сумасшедшим напарником. Хватит ли ему духа бросить товарища сразу после высадки?
— Стало быть, не мифы и не забывшиеся постлюди … — с расстановкой начал Манмут. — Кто же они, по-твоему… Инопланетяне? Древняя раса, которую прозевали во время первых экспедиций на Марс?
— Я предположил другое, — тихо ответил иониец. — Что, если греческие боги — это греческие боги? Что, если Просперо — это Просперо? А Калибан — это Калибан, не приведи судьба нам когда-нибудь встретиться?
— А-а, — протянул знаток Шекспира. — Занятная мысль.
— Давай без этого покровительственного тона! — взорвался Орфу. — Ты хоть малость разбираешься в квантовой телепортации?
— Так, в теории. И ещё знаю, что здешний мир изрешечён квантовой активностью.
— Дыры.
— Как?
— Это похоже на червоточины. В случае подобного обострения телепортационных перемещений мы получаем эффект исключительности устойчивой червоточины. Надеюсь, тебе известно, что такое исключительность?
— Да. — Теперь уже европейца стал раздражать снисходительный тон товарища. — Представь себе, я знаком с определениями квантовой телепортации, червоточин, чёрных дыр, исключительностей, и для меня не секрет, каким образом все перечисленные явления — кроме разве что первого — уродуют пространственно-временной континуум. Однако разжуй непонятливому другу, при чём тут наши красавцы на колесницах? Лично я уверен, они самые настоящие постлюди. Вероятно, свихнувшиеся на почве безграничных способностей, и только.
— Возможно, ты прав, старина, — отозвался краб. — А не хочешь ли рассмотреть иной вариант?
— Это про невесть как оживших книжных героев?
— Когда-то наши инженеры десятилетиями копались в квант-телепортации, мечтая с её помощью летать к далёким звёздам. Почему они свернули все разработки, ты знаешь?
— Ненадёжность, — проворчал Манмут. — Говорят, на Земле тоже баловались с этим феноменом и ничего путного не вышло. Даже вроде бы отрицательно сказалось на самих исследователях.
— Большинство наших учёных полагает, что негативные последствия вызваны именно удачей проведённых опытов, — сказал Орфу.
— Это как понимать?
— Квант-телепортация относится к очень древним технологиям, верно? Человечество старого образца забавлялось с нею аж в двадцатом — двадцать первом столетиях, ещё до того, как из людей развились постлюди. Прежде, чем всё пошло кувырком.
— Ну и?..
— В сущности, квант-телепортация не позволяет пересылать большие объекты — всего лишь обычный фотон. Впрочем, и он в реальности никуда не отправляется. Лишь его квантовое состояние.
— Не вижу разницы.
— В том-то и дело. Не важно, что мы телепортируем — фотон или лошадь Пржевальского, на другом конце пути возникает неотличимая копия. Точно такой же фотон.
— Или лошадь, — вставил европеец. Он очень любил разглядывать изображения этих прекрасных животных, вымерших, по сведениям моравеков, тысячи лет назад.
— Но даже если переслать наш фотон, — продолжал гигантский краб, — по законам квантовой физики частица не в силах переносить никакую информацию. Включая память о собственном квантовом состоянии.
— А разве это не излишне? — удивился Манмут.
Свершив путь по ночному небосводу, стремительный Фобос опускался за дальний изгиб горизонта; Деймос торжественной поступью догонял собрата.
— Вот и человечество так думало, — сказал иониец. — А потом постлюди взялись играть с квантовой телепортацией. Сперва на Земле, затем на орбитальных городах, или как их там.
— И что, им повезло больше? Нам ведь известно, четырнадцать веков назад что-то пошло не так и именно в то время планета проявила необычайную квантовую активность.
— Ага, не так, — поддакнул Орфу. — Но это не была ошибка телепортации. Постлюди разработали целую линию квант-транспортации, основанной на связанных частицах.
— «Призрачное общение на расстоянии», — ухмыльнулся маленький европеец, которого никогда в жизни не затрагивала ни квантовая физика, ни астрофизика, ни физика микрочастиц, — ровным счётом никакая физика. И только убийственная эйнштейновская фраза о квантовой механике вызывала у бывшего капитана подлодки невольное восхищение.[22] Что и говорить, умел язвительный старикан припечатать неугодного коллегу или теорию!
— Вроде того, — повысил голос Орфу: очевидно, ему не нравилось так часто прерываться на неуместные замечания. — Так вот, когда выяснилось, что на квантовом уровне духи очень даже работают, постлюди взялись пересылать всё более крупные объекты.
— Лошадь Пржевальского? — сострил собеседник, всегда питавший неприязнь к напыщенным лекторам.
— Почему бы и нет? Ведь куда-то же кони подевались. Слушай, Манмут, мне, ей-богу, не до юмора. Я размышлял над этим с тех самых пор, как мы покинули Юпитер. Можно закончить без твоих насмешек?
Любитель Шекспира заморгал от изумления — в переносном смысле, конечно. Иониец более не походил на безумца. Слова его звучали веско, серьёзно и… уязвлённо.
— Ладно, приятель. Приношу свои извинения. Давай дальше.
— Как известно, постлюди начали потеху четырнадцать веков назад, примерно тогда же, когда мы, моравеки, оставили Землю. Квантовые исследования понатыкали дыр в пространственно-временном континууме почём зря…
— Прости, пожалуйста, — как можно мягче вмешался товарищ. — Я полагал, что на такое способны одни чёрные дыры, червоточины или обнажённые исключительности.
— И ещё квантовые туннели, оставленные в рабочем состоянии.
— Постой, квантовая телепортация — это же мгновенный процесс… — Манмут уже не шутя напрягался, пытаясь вникнуть. — По крайней мере должен быть мгновенным.
— Так и есть. В случае с фиксированными парами и частицами стоит изменить квантовое состояние одного элемента, его двойник тотчас меняет своё.
— Но тогда туннель нельзя оставить… включённым? Если всё происходит моментально?
— И тем не менее. При пересылке крупного предмета — кусочка сыра, например, — один лишь объём квантовых данных вырвет приличный кусок из ткани пространственно-временного континуума.
— И сколько информации содержит трехграммовый ломтик сыра?
— Десять в двадцать четвёртой степени бит, — незамедлительно откликнулся краб.
— А взрослый человек?
— Не считая памяти, десять в двадцать восьмой степени килобайт хранится только в атомах.
— Всего четыре нуля, — разочарованно протянул европеец.
— Пресвятая дева, — застонал собеседник. — Речь идёт о порядках! А это значит…
— Знаю-знаю, — отмахнулся Манмут. — Сглупил, больше не буду. Продолжай.
— За тысячу четыреста лет до наших дней постчеловечество — ибо «старомодных» к той поре осталось на Земле считанные сотни — взялось телепортировать машины, людей и прочие вещи.
— Куда? В смысле — их отсылали на Марс? В иные солнечные системы?
— Нет, в этом деле необходим как передатчик, так и приёмник, — пояснил иониец. — Их просто перебрасывали с одной земной или орбитальной точки в другую. Тут-то учёных и ждал огромный сюрприз.
— Ты, случайно, не на муху намекаешь? — вырвалось у европейца, тайной слабостью которого были древние фильмы двадцатого столетия.
— Муху? — растерялся Орфу. — Нет. А при чём здесь?..
— Не обращай внимания. Так что же их удивило?
— Во-первых, квант-телепортация сработала. Но ещё важней другое: прибывая на место назначения, человек, животное или другой предмет сохранял всю нужную информацию. Абсолютно всю. Включая человеческую память.
— А ты говорил, будто бы законы квантовой физики запрещают…
— Именно, — подтвердил иониец.
— Волшебство, да? — усмехнулся Манмут, с тревогой начиная понимать, куда тот клонит. — Значит, опять Просперо и греческие боги?
— Погоди смеяться. С годами моравеки пришли к любопытному выводу: скорее всего постлюди просто заменяли пересылаемый объект его двойником из… э-э-э… иной вселенной.
— Параллельные миры? — ошарашенно спросил европеец.
— Не совсем. Это раньше верили в бесчисленное множество параллельных мирозданий. Я имею в виду вполне ограниченное количество сдвинутых по фазе квантовых космосов, сосуществующих где-то рядом с нами.
Любитель сонетов и на сей раз ничего не понял, однако перебивать товарища не решился.
— Сотворённых космосов, — веско прибавил Орфу, будто бы его слова что-то проясняли.
— Сотворённых? — повторил Манмут. — Это как в Библии?
— Да нет, речь о другом. О продукте гениального ума. Или умов.
— Всё равно непонятно.
Деймос закатился. Бывший капитан подлодки сверился с внутренним хронометром. До рассвета оставался ровно час. Вдали маячили марсианские вулканы, облитые звёздным сиянием, и бледно-жемчужные амёбы облаков медленно ползли вверх по неприступным склонам. Манмута пробирал предутренний озноб.
— Помнишь, с чем столкнулось человечество тысячи лет назад, изучая собственный мозг? — не сдавался гигантский краб. — Ещё до появления ПЛ?
Собеседник напряг искусственные и органические извилины.
— Когда-то давно, чуть ли не в двадцать первом веке, земные учёные открыли, что разум людей — именно разум, а не мозг, — мало чем напоминает компьютер или химическую машину для запоминания, но представляет собою…
— Устойчивый волновой фронт квантового состояния, — закончил за него иониец. —