Пробные раскопки 1934 года по краю плато Илиона, на расстоянии приблизительно 550 метров к югу от акрополя, оказались результативными – было найдено небольшое кладбище, явно относящееся к самому последнему периоду жизни Трои VI. Это место захоронения погребальных урн, в которых находятся сгоревшие кости и прах взрослых и детей, а также остатки предметов, которые были при них на момент похорон. В этом же районе в 1893 году Дёрпфельд уже нашел две такие урны, однако в то время никаких более масштабных раскопок там не было проведено. Экспедиция университета Цинциннати обратила внимание на множество валявшихся на земле черепков от сосудов Трои VI, поэтому она начала раскопки, в результате которых были обнаружены еще 19 урн различной степени сохранности, стоявших почти так же, как они были поставлены много веков назад. То, что они уцелели, – это чудо, и не только потому, что их покрывал лишь довольно тонкий слой почвы, но и потому, что непосредственно напротив кладбища во времена господства эллинов была построена оборонительная стена и во время войны в 1915 году прямо через нее были прорыты окопы; недавние раскопки также нанесли большой ущерб. Фрагменты человеческих костей и битые погребальные урны валялись по всей округе. На основе исследования имевшегося в наличии археологического материала был сделан следующий вывод: на кладбище было захоронено не менее 200 урн, и даже, вероятно, значительно больше.
Эти сосуды и их содержимое не могут претендовать на какую-то уникальность. Сами сосуды, большие и маленькие, а также черепки обладают характерными для периода VIз особенностями. В числе предметов, обнаруженных в урнах, – три небольшие микенские вазочки и 95 фрагментов других изделий – вероятно, тоже привозных. В основном они относятся, по классификации Фурумарка, к микенской керамике IIIА, однако там есть отдельные черепки, которые должны быть отнесены к категории IIIБ. Это вполне соответствует выводам, полученным в результате исследования материала, извлеченного из пласта VIз в акрополе.
Это открытие важно по двум причинам: во-первых, это первое и единственное известное на данный момент кладбище Трои доклассического периода; во-вторых, оно свидетельствует о том, что кремация практиковалась здесь на заключительном этапе существования Шестого города. Исследовав останки, найденные снаружи и извлеченные из урн, доктор Эйнджел пришел к заключению о том, что они принадлежали 29 людям: 13 детям (от новорожденных до годовалых), семи женщинам и шести мужчинам. Принадлежность трех останков установить не удалось. Таким образом, складывается впечатление, что это было обычное место захоронения.
Обычай сжигания усопших был уже знаком хеттам, населявшим Богазкёй примерно в это же время, а именно ближе к концу XIV века до нашей эры или немного раньше. Такой вывод можно сделать, судя по надписи на табличке и по найденным там останкам. Имел ли место этот обычай в более ранние периоды существования Трои VI и значительно раньше, в эпоху ранней бронзы? Никаких свидетельств этого нет, и нам ничего не известно. Теория о том, что кремация была принята здесь с давних времен, возможно, является разумным объяснением отсутствия кладбищ в предыдущие периоды, с Трои I до завершающих периодов Трои VI. Если бы эта теория получила подтверждение, это послужило бы утешением для тех, кто ведет безуспешные поиски захоронений на земле Троады.
Существование Трои VI оборвала ужасающая катастрофа, оставившая свои следы во многих местах на протяжении более чем 120 метров – от восточных ворот в квадратах К – Л6 до территории в квадратах Е8—9, расположенной к западу от южных ворот. Здесь последний слой Шестого города, VIз, остался нетронутым, а во всех других местах он сильно пострадал в результате проведения различных работ в более поздние периоды.
Верхняя часть оборонительной стены была снесена, какие-то части оказались за ее пределами снаружи, но большинство попало внутрь крепости – возможно, благодаря конструкционным особенностям фундамента. Крыши и стены домов, стоявших на нижней террасе крепости, выше фундаментов были снесены, причем из-за естественного склона их обломки скатились вниз. В квадрате К6 обломки лежали такой компактной кучей, как будто бы упала целиком вся секция стены. Дом VIД, находившийся на западной стороне периферической дороги, судя по его остаткам, тоже упал целиком. Размеры стен строений, упавшие в этом месте и дальше к югу, безусловно, говорят о том, что подобные разрушения были не по плечу человеку, который в то время еще не знал ни взрывчатых веществ, ни других современных средств разрушения. Экспедиция университета Цинциннати убеждена, что катастрофа стала результатом сильного землетрясения, превратившего всю цитадель в руины. В отдельных местах были найдены кусочки обугленного дерева, а кое-где – пепел; однако признаков всеобщего большого пожара не отмечалось; не отмечалось даже признаков пожара какого-нибудь одного дома. Похоже, что в данном случае не было ни поджогов, ни убийств, что в древние времена было совершенно естественным при разграблении захваченного города. В пользу версии землетрясения говорит еще одно, весьма существенное обстоятельство: в последующий период, в Седьмом городе, оборонительная стена была сразу же отремонтирована, а частично и восстановлена, некоторые старые дома тоже были отремонтированы, и в них вновь поселились люди; было построено много новых домов, занявших почти все свободное место в крепости. Культура Трои VI сохранилась и продолжает развиваться без какого-либо заметного чужеродного влияния, и поселение VIIa начинает свое существование без каких-либо привнесенных извне новшеств. При этом не наблюдается ни снижения жизненного уровня населения, ни уменьшения его численности. Взаимоотношения с находящейся к западу от Трои микенской цивилизацией, поддерживавшиеся на протяжении жизни как минимум одного поколения, сохраняются без изменений. В отчете о раскопках 1893–1894 годов Дёрпфельд и его сотрудники утверждают, что Троя VII-1 (мы называем ее Троей VIIa) – это та же самая цивилизация, что и Шестой город. По этой причине они не смогли определить принадлежность керамики и разнообразных мелких предметов к каждому из этих периодов. В 1935 году Дёрпфельд предложил вместо понятия Трои VIIa ввести в научный оборот понятие Трои VIи. Безусловно, это бы полностью соответствовало положению дел, однако мы придерживаемся установленной ранее терминологии, для того чтобы не ввести в заблуждение тех, кто давно к ней привык.
Что это были за люди – поселившиеся в расположенной на холме Трое и не покидавшие этого места на протяжении всей истории Шестого города, восстановившие свой город после землетрясения и продолжавшие жить там в период Трои VIIa? Откуда они туда пришли? Учитывая отсутствие точных данных, на эти вопросы нельзя дать какой-то определенный ответ. Однако мы, безусловно, должны признать наличие в Трое чего-то нового, привнесенного извне, что в том числе нашло отражение и в традициях, отличных от традиций жителей Трои раннего бронзового века. Эти изменения в Трое являются частью более масштабных перемен, охвативших все Восточное Средиземноморье, включая Сирию и Египет, в те тревожные времена, когда человечество прощалось с эпохой ранней бронзы и вступало в среднебронзовый век. В это же время материковая Греция тоже была захвачена полчищами врагов. Я думаю, что именно под этим углом мы должны рассматривать проблему происхождения жителей Шестого города. Одновременно появляются две группы захватчиков – одна с восточного, другая – с западного побережья Эгейского моря. Они владеют одной и той же техникой изготовления керамики и делают сосуды характерных для серой минийской керамики форм. В каждом регионе они появляются со своим вьючным животным – лошадью, это новшество имеет огромное значение. На протяжении всего последующего периода они поддерживают отношения друг с другом. Исходя из вышесказанного, можем ли мы заключить, что эти группы имеют родственную связь, что они – две ветви одного дерева? Сейчас многие ученые придерживаются мнения, что захватчики, принесшие с собой в Грецию среднеэлладскую культуру, на самом деле были первым эллинским народом, чья нога ступила на землю полуострова. Если эта точка зрения верна (а мне кажется, что она хорошо аргументирована), то мы должны согласиться и со следующим выводом: основателями Трои VI тоже были греки – первые представители этого народа к тому времени уже закрепились в Малой Азии.
Относительно их происхождения и места, откуда они, видимо, отправились в новые края, пока не было выдвинуто ни одной достаточно убедительной теории. То ли они кочевали с севера к берегам Эгейского моря, то ли приплыли на кораблях с юга России через Черное море и проливы Босфор и Дарданеллы, то ли они пришли в Грецию морским путем с запада или востока – это установить не удалось. Ни керамика, ни артефакты, ни даже кости лошадей не дают нам никаких подсказок. Возможно, новые факты, проливающие свет на эту ситуацию, могли бы принести раскопки в прибрежных районах Балканского полуострова. А тем временем эта проблема предоставляет широкое поле для различных предположений и теорий.
Глава 7ТРОЯ VIIa
В ходе раскопок 1894 года Дёрпфельд и его коллеги обнаружили, что культурный слой, прежде приписывавшийся Седьмому городу, или Трое VII, на самом деле состоит из двух разных пластов, которые по нескольким параметрам в корне отличаются друг от друга. Дёрпфельд, обозначивший их VII-1 и VII-2, отмечал, что первый представляет собой непосредственное и естественное продолжение культуры Трои VI, в то время как второй отличается появлением новых незнакомых элементов, до сих пор не встречавшихся в крепости. Правомерность такого деления культурного слоя на две составные части была полностью подтверждена во время раскопок экспедиции нашего университета, которая осмелилась внести лишь одно новшество – вместо терминов VII-1 и VII-2 она ввела термины VIIa и VIIб. Насколько удалось установить, пласт Трои VIIa однороден и не состоит из более мелких пластов, хотя не исключено, что история города периода VIIa состояла из нескольких фаз, продолжавшихся немногим дольше жизни одного поколения людей.