— И мы все быстро нашлись! — сказала Пентесилея.
— Ну да! — воскликнул царь Трои. — Мы нашлись благодаря тебе, сестрица Пентесилея, и нашей Авлоне. Вот нам с тобой урок так урок, Ахилл! Мы, двое великих героев, за одни сутки наделали больше глупостей, чем десяток тупых пьяных сатиров, по крайней мере, два раза были на волос от гибели и выжили чудом. А две женщины, вернее, женщина и двенадцатилетняя девочка, подали нам урок сообразительности, воли и отваги. Вот уж пощечина! Твоей вины тут очень мало, брат. Главным идиотом во всей этой истории был я! И если бы все это закончилось плохо, винить было бы некого, кроме меня.
— Закончись это плохо, винить было бы не только некого, но и некому! — усмехнулся Ахилл. — Я виноват не меньше, чем ты, Гектор. Мы оба куражились друг перед другом своей отвагой, опасаясь, как бы осторожность не была вдруг принята за трусость. Как же — герои! И вот мы, как кролики, дважды трепыхались в силках, причем второй раз уж никак не вылезли бы из них сами. Из-за нас едва не погибли и Пентесилея, и дети! Умереть бы от такого позора, да ведь сейчас нам никак нельзя умирать…
— Не приписывай себе моих глупостей, братец! — возразил Гектор. — Я знаю твое великодушие, но сейчас оно меня не утешает.
— Но мы же все живы, — сказала Пентесилея. — Разве что-нибудь еще имеет значение?
Она тоже сидела на земле, привалившись спиной к тонкому стволу акации. Ахилл наклонился к ней чтобы наконец обнять и расцеловать. И вздрогнул. За эти сутки он впервые взглянул на свою жену при свете дня. В пещере все скрывала полутьма, потом, когда они выбрались наружу, было не до того, чтобы друг друга разглядывать. Теперь Ахилл увидел, что на короткой черной тунике Пентесилеи с правой стороны густо проступили еще более темные пятна и полосы.
— Пентесилея! У тебя кровь на тунике!
— Да, — спокойно подтвердила амазонка. — А чего ты так испугался? Я пролезала через завал камней, там, в пещере, и лаз был для меня слишком узок. Как ни владею я своими мышцами, но пришлось немного пожертвовать шкурой… Правая грудь, бедро… все это не так страшно! Хуже, что при рывке кажется, пострадали ребра — но ведь и они срастутся!
Ахилл встал на колени, завернул тунику и тихо охнул, увидав сплошную черную полосу кровоподтека, рваные раны на правой груди и бедре амазонки, ссадины и синяки по всему телу.
— Послушайте! — воскликнул Гектор, благоразумно отвернувшись, чтобы не видеть наготу жены брата. — Сейчас нам трудно прийти в себя, но времени, мне кажется, мало… Самое большее час, и мы угодим под настоящий водопад. Смотрите!
Он указывал на запад, и его спутники, повернувшись в ту сторону, сразу поняли, что дело, действительно, серьезное: с запада, обнимая уже весь горизонт, широкой полосой, наступала совершенно черная, непроницаемая масса. Сперва трудно было понять, что это такое — будто неведомый горный массив вдруг возник там, где его не было, и двинулся вперед, затмевая мраком весь мир. Но на самом деле то была гигантская, тяжелая туча.
За год с лишним своего путешествия по Черной земле троянцы уже видели пару раз такие тучи и знали, что должно произойти, когда эта темная стена приблизится, закроет солнце и надвинется на них. Внизу туча была не столь монолитна, она как бы кипела, и временами в ее черноте проблескивали короткие голубые вспышки. Она несла не только сокрушительный ливень, но и грозу, и оставаться сейчас на открытом пространстве было смертельно опасно.
— Сил у нас почти не осталось, но нужно уходить, — твердо сказал Гектор. — Как можно скорее найти укрытие. Здесь рядом река, и, если она выйдет из берегов, а это наверняка произойдет, тогда нас просто смоет и унесет потоком!
— Скорее! — воскликнула Пентесилея и, поспешно одернув тунику, вскочила.
— Погоди! Надо хотя бы перевязать тебя, — возразил Ахилл. — Ты и так потеряла уйму крови.
— Ты потерял не меньше, и повязка на твоей ноге вся в крови, кровь течет в сандалию… Нечем нам перевязывать, Ахилл. Нечем и некогда. Вот найдем убежище, там что-нибудь придумаем. Бежим к лесу!
— Брат, возьми Патрокла и свое копье, а я захвачу тушу львицы, — проговорил Гектор и добавил: — В любом случае, нам нужно будет что-то съесть, да и шкуру бросать не стоит. Авлона, стой! Ты куда это?
Девочка в это время отбежала шагов на двадцать и стала шарить в траве.
— Там блеснула моя секира! — воскликнула лазутчица и тут же с торжеством выпрямилась. — Эвоэ! Вот она! Нельзя же было ее оставить, когда мы и так почти без оружия.
В непроницаемой черноте стремительно надвигающейся тучи вновь сверкнуло голубое пламя, и теперь до путников ясно донесся рокочущий, мощный, хотя и далекий раскат.
Все четверо (не считая Патрокла, восседавшего на отцовской шее) бегом кинулись к лесу, на ходу стараясь разглядеть дерево помощнее, которое могло бы послужить им надежным убежищем. Они уже убедились пару раз, что прятаться поддеревом бесполезно — как правило, здешние ливни проникали через любой лиственный покров. К тому же вода лилась и снизу, и даже не будь рядом реки, водяные потоки могли сбить людей с ног, а стоять пришлось бы по колена, если не по грудь в воде. Значит нужно влезть на дерево и постараться чем-нибудь укрыться на его ветвях.
— Вот. Это дерево подойдет! — воскликнул Гектор, поворачивая вправо.
Его спутники сначала подумали, что царь повел их к целой группе крупных деревьев, но быстро поняли свою ошибку: это было одно, поистине гигантское дерево. Оно казалось так велико в обхвате, что если бы все пятеро взялись за руки, им не удалось бы обнять его, для этого понадобилось бы еще несколько человек. На высоте около тридцати локтей этот неимоверный ствол разделялся, но не на ветви, а на четыре ствола потоньше, однако тоже громадных, уходивших ветвями в недосягаемую вышину. Меж стволов оказалась широкая развилка, и в ней путники вполне могли поместиться. А уж там можно попытаться соорудить из ветвей настил для защиты от ливня.
— Сколько же лет этому дереву? — проговорил Ахилл, трогая рукой ствол великана. — Ведь не меньше тысячи…
— Думаю, больше! — сказал Гектор, задирая голову и всматриваясь в необъятный шатер листвы. — Полит вычитал где-то о деревьях, которые растут и живут по две, и по три тысячи лет. Интересно только, кто это все умудрился подсчитать? Не мог же кто-нибудь спилить такое деревце, чтобы сосчитать кольца на его срезе?.. Ну, лезем! Я первый, женщины за мной, ты, брат, последний.
Вскарабкаться по стволу, который нельзя обхватить, было бы невозможно, однако он был густо обвит лианами, и по ним путники довольно легко поднялись до развилки. Пока они лезли, черный массив тучи надвинулся на горный склон и подступил вплотную к лесу. Молнии сверкали в нем одна за одной, гром рокотал почти непрерывно. Солнце померкло, вокруг становилось все темнее. Глухой отдаленный, гул сказал людям о том, что ливень надвигается и вот-вот ударит по земле.
— Надо поскорее готовить укрытие! — озабоченно произнес Гектор, взбираясь в развилку и подавая руку брату, которому все сильнее мешала раненая нога, отзывавшаяся на каждое движение резкой болью и от напряжения совершенно онемевшая. — Смотьите! Сатей! — завопил в это время малыш Патрокл, с плеч отца заглядывая в развилку мощных стволов.
— Какой еще шатер? Что ты выдумал? — изумился Ахилл.
— Не выдул! Вот.
И малыш вытянул ручку вперед.
Герои посмотрели туда, куда он указывал, и ахнули. Перед ними было нечто, и в самом деле напоминавшее вход в шатер, обвитый лианами и полузакрытый листвой.
Когда-то, возможно, несколько столетий назад, в самый толстый из стволов угодила молния, и он раскололся. Затем его половины вновь сошлись, но соединились только сверху и образовали, действительно, подобие шатра, треугольного в основании и довольно большого — заглянув в него, путники увидели, что в длину выемка около шести локтей, ширина у входа чуть поменьше, а высота такова, что даже Ахилл и Гектор могут войти в него, не пригибаясь, если только будут держаться посередине: по бокам половинки ствола, сближаясь, делали «шатер» все ниже. Позади выемки эти половинки сходились не до конца — там оставалась порядочная щель, но ее так плотно оплели лианы, что она стала почти незаметной.
— Великий Бог, ты вновь проявляешь к нам свое милосердие! — прошептал изумленный Гектор. — Все, будто нарочно устроено. Дай копье, Ахилл: надо проверить, петли там змей…
Выемка оказалась пуста — только старые листья зашуршали, когда их разворошил железный наконечник. Помещение «шатра» было достаточно велико, чтобы в нем поместились все пятеро. Правда, устроиться лежа все не смогли бы, но они об этом и не мечтали.
Пока Патрокл и Авлона радостно осматривали убежище, а Пентесилея разгребала сухую листву, еще раз проверяя, нет ли там змей или опасных насекомых, мужчины, ловко прицепив к горизонтально растущей из соседнего ствола ветви тушу львицы, очень быстро и ловко освежевали ее. Во-первых, им нужна была шкура, а во-вторых, и они, и Пентесилея не ели уже больше суток, были ранены, измучены, и всем им, да и детям тоже, нужно было поесть.
Едва они закончили снимать шкуру с убитого зверя, как гром прогремел прямо над их головами, и сквозь густую листву обрушилась сплошная масса воды. Это был не ливень, это было море, вдруг опрокинувшееся на землю, чтобы утопить все живое. Плотный шатер ветвей и листьев почти не укрывал от этого потопа, и братья тут же поняли, что мощные струи могут смыть их с развилки, сразу ставшей скользкой. Сквозь просветы между стволами уже не было видно ни земли, ни леса — сплошная серо-полосатая стена падающей воды.
Глухой рев, донесшийся снизу, и громкий плеск сказали о том, что предположение Гектора оправдалось — река вышла из берегов, и теперь ее воды мчались прямо под деревом.
Тем не менее, братья некоторое время стояли под дождевым водопадом, не без удовольствия подставляя ему тело: вода смывала с них пот, кровь и грязь, принося немалое облегчение.
Но почти сразу обоим стало холодно.