может быть жены!
Рваная хламида и полотняный колпак упали на пол, и зал взревел от изумления. Рядом с царицей и Телемаком стояла стройная молодая женщина в короткой черной тунике и боевых. — Не может быть! — заорал потрясенный Алкиной. — Не может быть!!! Женщина не могла согнуть этот проклятый лук и из него выстрелить!
— Я могу сделать это еще раз, если у кого-нибудь есть сомнения, — воскликнула победительница. — Мое имя Пентесилея, я — амазонка, и пять лет назад была царицей в Темискире, а царицей избирают не самую слабую… Условия состязания никто не нарушал, просто теперь, согласно данной вами всеми клятве, Пенелопа может не выходить замуж.
— Нас обманули! — взвизгнул Лейод. — Это был заговор, чтобы оставить всех ни с чем! Телемак, ты ответишь за это! Слышишь?!
— Слышу, Лейод, но не боюсь твоих угроз, — возвышая голос, ответил царевич. — Ты умеешь только стрелять в спину. И отвечать теперь придется тебе!
Ошарашенный жених побелел, как известь, и отшатнулся. Алкиной, стоявший с ним рядом, напротив, весь залился краской и, отталкивая других, рванулся вперед.
— Лживый обманщик! — заорал он в лицо Телемаку. — Думаешь, это тебе так и сойдет?!
— Кто тут угрожает в моем доме моему сыну?
Эти слова, прозвучавшие среди общего шума, разом заставили всех умолкнуть. Говоривший не кричал, но его голос был так силен и звучен, что все его услышали. И почти все тут же замерли от ужаса.
Со своего места поднялся… нет, уже не слепой старик-нищий! Никто не успел увидеть среди общего смятения, как он скинул с себя лохмотья, как отцепил и сорвал вместе с овчинной шапкой бороду и седые космы, сделанные из козьего меха, как стер платком пятна угольной пыли со своего лица. Вперед вышел могучий и статный мужчина в боевых доспехах, с мечом у пояса. Его тонкое красивое лицо было гневно нахмурено.
— Кто тут говорит о лжи или об обмане? — воскликнул он резко. — Кто смеет грозить Телемаку? Ты что ли, Алкиной? Или вам всем мало того, что вы год бесчинствовали у меня в доме и посягали на мою жену?! Сегодня вы дали клятву, что оставите ее в покое, если тот, кто сумеет натянуть мой лук и из него выстрелить, не сможет стать мужем царицы. Лук смогла натянуть только женщина, вы все оказались слабее! И чего теперь хотите? Хотите, чтобы и я взял этот лук и доказал, что моя сила при мне? Извольте! Только я буду стрелять не в браслеты!
— Одиссей! — хрипло простонал Лейод. — Это же Одиссей! Мы погибли!
В это время Пентесилея, вновь подхватив лук, протянула его базилевсу вместе с несколькими стрелами. Тотчас в ее руке сверкнула боевая секира.
— Одиссей! — крикнула Пенелопа, уже ничего и никого больше не видя. — Да, это он! Это мой муж!
— Эвриклея, уведи царицу! — приказал Телемак верной рабыне, в свою очередь, поднимая лежавший под столом, заранее припрятанный меч. — Здесь может быть битва, и Пенелопе не пристало оставаться в этом зале.
Старая служанка схватила свою госпожу за руку и потянула к выходу, но Пенелопа оттолкнула ее.
— Оставь! Там столько людей, что опаснее будет продираться сквозь толпу. Я отойду в сторону… О, великие боги! Это он!
— Постойте! — закричал в это время опомнившийся от изумления и страха Аросий. — А кто нам докажет, что это Одиссей? Царица? Но она же его не видела восемнадцать лет!
Базилевс рассмеялся. И его спокойный смех испугал женихов едва ли не больше, чем гневное выражение лица.
— Здесь есть некоторые воины, которые видели меня под Троей — сказал Одиссей. — Они-то наверняка меня узнали. Да и ты, Аросий, меня узнал, не то сейчас не трясся бы, как овечий хвост! Но если все вы тут собираетесь упорствовать в своей наглости, вы, уже нарушившие законы и оскорбившие богов своим поведением в чужом доме — что же, гнев Зевса обрушится на вас! Хотите, чтобы мое имя и мои права здесь подтвердил кто-то, в ком вы не сможете усомниться? Кого не сможете не узнать, если видели хотя бы раз? Ну, будь по вашему… Только не умрите от страха!
При этих словах базилевса в дверях послышался шум, визг служанок, топот ног, и вдруг в зале разом погасли четыре из восьми больших светильников, и стало полутемно. Сделано это было несколькими рабами, которым это заранее приказал Телемак, но всем показалось, будто огонь был задут резким порывом ветра. И в проеме двери, заняв его едва ли не целиком, нарисовалась внезапно колоссальная фигура в сверкающих боевых доспехах. Светлая грива шлема касалась верхней перекладины дверного проема, а невероятных размеров копье было угрожающе наклонено вперед. Лицо гиганта наполовину скрывал опущенный шлем, но все, кто был на Троянской войне, а таких в зале оказалось человек тридцать, и не видя лица, тотчас узнали вошедшего.
— Афина Паллада, защити нас и смилуйся! — взвыл чей-то голос. — Тень мертвеца пришла покарать наше нечестие!..
— Ахилл! Это Ахилл! Все кончено! — взлетели и заметались, будто летучие мыши, потрясенные крики. — Боги, сжальтесь! Все кончено!
Ахилл вошел в зал. Люди рассыпались перед ним, откатываясь назад и в стороны; сминая друг друга, пытаясь втереться в стены или протиснуться назад, к двери, внезапно резко захлопнувшейся. Кто-то рухнул без памяти, кто-то начал дико, истерически хохотать, кто-то упал на колени.
— Что ж вы так? — усмехаясь, спросил герой. — Только что были смелы, и вдруг так гнусно перетрусили! Я пришел, чтобы подтвердить здесь, перед вами, что этот человек — мой друг Одиссей, ваш царь и хозяин в этом доме и на этом острове. Большинство из вас и так узнали его, но смели еще высказывать сомнения. Может, вы еще усомнитесь и в том, что я — Ахилл? А?
— Нет, нет, что ты! — прохрипел Амфином. — Мы все помним тебя и чтим, великий герой! Не забирай нас с собой в царство теней! Верно, ты царствуешь там над мертвыми…
— Царствую над мертвыми? Это интересно! — воскликнул Ахилл. — Вот, пожалуйста, новая легенда, и уже не обо мне живом, а о моей тени… Бр-р!
— Спасайтесь! — закричал кто-то из женихов. — Надо бежать! Так просто тени из Аида не приходят, нам не жить!
Человек двадцать, находившихся ближе всего к противоположным дверям, бросились туда, хотя и эти двери были закрыты. Однако в это самое мгновение створки распахнулись от мощного толчка, и стоявший у дверей ларь рухнул, придавив одного из женихов. И тут уже в ужасе взвыл весь зал: в дверях появился точно такой же великан, в таких же доспехах и в таком же шлеме! Те же черные, как уголь, кудри падали из-под нашлемника на бронзовые наплечники, те же тонкие и прекрасные черты виднелись под выступом шлема. Только копье было обычных размеров, но этого никто не заметил — пораженные ужасом люди были уверены, что призрак Ахилла раздвоился! Сходство братьев Приамидов, с годами еще усилившееся, сработало великолепно.
— Одиссей, прости нас! — завопили сразу несколько голосов. — Мы виноваты перед тобой, но мы же не знали, что ты жив! Прости нас, царь, или мы все погибнем!
— Все, хватит! — крикнул Одиссей. — Телемак, вели зажечь светильники. Это и вправду получилось страшно… Перестаньте вопить, любезные гости. Прежде всего, перед вами не тени мертвецов, а живые люди.
— Ну, мы и живые не безвредны! — усмехнулся Ахилл, снимая шлем, чтобы его лицо можно было лучше рассмотреть. — И мы здесь, чтобы помочь Одиссею, потому что мне он был другом, и еще потому, что он нас спас. Моя жена уже назвала себя — ее имя Пентесилея. Наверное, некоторые ее вспомнили. Битву с амазонками трудно забыть. А моего брата вы узнаете?
— Еще не легче! — простонал Эвримах, зубы которого так стучали, что было слышно на другом конце стола. — Или я совсем спятил, или… или это Гектор!
— А я знаю! Знаю! — вдруг вскрикнул Амфином. — Они же все тут тени! И Одиссей — тень из Аидова царства! И они сейчас всех нас уведут туда! Всех! Никто не спасется!
— Будь мужчиной, Амфином! — укорил микенского жениха Одиссей. — Будь я тенью, у меня не было бы причин приходить сюда переодетым. И Ахилл с Гектором — вполне живые люди. Они пришли помочь мне, но не потому, что я сам не могу справиться с вами. Уж поверьте, у меня хватило бы и сил, и изобретательности, чтобы разделаться с теми, кто оскорбил мой дом и мою жену, кто едва не убил моего сына. Но я пришел сюда не убивать.
В зале при этих словах снова стало тихо. Смятение, ужас, изумление, — все это вместе парализовало толпу еще недавно возбужденных и раздраженных людей.
— Я хочу, — спокойно продолжал базилевс, — чтобы вы все выслушали историю моих скитаний. Это скоро не расскажешь, поэтому я не буду рассказывать подробно, а только самое главное. Вы должны услышать, что случилось со мной, для того, чтобы понять. Понять, отчего мы сейчас не убиваем вас, а говорим с вами. Садитесь снова к столу и слушайте. А рабы покуда принесут еще вина и фруктов.
Глава 9
— Я отплыл от берегов Троады вместе со всеми остальными ахейцами, — ровным голосом начал свой рассказ Одиссей. — Мы увозили с собой много рабов, много троянских сокровищ и были полны радости… Однако богам, наверное, пришлось не по душе наше коварство (как именно мы сумели взять неприступную Трою, думаю, все здесь знают!). Налетевший вскоре ураган потопил три моих корабля из пяти. Два других были унесены в незнакомые воды, и мы долго скитались, пытаясь найти нужное направление — на небе несколько дней подряд были сплошные тучи, ни звездочки. В конце концов, перед нами показались скалистые берега большого острова, и мы решили пристать там. И вскоре раскаялись.
На этом острове как раз в то время поселились лестригоны, гроза всех народов моря. Совсем недавно их войско полностью истребили великие герои Троады Ахилл и Гектор, вместе с отважной царицей амазонок, которая вас так славно обманула, вместе с сыном Ахилла Неоптолемом и, в качестве небольшого дополнения — вместе с армией египетского фараона. А тогда, почти шесть лет назад, лестригоны еще наводили ужас на все моря, и хорошо, что мы вовремя увидели отряд громадных воинов, двинувшийся к стоянке наших кораблей. Часть итакийцев не успели вскочить в свои суда и были убиты. Когда же мы отплыли, злобные чудовища стали кидать с высокого берега громадные камни, и один из кораблей получил пробоину и затонул. Второй тоже был поврежден, и через пару дней, с трудом дотащившись до небольшого пустынного островка, мы целый месяц чинили судно. Затем грянули шторма — еще несколько месяцев пришлось выжидать, питаясь одной рыбой да ракушками. Хорошо еще, что там оказалась вода!