к панели управления. — Кстати, вы подумали, что будет со многими сотнями людей, которые прямо сейчас, ни о чём не подозревая, плавают в целебных ёмкостях?
— Боже, — прошептал Харман.
Молодой путешественник в смущении провёл ладонью по колючей щеке; почему-то новое чувство его порадовало.
— Ладно, — решился он. — Если мы не можем факсовать через порталы в баках, то уж больных-то возвратить несложно?
— Пожалуй, — согласился Просперо. — Надо лишь убедить сервиторов. Или захватить управление факсами в свои руки. Остаётся только одна загвоздка.
— Какая? — Впрочем, Даэман и сам уже понял.
Старец мрачно улыбнулся ему и кивнул:
— Легко отправить назад тех, кто едва прибыл. И тех, чьё исцеление завершено. А вот сотни других, недолеченных… — Он выразительно умолк.
— Что же делать? — вскинулся Харман. — Пока поправятся одни, резервуары заполнятся другими.
Кузен Ады озадаченно нахмурился.
— Если, по совету Просперо, мы перехватим управление, то придумаем, как отключить входы. Пусть порталы работают лишь на выход. Исцеление длится недолго, я же помню. Сутки для именинника, двое для серьёзно пострадавших — например, для съеденных динозаврами.
— Ну, от этого тебя точно не лечили, — возразил маг. — Погибших людей собирают заново из органических останков, памяти ДНК и данных, сохранившихся в сети факсов. Однако ты прав, лечение не затягивается дольше сорока восьми часов.
— Вот видите?
Собиратель бабочек торжествующе посмотрел на друга.
— Это если нам удастся прибрать к рукам лазарет, — усомнился тот.
Старец положил жёлтые высохшие пальцы на спинку резного кресла.
— Помочь не помогу, однако информацией поделюсь. Объясню вам, как действуют порталы.
— А почему бы не перепрограммировать сервиторов, чтобы они и нас переслали на Землю? — упрямо сказал Харман, которого явно тревожила мысль о самостоятельном перелёте.
— Это невозможно, — изрёк хозяин. — Вам придётся либо избавиться от них, либо вывести из строя. К счастью, машины не рассчитаны на столкновение с врагами.
— Мы тоже, — хохотнул девяностодевятилетний искатель приключений.
Призрак вышел из-за кресла.
— О нет, — прошептал он. — Вы-то как раз рассчитаны. Будь человек хоть трижды цивилизован, разбудить старую программу в нём ничего не стоит.
Мужчины переглянулись, и больной Харман опять содрогнулся.
— Ваши гены помнят, как убивать, — продолжал Просперо. — Позвольте же представить вам орудие разрушения.
Голографическая тень растолковала людям, что сделать с виртуальными рычажками, стрелками, переключателями и манипуляторами панели управления. Над пультом возникло изображение некоего прибора и покрутилось во всех направлениях для лучшего обзора.
— Такие штуки мы видели на пути к астероиду, — вспомнил Даэман.
— Линейный ускоритель с его кольцом, собранным из червоточин, — пояснил хозяин. — ПЛ прямо-таки лопались от гордости за эти милые игрушки и настрогали их тысячами.
— Ну и что? — не понял Харман. — Хочешь сказать, они управляют системой земных факсов?
Старец покачал головой:
— Сама система находится на вашей планете. Через пространство и время она перебрасывает лишь информацию. Коллекторы червоточин скорее пауки, посаженные в центре квант-телепортационной сети «постов».
— Ну и что? — повторил девяностодевятилетний. — Мы просто хотим домой.
— Высоту полёта можно изменять, — как ни в чём не бывало продолжал маг. — Сам астероид находится на стабильной орбите (упади он на Землю — и конец роду человеческому), но ускорители, а также зеркала Казимира приводились во вращение с помощью техники.
— Отсюда, — предположил Даэман.
— И ещё с других орбитальных городов.
Путешественники снова обменялись взглядами.
— Значит, есть и другие?
— Их всего четыре. Два на экваториальном кольце и два — на полярном.
— Там остались живые «посты»? — оживился молодой мужчина; подобный поворот событий устроил бы всех, и не пришлось бы затевать весь этот разгром.
— Нет. — Просперо сел и откинулся на высокую спинку кресла. — И других лазаретов там тоже не найти. Только здешних обитателей занимала судьба модифицированного человечества на покинутой планете. — Он слабо махнул морщинистой ладонью в сторону горизонта, над которым вставала Земля, озаряя комнату новым сиянием.
— Значит, все ПЛ умерли, — повторил Даэман.
— Этого я не говорил. — Просперо поднял косматые брови. — Не умерли, а убрались прочь.
Обитатель Парижского Кратера посмотрел на полукружие восходящей голубой планеты, на черноту бездонного космоса вокруг мерцающей атмосферы.
— Куда именно?
— На Марс, к примеру. — Старец хихикнул, глядя на вытянутые лица собеседников. — Кажется, современные люди слабо представляют себе, где это?
— Очень слабо, — отозвался Харман без тени смущения. — А что, «посты» вернутся оттуда когда-нибудь?
— Сомневаюсь, — всё ещё улыбаясь, ответил маг.
— Так зачем забивать голову ерундой? — парировал девяностодевятилетний. — Просперо, ты, должно быть, предлагаешь нам использовать ускоритель в качестве оружия?
— Причём единственно верного. — Призрак наставительно поднял палец. — Иначе с астероидом не совладать. «Хрустальные» башни выдерживают даже удар метеорита. Но гигантская порция антиматерии с чёрной дырой в главе произведёт приличные разрушения, особенно если направить её на лазарет.
— А Калибан выживет? — полюбопытствовал молодой мужчина.
Просперо пожал плечами:
— До сих пор он спокойно отсиживался в своих катакомбах. Хотя кто знает. Возможно, и здесь наступит собственный конец света и роду Калибанов придёт конец.
— А вдруг чудовище сбежит до удара? — осведомился Харман.
— Не сбежит, если только не прознаёт про соньер и не завладеет одним из ваших термокостюмов. — Губы старца тронула странная ухмылка, будто бы он вовсе не исключал подобного исхода. — А теперь я расскажу, как навести оружие и поменять координаты траектории.
Хозяин поднялся и вошёл прямо в панель управления. Нижняя часть его тела скрылась из виду, а тощая рука с костлявыми пальцами принялась показывать необходимые рычаги и кнопки. Когда молодому путешественнику осталось лишь отдать приказ «инициировать», мужчина помедлил.
— Ты не сказал, через какое время ждать столкновения.
— Думаю, пятьдесят часов вполне достаточно, — откликнулся маг. — Один вам на дорогу до лазарета и захват управления порталами. Сорок восемь — на исцеление новоприбывших и час, чтобы добраться до соньера и улететь из этого маленького обречённого мирка.
— А на сон? — спросил девяностодевятилетний.
— Спать я бы не советовал. Калибан будет преследовать вас каждую минуту.
Пришельцы переглянулись.
— Можем по очереди отдыхать, есть и управлять факсами, — сказал Даэман. — Пусть один всегда сторожит с оружием в руках.
Харман неуверенно кивнул. Вид у него был крайне измождённый.
Собиратель бабочек протянул палец к изображению ускорителя частиц.
— Просперо, ты ведь обещаешь, что мы не уничтожим ненароком жизнь на Земле?
Маг опять усмехнулся:
— Ту жизнь, которая вам известна, — ещё как уничтожите. Однако никакого конца света с падением пылающего метеорита лично я не предвижу. А там посмотрим.
Кузен Ады перевёл вопросительный взгляд на товарища.
— Давай, — произнёс тот.
Палец опустился на кнопку. На экране голографического проектора из восьми огромных сопел ускорителя вырвались пульсирующие вспышки голубоватого цвета; устройство заметно дрогнуло и медленно сдвинулось с места, направляясь прямо в лица мужчинам.
— Прощай, Просперо. — Даэман закинул на спину дорожный мешок Сейви и направился к полупроницаемой мембране.
— Ну уж нет, — хмыкнул тот. — С удовольствием прослежу за вами. Ближайшие пятьдесят часов я не пропущу ни за что на свете.
54Долина Илиона и Олимп
Троя охвачена пламенем и агонией. Я ухожу на поиски Ахиллеса. Жуткий беспорядок царит на всём пути, от Скейских врат до самой кромки прибоя. Троянцы и аргивяне вытаскивают своих товарищей из глубоких воронок, над которыми ещё курится дым. Раненых переправляют в город или за греческие укрепления. Как и в моё время, воздушный налёт больше запугал, чем навредил. Убитых, полагаю, несколько сотен — считая воинов с обеих сторон плюс мирных жителей Илиона, — однако десятки тысяч целы, в особенности здесь, вдали от падающих стен и летающих камней.
Одолеваю нижний выступ Лесного утёса. Маленький робот уже встречает меня; за ним на верёвочке плывёт по воздуху Орфу, точно большущий змей из железа. Не знаю почему, но я так рад видеть обоих живыми — или правильнее сказать «существующими»? — что готов разреветься.
— Хокенберри, ты ранен, — произносит Манмут. — Это опасно?
Прикасаюсь к порезам: кровотечение почти прекратилось.
— А, забудь.
— Тебе известно, что случилось, Хокенберри? Я имею в виду тот сильный грохот и облако.
— Ядерный взрыв. Мог быть, конечно, и термоядерный, хотя, судя по шуму, навряд ли. Чуть посильнее, чем в Хиросиме. Кажется. Я не очень-то разбираюсь в бомбах.
Робот склоняет голову набок:
— Откуда ты, Хокенберри?
— Индиана, — выпаливаю, не подумав.
Манмут ждёт разъяснений.
— Я схолиаст, исследователь классической литературы. — Вот оно что, моравек передаёт каждое слово своему неразговорчивому другу по радиосвязи, которую прежде окрестил «личным лучом». — Боги возродили меня из костей, ДНК и кое-каких воспоминаний, собранных по кусочкам на Земле.