аздался такой звук, будто фараон ударил кулаком по подлокотнику.
— Ах ты, сороконожка! Ты решил напугать меня?!
— Только лишь напомнить тебе, Великий Дом, как часто судьба царей бывает изменчива и коварна, — тихо и вкрадчиво, с каким-то особым выражением проговорил Панехси.
Кресло Рамзеса заскрипело: должно быть, он встал.
— Я не нуждаюсь в твоих напоминаниях. Поди прочь, на сегодня мне хватит тебя и твоих нашептываний.
Шаги везира стали удаляться, но вот он остановился, очевидно, уже почти возле двери.
— Но решение нужно принять сейчас, повелитель! — сказал он с той жесткой настойчивостью, которая порой делала его просьбы, обращенные к фараону, если не приказами, то грозными требованиями. — Нужно сейчас решить, доедет ли Ахилл до Мемфиса. Через три дня они будут здесь, а лучше сделать это во время их последнего привала, за пределами города.
Несколько мгновений Рамзес молчал, потом произнес неожиданно ровным, абсолютно безмятежным голосом:
— Делай по своему разумению, Панехси. Будет так, как решат боги, а не ты и не я. Ступай. Я устал. И завтра не приходи ко мне.
Шаги смолкли. И опять внизу, возле террасы, завыл пес. Дико, надрывно, с невыносимой, обреченной тоской.
Глава 16
Сети раздумывал, как ему поступить: показаться ли в комнате, либо просто дождаться, пока Рамзес уйдет в свой спальный покой и тогда, отдав распоряжения страже, поскорее покинуть дворец. То, что он услышал, вызвало в душе начальника охраны смятение — он прекрасно понимал, что фараон не зря устроил так, чтобы он услышал весь этот разговор, зная о его дружеских чувствах по отношению к Гектору. Но чего он от него ждал?
— Эй, Сети, ты не заснул там? Иди сюда!
Голос фараона прозвучал совсем рядом и, резко обернувшись, Сети увидел его тень в дверном проеме.
— Ну и надоел же мне этот Панехси! — почти весело воскликнул Рамзес, когда начальник охраны вошел в комнату. — Как же он любит меня пугать… Дождется ведь, что когда-нибудь я сам его напугаю!
— Я буду рад помочь тебе в этом, о Великий Дом! — проговорил Сети с такой искренней надеждой, что фараон рассмеялся.
— Какую нежную любовь вызывает везир у большинства моих подданных! И, тем не менее, он всемогущ, и ему никто не смеет перечить… Никто не смеет пойти против его воли.
Сети покачал головой.
— Нашлись бы такие, о мой повелитель, очень даже нашлись бы, лишь бы ты показал, что твоя воля не совпадает с волей везира!
Стремительный взгляд, который фараон бросил на царедворца, был пойман на лету и выразил больше, чем произнесенные затем слова:
— Я видел слишком много предателей, Сети. Слишком много.
— Я тебя не предам, — сказал молодой человек, твердо взглянув в глубокие глаза Рамзеса.
— Верю. Я верю, что ты не предашь никого из своих друзей, Сети! — фараон сделал особое ударение на слове «никого». — К сожалению, таких, как ты, мало.
Начальник охраны молчал. Он понимал, что сейчас Рамзес скажет то, ради чего его позвал.
— Ну как бы мне хотелось хотя бы день-два не видеть Панехси! — уже вновь шутливым тоном произнес фараон. — Ну хоть бы спрятаться от него на пару дней, что ли, чтоб он мне не надоедал!
— Разве у нас можно где-то спрятаться? — Сети усмехнулся, но при этом внутренне весь напрягся, отчего-то понимая, что задает, возможно, самый важный вопрос. — Разве такой заметный человек, как ты, о повелитель, мог бы здесь где-то укрыться от того, кто знает все о Египте?
— Ну, только не считай Панехси богом! — воскликнул Рамзес почти гневно. — Если он пока что имеет в наших землях неограниченную власть, забывая и о том, кто здесь хозяин, и о том, что человек смертен, то это не означает, что ему все и обо всем известно! Я думаю, если мне захочется, я от него так спрячусь, что он голову сломает, разыскивая меня. Жаль только, фараону нельзя исчезать надолго!
Сети смотрел на повелителя жадными, вопрошающими глазами.
— И где бы ты спрятался, о Великий Дом?
Рамзес вновь рассмеялся, и на этот раз в его смехе послышалось облегчение — он понял, что Сети сделает то, на что он рассчитывал, затевая с ним этот разговор.
— Тебе ведь случалось сопровождать меня на охоту два года назад, когда мы пересекали Средний ном по ту сторону Хапи и добрались до границы пустыни? — спросил фараон.
— Конечно, я был с тобой, как и всегда до того, — ответил Сети.
— Не всегда, а лишь с тех пор, как ты — начальник моей охраны… И, если ты помнишь, там пустыня отодвинулась далеко от реки. Плодородная земля, рощи и луга тянутся на два дня пути. И там есть цепь холмов, а вдоль них… Помнишь, что там, да, Сети?
— Там лежит один из древнейших городов мертвых — он весь в руинах.
— Да, да. И гробницы там примыкают вплотную к скалам. Помнишь?
— Конечно помню, великий! — голос Сети вдруг чуть заметно задрожал.
Фараон вновь сел в свое кресло и взял со стоявшего рядом столика чашу с пивом. Он обожал пить его именно на ночь.
— Третья гробница, если считать с востока, как бы вдается прямо в скалистый кряж. Вход в нее завален камнями, он кажется непроходимым, на самом же деле там очень легко пройти. Внутри — обычный лабиринт, по которому опасно ходить. Но если запомнить… У тебя хорошая память, да? Так вот, если запомнить: второй поворот налево, четвертый направо, потом третий налево, дальше — развилка, и в ней нужно выбрать правый коридор. И там опять — второй поворот налево. Коридор приведет к началу прохода прямо через скалу и выведет в великолепную скальную пещеру. Посреди нее — озеро с очень чистой водой, сбоку в него втекает источник. В озере водится рыба. Кто знает, как она попала туда? Свет проникает в пещеру через многие отверстия в стене скалистого кряжа, туда влетают ласточки и иногда кружат над озерцом… С другой стороны пещеры — еще один проход, он выводит в ущелье, где любят пастись маленькие рыжие антилопы. Там можно жить хоть год, и никто никогда тебя не найдет.
У Сети перехватило дыхание. Он, наконец, понял…
— Но кто-то же знает об этой пещере, повелитель? — прошептал он.
— Только я, — фараон опять засмеялся. — Знал еще один охотник по имени Маашу. Он случайно нашел эту пещеру, он и открыл мне секрет гробницы. Но Маашу давно состарился и умер. И если бы… — тут голос Рамзеса стал глух, и он отвернулся, будто говорил уже с самим собой. — И если бы мне, к примеру, пришлось от кого-то бежать, и я не мог бы сразу решиться на опаснейший путь через пустыни и леса к морю, огибающему наши земли, — ведь через Египет не убежишь, не так ли? Если бы я был болен, например, или мне пришлось взять с собою маленьких детей… Вот в этой пещере я бы и скрылся на время, усыпил бы внимание моих врагов и преследователей, а потом… Но что это я говорю? Разве мне, фараону, пристало думать о бегстве, даже если бы я и боялся кого-то! Как ты думаешь, а, Сети?
— Я думаю, что мы, те, кто тебе верен, сумеем тебя защитить! — твердо произнес начальник охраны, вновь, во второй раз за этот вечер, чувствуя, как его спина сверху донизу покрывается потом.
— Я в этом не сомневаюсь! — сказал Рамзес и одним глотком допил пиво. — Ну, а теперь ступай, мой верный Сети, ступай, и поспеши. Не то проклятый пес воет так, будто его наняли выть. Спеши, Сети!
— Благодарю тебя! — воскликнул молодой человек, в порыве восхищения и благодарности склоняясь до самого пола, чего он прежде не делал, когда они с Рамзесом бывали с глазу на глаз.
Спустя полчаса он бегом влетел в свой дом, но прошел не в свои покои, а на половину Хауфры.
— Зови скорее хозяина! — крикнул он выбежавшему ему навстречу рабу — нубийцу. — И скажи служанкам госпожи Альды, что, если она не спит, то пусть тоже выйдет ко мне…
«Вернее всего, она выйдет первой!» — тут же подумал Сети и не ошибся.
Альда почти бегом сбежала по лестнице в полутемную залу, на ходу затягивая пояс на черной боевой тунике. Отчего она надела ее, а не что-то другое? Скорее всего, амазонки и впрямь обладали каким-то чутьем, идущим не от сознания… Во всяком случае, Сети от кого-то об этом слыхал.
— Что случилось? — воскликнула женщина, подбегая к начальнику охраны фараона и безо всякого смущения хватая его за руку. — С чего ты нас зовешь? Что-то случилось с армией Гектора?!
— Хвала богам, пока ничего, — ответил Сети, не удержавшись и сделав ударение на слове «пока».
В это время появился Хауфра, и вскоре начальник охраны фараона пересказал им все, что ему удалось узнать и из разговора фараона с везиром, и из последовавшей затем краткой беседы с Великим Домом.
Выслушав его, муж и жена сначала заговорили, перебивая друг друга, пораженные и смущенные всем услышанным. Но почти тут же Хауфра воскликнул:
— Стоп, стоп! Мы теряем время. А его так немного… Рамзес, и это совершенно ясно, хотел предупредить Гектора и Ахилла об опасности. И об убежище в пещере за той древней гробницей рассказал для того, чтобы указать им место, где можно укрыться. Но не будут же они сидеть там всегда!
— Конечно, нет, — усмехнулся в ответ Сети. — Но там можно переждать какое-то время, покуда соглядатаи Панехси будут искать их следы по всему Египту.
Альда, умолкшая, едва ее муж знаком призвал к молчанию, вновь заговорила:
— Дело не только в том, что их будут искать. Ведь у Пентесилеи и Ахилла маленький сын! Если им придется бежать, а им придется… то как же они уйдут с грудным ребенком на руках? Из Египта можно бежать только через непроходимые земли, что за пределами Нубии, только по направлению к морю, которое лежит за дикими лесами и бесплодными пустынями, и по волнам которого можно достичь тех берегов, откуда уже уплывают корабли в известные пределы Ойкумены. И разве можно отправиться в такую дорогу с грудным младенцем?! Фараон просто указал место, где можно выждать, где можно прожить хотя бы год, не опасаясь за себя и за ребенка. Если только Рамзес был искренен…
Последние слова амазонка произнесла, внезапно нахмурившись, будто ее одолело сомнение.