— Именно. — Старуха подняла палец. — Всем известно. Но разве в последнее время кто-нибудь пересчитывал население?
— А как же: если кто-нибудь восходит на кольца… — Девушка совсем растерялась.
— …на Земле рождается новое дитя, — закончила за неё Сейви. — Это точно. Я проверяла целую тысячу лет. Вот только вас не миллион. Гораздо меньше.
— С какой радости ПЛ будут нас обманывать? — встрял собиратель бабочек.
— ПЛ? — Хозяйка подняла одну бровь. — Ах да, ПЛ… Когда вы вообще беседовали с постлюдьми, Даэман Ухр?
Коллекционер счёл вопрос риторическим и не ответил.
— А я говорила с ними, — тихо сказала старуха.
Её слова повергли друзей в ступор. Четвёрка ждала затаив дыхание. Особенно Харман и Ада.
— Только это было давно. — Сейви так понизила голос, что слушателям пришлось наклониться поближе. — Очень, очень давно. Ещё до Финального факса.
Её глаза, секунду назад блиставшие небесной синевой, задумчиво затуманились.
Опытный путешественник покачал головой:
— Я, конечно, знаком с историей о вас, о Вечной Жидовке, последней из Потерянной Эпохи… Только всё равно не понимаю. Как вам удалось пережить Пятую Двадцатку?
Ада округлила глаза, услышав подобную грубость. Однако сама хозяйка, видимо, не возражала.
— Прежде всего, милые мои, пресловутый столетний рубеж назначен для человечества относительно недавно. Уже когда они угробили Землю и наше будущее в том ужасном факсе. Лишь века спустя после того, как девять тысяч сто тридцать моих собратьев, переживших Рубикон, превратились в поток нейтрино, чтобы больше не вернуться. Хотя постлюди клятвенно сулили им возвращение… Только вслед за тем… геноцидом ваши драгоценные ПЛ изобрели мифический миллион и додумались установить для ваших предков вековой предел…
Распалённая собственной речью, Сейви остановилась, чтобы набрать в грудь воздуха. Она глубоко вздохнула ещё раз и указала на кувшины:
— Если кто хочет, у меня есть чай. И очень крепкое вино. Я выпью, а вы?
И она трясущимися руками наполнила кубок. Даэман тряхнул головой. Девушки выбрали чай. Девяностодевятилетний гость налил себе красного вина.
— Харман, — уже сдержаннее заговорила старуха, — до того, как мне вздумалось отвлечься, вы задали два вопроса. Почему вы привлекли моё внимание? И как я дотянула до нынешних дней? Во-первых, мне интересно всё, что волнует войниксов. А ваше поведение беспокоит их вот уже несколько декад…
— Постойте, но…
— Во-вторых. — Хозяйка предостерегающе подняла палец. — Сказать по чести, в течение последних столетий я только и делала, что спала или пряталась. Когда нужно, перемещалась либо на соньерах, один из которых вы сами нынче могли оценить, либо при помощи потайных факсов, то есть между стенами современных узлов, используя старинные матрицы.
— Непонятно, — подняла брови Ада. — Какие ещё потайные факсы?
Сейви встала из-за стола. Гости последовали её примеру.
— Полагаю, прошедший день достаточно утомил вас, мои юные друзья. Однако поверьте, впереди ждёт гораздо больше. Это если вы решите отправиться за мной. Если же нет, соньер вернёт вас в ближайший факс-павильон… Вроде бы он расположен в бывшей Южной Африке. Выбирайте сами, — она бросила взгляд на Даэмана, — каждый за себя.
Ханна допила остатки чая и поставила кубок.
— Отправиться за вами? А что вы можете нам показать, Сейви Ухр?
— О, многое, дитя моё. В первую очередь я научу вас летать и факсовать в те края, о которых вы никогда не слышали… И даже не мечтали.
Четвёрка переглянулась. Харман с Адой кивнули друг другу: они были готовы на всё. Ханна произнесла:
— Можете на меня рассчитывать.
Один Даэман, казалось, серьёзно обдумывал свой выбор.
— Ладно, я с вами, — вымолвил он наконец. — Правда, сначала дайте попробовать ваше вино.
Сейви до краёв наполнила его кубок.
14На орбите Марса
Манмут перезагрузил свои системы и наскоро проверил полученные повреждения. Ничего серьёзного, по крайней мере ни один из органических или кибернетических компонентов не отказал. Что же взорвалось? Очевидно, резко разгерметизировались три резервуара с балластом; к счастью, остальные двенадцать в полном порядке. Европеец сверился с внутренними часами: сколько он пролежал без сознания? Как выяснилось, менее полминуты. После перезагрузки Манмут сохранил виртуальное подключение ко всем системам лодки, и те докладывали: «Смуглая леди» стремительно вращается, на корпусе некрупная трещина, устройства наблюдения перегружены, температура обшивки превышает точку кипения… Имелась ещё дюжина жалоб, однако ни одна из них не требовала срочного внимания. Капитан восстановил видеосвязь. Смотреть оказалось не на что, кроме раскалённых докрасна пылающих внутренностей отсека, распахнутых дверей и кувыркающегося звёздного неба за ними.
— Орфу?
Общая линия молчала. Личный луч тоже. И мазерные каналы. Не слышалось даже статических помех.
Манмут подхватил реактивный ранец, моток нервущейся бечёвки из микроволокон и выбрался наружу, держась за поручни, знакомые ему по десяткам лет подводной работы. Затем открыл настежь грузовое отделение подлодки, прикинул, достаточно ли там места, и безжалостно вышвырнул аккуратно уложенное Коросом оборудование — то, что подвернулось под руку. Возможно, оружие массового поражения, которое ганимедянин собирался провезти на Марс. («Это на моём — то судне!» — Манмута снова обуяла ярость.) А может, и полезное снаряжение, необходимое для выживания на планете, — кто знает? Маленького европейца не волновали подробности. Главное, чтобы хватило пространства. Удаляясь от рассыпающегося на части корабля, отброшенные приборы завертелись среди пузырей расплавленного металла и горящей плазмы.
Капитан закрепил верёвку на поручне «Смуглой леди» и вылетел в космос, едва избежав столкновения с разбитыми дверями отсека.
За сотню метров от посудины любитель сонетов осторожно развернулся посмотреть на полученные повреждения.
Всё оказалось ещё хуже, чем он ожидал. Как и говорил Орфу, нос корабля бесследно сгинул. На месте бывшего отсека управления — там, где находились Корос III и Ри По, — рассеивались клубы мерцающей плазмы.
Остатки фюзеляжа оплавились и покрылись трещинами. Не хотелось и гадать, к каким разрушительным последствиям привело бы нежданное нападение, не будь реактивные моторы, водородные резервуары и часть двигателей уничтожены задолго до атаки. Взрывы топлива наверняка погубили бы ионийца и его маленького друга заодно с прочими.
— Орфу?
Манмут воспользовался радио и личной связью, однако внешние отражательные антенны для передачи мазерных сигналов полностью сгорели. Ответа не последовало.
Уворачиваясь от летающих осколков, раскалённого металла и расползающегося облака плазмы, рискуя каждый миг удариться о погибшее судно, европеец стал подтягиваться к корпусу. Звёзды — Марс — звёзды — Марс… От стремительного мельтешения перед глазами хозяину «Смуглой леди» сделалось плохо. Он зажмурился и принялся искать друга с помощью радара в ранце.
Орфу оставался в своей «колыбели». На какое-то мгновение Манмут возрадовался: товарищ цел и на месте! — но потом раскрыл глаза. И увидел.
Закопчённый тяжёлый панцирь ионийца потрескался на добрую треть. Передних манипуляторов как не бывало. Антенны коммуникации пропали. Зрительные окуляры выжжены до основания.
— Орфу! — позвал капитан подлодки по личному лучу.
Тишина.
Маленький европеец напряг все способности к точным вычислениям, рассчитал траекторию и подлетел к кораблю, ловко управляя десятью реактивными струями, которые вырывались из ранца. Затем приварил крюк к обшивке, завязал верёвку особой петлёй — такую легко распутать при желании.
Бечева натянулась до отказа. Раскачавшись, будто маятник, моравек описал дугу и перелетел к чёрной оплавленной вмятине, оставшейся от «колыбели» друга.
Манмут уцепился за неровности крабьего панциря и, пока его ноги невесомо болтались над головой, размашисто прилепил передатчик кабельной связи чуть выше испепелённых глаз.
— Эй, Орфу?
— Приятель? — произнёс иониец скрипучим, но сильным, а главное — воистину изумлённым голосом. — Ты где? Почему я тебя слышу? Все мои коммуникаторы давно накрылись.
Хозяина «Смуглой леди» окатила волна изумительного счастья, какое навряд ли испытывали герои Шекспира.
— Мы в прямом контакте. Кабельная связь. И скоро я вытащу тебя отсюда.
— Что за бред? — пророкотал Орфу. — Теперь я бесполезен. Не могу даже…
— Заткнись, а? — попросил Манмут. — У меня есть верёвка. Тебя надо привязать. Не подскажешь, где…
— Кронштейн для привязи торчит в полутора метрах от связки датчиков, — отозвался гигантский краб.
— Там ничего нет.
Европейца коробило при мысли о том, чтобы наваривать крюк на панцирь товарища. Но если потребуется…
— Ну… — Орфу помолчал несколько жутких секунд, видимо, пытаясь переварить идею собственной увечности, — тогда сзади. Там, куда не достала вспышка. Сразу над пучком зондов и отражателей.
Сказать ему, что зондов тоже нет? А, ладно…
Манмут пару раз перекувырнулся, нашёл нужное кольцо и крепко-накрепко завязал микроволоконную бечёвку. Уж если что и объединяло исследователя глубин с его давними предшественниками — земными мореплавателями, — так это умение делать по-настоящему хорошие узлы.
— Держись, — провещал он. — Сейчас выберемся. Потеряешь связь — не беспокойся. Тут действует столько разных сил…
— Не пори чушь! — запротестовал иониец изменившимся, скрипучим голосом. — На «Смуглой леди» не хватит места, к тому же от меня там никакой пользы, так что…
— Говорят тебе, заткнись, — невозмутимо прервал его европеец и, подумав, прибавил: — Дружище.
Капитан подлодки избавился от петли на бечёвке и запустил реактивные двигатели.