— А желоба и канавки… — начала Ханна.
— Это для стекающей крови жертвенных овец и прочего скота.
Девушка сделала шаг назад и сцепила руки на груди.
— И что же, люди… убивают животных?
— Нет, — произнёс мужчина. — За них это делают войниксы. По крайней мере пока.
Ада застыла на пороге; разбушевавшийся ливень за её спиной превратил дверной портал в мерцающий пурпуром водопад.
— Любопытно, что здесь было прежде? В Потерянную Эпоху?
— Тоже какой-нибудь собор, — уверенно изрёк Харман.
— В честь Аполлона? — Ханна вся напряглась и сжала руки ещё сильнее.
— Вряд ли. Среди обломков попадаются куски статуй, однако это не боги, не люди, не войниксы и вроде бы даже не… демоны. Есть такое старинное слово — «горгулья». Знать бы ещё, что оно означает…
— Давайте выбираться отсюда, — вмешалась Ада. — Поехали лучше к Даэману.
За рекой сухих черепов, к западу от кратера, здания Потерянной Эпохи увенчивались чёрными кружевными надстройками из бакикарбона и блестящего под дождём бамбука. Ханна вызвала функцию поиска, и светлый квадратик над левым запястьем девушки повёл троицу в нужном направлении: вспыхивал янтарным, красным или зелёным, пока друзья с помощью винтовых лестниц и лифтов поднимались от уровня дороги на уровень мезонинов, оттуда на висячую эспланаду пятью десятками этажей выше городских крыш, и потом уже к жилым отсекам. У перил эспланады Ханна, подобно всем новичкам, остолбенела в изумлении, зачарованно глядя в немигающий алый глаз посреди бездонного чёрного кратера; Аде пришлось оттаскивать подругу за локоть.
Как ни странно, дверь в обиталище открыл не сервитор, а человек. Женщина, которой на вид было чуть за сорок, представилась Мариной, матерью Даэмана. Назвав себя, гости пошли вслед за ней по коридорам, расписанным в тёплых тонах, и вверх по спиральным ступеням, сквозь общие помещения к частным комнатам на стороне кратера. Хозяйка нерешительно замерла у резной махагоновой двери с красивым орнаментом.
— Разумеется, сервитор сообщил о вас. Но сына я пока не предупредила. Он всё ещё… взволнован после несчастного случая.
— Однако ничего не помнит? — осведомился Харман.
— О, конечно же, нет, — отозвалась Марина. Ада начинала замечать в этой привлекательной женщине с её рыжей шевелюрой и ладным коренастым телосложением некое сходство с Даэманом. — Хотя вы же знаете, как говорят… клеточная память.
«Правда, клетки уже не те», — подумала Ада. И промолчала.
— Думаете, наш визит обеспокоит его? — осведомилась Ханна, скорее любопытным, чем озабоченным тоном.
Марина грациозно развела руками, словно говоря: «Там посмотрим». Затем постучала в дверь и, услышав приглушённый голос сына, отворила.
Просторную комнату украшали цветастые драпировки, тканые шёлковые гобелены и кружевные занавески вокруг спального отсека. Дальняя стена, целиком из стекла, открывалась на личный балкон. Лампы едва горели, зато сразу же за балконом полыхали огни вечернего города и в полумиле, за тёмным кратером, сияли целые созвездия фонарей, светопузырей и тусклых электрических вспышек. Даэман сидел в кресле у залитого дождём окна, якобы рассеянно любуясь пейзажем. При виде неожиданных гостей он вскинул голову. Потом указал на мягкую мебель, расставленную по кругу. Марина извинилась и вышла. Троица расселась по местам. Через приоткрытые стеклянные двери тянуло свежестью, дождём и влажным бамбуком.
— Мы хотели убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказала Ада. — И ещё я должна попросить прощения за тот случай… Скверная из меня хозяйка.
Даэман слабо улыбнулся, пожал плечами, взглянул на дрожащие ладони и положил их на колени, обтянутые шёлком.
— Я мало что помню. Какой-то шум в чаще, запах падали, — да, это тоже, — и сразу же резервуар в лазарете. Сервиторы всё рассказали. Забавная история. Только слишком… омерзительная.
Кузина кивнула, склонилась вперёд и взяла его за руку:
— Прости меня, Даэман Ухр. Мы уже несколько десятилетий не видели аллозавров, да и войниксы всегда рядом, на страже…
Молодой мужчина нахмурил брови, но не отнял ладонь.
— Мне это не очень помогло.
— Да уж, загадка. — Харман постучал ногтями по рифлёным подлокотникам и скрестил ноги. — Просто удивительно. Впервые слышу, чтобы охранники не подоспели на помощь в такой ситуации.
Хозяин поднял на него глаза:
— А что, при вас мутанты частенько нападали на людей?
— Я не об этом.
— Ещё раз прости, — произнесла Ада. — Войниксы вели себя необъяснимо, хотя их ошибка не снимает вины с меня. Я сожалею о твоём испорченном вечере. Полагаю, ты сильно расстроен.
— Если можно так выразиться о человеке, съеденном двадцатитонной тварью, — вяло усмехнулся собеседник, однако еле заметно кивнул, принимая извинения.
Харман пересел на край кресла, сцепил руки и принялся покачивать ими, подчёркивая значимость своих слов.
— Мы не успели кое-что обсудить, Даэман Ухр…
— Космическую посудину? — издевательски хмыкнул тот, оставив вежливую иронию.
Но «старика» оказалось трудно сбить с толку. Крепко сжатые пальцы взлетали и опускались с каждым слогом.
— Именно. Хотя не только… Это наша конечная цель, а для начала… Что угодно, лишь бы летало. Джинкер. Соньер. Ультрасвет. Главное — перемещаться между факс-портами.
Хозяин подался назад под его напором и тоже скрестил руки.
— Почему ты так настаиваешь? И чего вы ко мне-то пристали?
Ада снова коснулась его ладони.
— Даэман, мы с Ханной слышали от разных людей, будто бы месяц назад, на прошлой пирушке в Уланбате, ты упомянул некоего знакомого, который нашёл космическое судно и даже летал…
Пару мгновений мужчина смотрел на неё одновременно пустым и поражённым взором. Потом рассмеялся и покачал головой:
— А, ведьма.
— Ведьма? — вскинулся Харман.
Хозяин красиво развёл руками, повторяя жест матери.
— Так мы её окрестили. Забыл настоящее имя. Сумасшедшая. Такое случается… на последней Двадцатке.
Девяностодевятилетний гость пропустил намёк мимо ушей.
— А где ты её повстречал? — спросила Ада.
— Да на прошлом Горящем Человеке. Года полтора назад. Это происходило… в каких-то холодных краях. Я просто перенёсся из Чома вместе с друзьями. Признаться, меня никогда не увлекали церемонии Потерянной Эпохи, однако на праздник собралось множество прелестных девушек.
— А ведь и я там была! — воскликнула Ханна с горящими глазами. — Явилось, наверное, десять тысяч посетителей.
Харман извлёк из кармана изрядно помятый, пожелтевший лист бумаги и принялся расправлять его на тахте.
— А название узла?
Девушка помотала головой:
— Это один из полузабытых, пустых. Организаторы выслали код за день до пирушки. Похоже, там никто не живёт. Помню каменистую долину, а вокруг — снега. И ещё все пять суток светило солнце. Беспрерывно. И царил жуткий холод. Сервиторам пришлось раскинуть огромное поле Планка, расставить повсюду обогреватели, и всё равно за пределы долины никого не пускали.
Харман посмотрел на лист, испещрённый кривыми линиями, точками, чем-то вроде колдовских рун из древних книг, и ткнул пальцем в самый низ рисунка:
— Вот. Обычно Горящего Человека справляют в Антарктике, в Суходоле.
Даэман непонимающе похлопал ресницами.
— Это карта, над которой я работал пятьдесят лет, — пояснил гость. — Двухмерное изображение Земли с обозначением факс-сети. Я побывал во всех семи узлах Антарктики, но лишь один из них очищен от снега и льда.
Молодому хозяину от этих слов явно не полегчало. Даже Ада и Ханна выглядели сконфуженно.
— Не важно, — отмахнулся Харман. — Суходол действительно подходит под описание. К тому же полярным летом солнце там не заходит круглые сутки.
— Оно и в Чоме не садится, когда на улице июнь, — вставил Даэман, изнывая от скуки. — Может, эти узлы находятся рядом?
— Нет. — Мужчина в летах указал на верх карты. — Я почти уверен, Чом расположен тут, на большом полуострове. Северный, а не южный полюс.
— Полюс? — вымолвила Ада.
— У-у-у, — протянул Даэман, оглядывая троицу. — А я-то принял ту ведьму за сумасшедшую. Оказывается, бывает и хуже.
— А что-нибудь ещё она говорила? — не сдавался Харман, слишком увлечённый, чтобы обижаться.
Хозяин устало тряхнул волосами:
— Так, болтовня. Мы все немного перебрали. И не спали пятеро суток, до самой ночи Сожжения. Вздремнёшь пару часиков в большой оранжевой палатке — и вперёд. Вы знаете, последний вечер всегда завершается оргией…
— Ты услышал разговоры о космическом корабле? — Гость изо всех сил старался проявлять терпение.
Даэман поджал губы.
— Да, какой-то парень, по виду не старше Ханны, то и дело ныл о соньерах, сгинувших после Финального факса. Мол, здорово бы покататься на таком… И тут наша ведьма, которая вообще-то сидела очень тихо, хотя тоже порядком наклюкалась, возьми да и брякни: дескать, остались на Земле и джинкеры, и соньеры, надо лишь места знать. Будто бы сама она разъезжает, сколько захочет…
— Ну а корабль? — подсказал Харман.
— Сказала, что видела, вот и всё. — Молодой человек поморщился и потёр виски. — Около музея. Я ещё поинтересовался, что такое музей, только она не ответила.
— Почему вы прозвали пожилую даму ведьмой? — не уступал загорелый мужчина.
— Ну, это не я начал, — немного виновато произнёс Даэман. — Все так говорили, потому что старуха якобы «пришла на праздник пешком». Представляете? А там ни единого узла вокруг долины, и вдобавок поле Планка…
— Точно, — подтвердила Ханна. — По-моему, я ещё ни разу не забиралась так далеко. Жаль, что мы не побеседовали с той женщиной.
— Кстати, и я-то видел её два раза: в первый день и в последний. Да и то по большей части ведьма не раскрывала рта, если не считать той нелепой болтовни.
— А как ты догадался, что она старая? — мягко спросила Ада.
— Ты имеешь в виду, не беря в расчёт её явный сдвиг по фазе?
— Да.
Собиратель бабочек испустил глубокий вздох.