Соображать надо было быстро. Лена собралась и ответила прямым взглядом, — А-а-а, ты вот про что. Да вон в камере напротив. Это знаменитый Пикап, лучший знахарь стронгов, просто легенда живая, гроза всех внешников по эту сторону э-э-э… Зловещего хребта.
— Какого такого хребта?
— Да не важно, видишь, как валяется, все силы знахарские на тебя потратил. Всю ночь пыхтел, спать не давал. Слушай, забери его, пристрой как-нибудь. Если не вытащить, точно замучают, как тебя, только он и так бедненький настрадался.
Рейдер поморщился, вздохнул печально, — Стронг, мур, рейдер, как же этот ваш детский сад достал, — его глаза сузились, — отойди на пару шагов.
Одним движением разорвал решетку как Тузик знаменитую тряпку. Живая легенда стронгов никак не реагировала на шум, валялась в глубокой нирване.
— Это точно великий знахарь, выглядит как-то не очень?
Лена захлопала честными глазами, — Кто же если не он? Пострадал сильно, вот Улей ему и навалил компенсаций. Слушай, а ты крутой, сильный. Как же такого поймали?
— Опоили хлопьями, в кабаке местном в Рубероиде. Скрутили и в подвал. Все видел, чувствовал, но пошевелиться не мог.
— Как же, знаю этот гадюшник. Меня там тоже обслужили не слабо.
Рейдер взвалил безвольное тело на плечо, — Пойдешь со мной? Могу за ворота вывести, — оглядел еще раз оценивающе, — Или провожу чуть.
Лена сморщила нос. Первый порыв — конечно да. Взяла рейдера за руку. Странное ощущение, сильное тренированное тело, ладони белые, нежные, никогда не видевшие солнца, как у девушки, или скорее подростка. Сердце забилось сильнее. Могучий и надежный. С таким точно можно куда угодно, как за каменной стеной.
С усилием отпустила руку, — Извини, не могу, дела еще тут есть. Девушку забрать надо из усадьбы. Может поможешь? Тут недалеко, поместье в центре.
Рейдер мягко отстранился, — Извини, я больше никого не хочу убивать, кроме одного не совсем человека. Но его я в стабе не ощущаю, не чувствую. Он где-то там. Еще бы бармену в Рубероиде привет передал, но, если останавливаться и бросать камень в каждую лающую собаку — никогда не доберешься до цели.
— Тогда не судьба, может в другой раз.
Пленник добавил буднично, с легким налетом жалости, — Я уважаю твое решение, если в Улье у тебя нет своего пути — у тебя нет будущего. Прощай, если уходить, беги сейчас. Эти охранники мертвы, пересменка через четыре минуты.
Лена бросила в удаляющуюся спину, — Ты не назвался, меня Лена зовут.
— У меня много имен, в этих краях меня знают мало, но есть места, где хват Гефест — это не пустой звук.
— Прощай Гефест, вот еще — пить этому в дороге не давай. Слышала, алкоголь великим знахарям вредно.
Лена посмотрела вслед уходящей фигуре. Вот они какие, рейдеры, прожившие у Улье много лет. Практически в машину превратился, или Улей его таким сделал. И как назвал интересно, женщина Переменчивого ветра, прямо дао потянуло. А не дура ли я? Далась эта девчонка. Валить из этого гнилого стаба надо. Такой шанс. Попробовала на язык слово, — Гефест, Гефестик. Точно дура.
Аккуратно перешагнула выбитую дверь, выбралась на улицу. Надо двигать в усадьбу, но сначала старого друга проверить и яйца ему открутить. Прошла огородами, по дорогам носились машины, ревела сирена. Выбралась на торговую площадь и затерялась среди рейдеров. К магазину одежды подошла неспешной скучающей походкой.
Спарапет признал сразу, засуетился, глаза забегали, — Вах, дэушка Лэна, старый клиент, пайдем внутрь. Нэ абыжайса на Спарапэт, вэщи твои атдать. Всо сказали атдать, вэщи атдал, спараны не атдал.
Продавец достал из-под прилавка черный мешочек, подкинул на руке, — сдэс все твои спараны, нэ дэржи абида, да.
Лена, увидав целых мешочек с богатством, кинулась на шею, — Спасибо Спарапетик, думала ты это, а ты друг настоящий.
— Нэ абыжайся, что вэщи сматрел, спараны атлажил.
— Может чаю? — Выразительно покосился на дверь, — Еще тавар новий, заходы пакажу, да.
— Не могу, милый, обязательно на днях зайду.
Лена простилась, прижалась щекой к жесткой щетине и побежала дальше по дороге. У оживленной палатки с уличной едой остановилась. От запаха жареной курицы закружилась голова, резко пришибло таким чувством голода, будто вечером не было жирного гуся и тазика оливье. Умяла две большие шаурмы, которые провалились как в паровозную топку. Лапнула себя по бедрам. Что за черт? Как утром не заметила? Объем ягодиц уменьшился как минимум в половину, как еще трусы не потеряла. Сначала сиськи, теперь задница. Я же выгляжу сейчас как подросток зачуханый. Ладно грудь, была не своя, не так обидно. Жопа точно честно наеденная. Связано это все, и жемчужина, и изменения организма, и рейдер вылеченный. Похоже причина — ночной космический оргазм. Получается я силы свои на восстановление Гефеста потратила, причем немало так. Срочно надо наверстать, под удивленный взгляд продавца взяла третью шаурму и понеслась в сторону усадьбы.
Пропажа Яны
Нашла знакомое поместье, немного поплутав. Обошла ворота по широкой дуге, протиснулась в дырку, через которую разговаривала с Гномом. Тишины мертвая, ни охраны, ни рабочих, заходи, выноси. Парадную дверь дернула — открыто. Сразу бросилась наверх в комнату Яны. Странно, дверь опечатана полоской бумаги, «Не срывать, бюро безопасности». А этим что понадобилось? Толкнула дверь, не обращая внимание на предупреждение, дальше борделя не пошлют.
Комната выглядела обычной девичьей спальней, никаких следов ни веревки, ни самого крюка на потолке. Прибрано, чисто, все мелочи по местам. Ни самой Яны, ни следов. Дежавю, на зеркале надпись красной губнушкой: «Прощайте, пусть лучше меня растерзают монстры, но я не выйду замуж за чудовище». Вот те раз! Обещала же глупостей не делать.
Лена закрыла дверь, постояла в коридоре несколько секунд, тревожная мысль не отпускала. Что-то здесь не так. Открыла дверь снова, оглядела надпись внимательней. Так и есть, прошлую надпись Яна писала крупными печатными буквами. Новое художество написано явно женской рукой, аккуратными круглыми буквами с завитушками. С чего бы Яне почерк менять? Значит не сама ушла. Похитили!
Девушка быстро добралась до своей комнаты. Опечатано той же хренью. Внутри знакомый бардак, окно разбито, на стенах следы пуль. Кровать разгромлена, следы крови никто не убирал. Хрен оторванный забрали — и на том спасибо, похоже за вещдок сошел.
Не удержалась, посмотрела на свое отражение. Так и есть, лицо осунулось, черты заострились, под глазами круги. Вон, ребра торчат, платье как на вешалке. На анорексию вроде не тянет, но месячное голодание налицо. Похватала свои вещи, переоделась в джинсы, топик, грязное платье улетело за кровать. В застегнутые джинсы свободно вошло два кулака и еще место осталось. Нашла кожаный поясок, укрепила кое-как.
Собрала рюкзак, рассмотрела внимательнее мешочек со споранами. Несложная математика, тридцать два спорана, двенадцать горошин. Весь капитал на месте.
Взгляд зацепился за один споран, матовый, без блеска, круглый идеально. Поскребла, надавила ногтем, щелкнул и распался на две половинки. На пол упала скомканная бумажка: «Не позволь им найти Лео».
Гром за окном вроде не раздался, но чертовщиной повеяло явно. Перечитала пару раз, шляпа шляпная. Ладно прощай гостеприимный дом.
Покинула усадьбу Лена тем же способом, выбралась без проблем, смешалась с редкими прохожими, зашагала в сторону центра. Яну похитили, кто и зачем позже думать будем, надо решить, что дальше делать? Ага, к Спарапету назад, весь гардероб псу под хвост, и вопрос насчет спорана фальшивого. Лео — это же знахарь пропащий. Все его ищут, у госпиталя очередь на месяц вперед. Кому-то он понадобился не только болячки лечить. Ага, и еще кто-то не хочет, чтобы его нашли. А я тут при чем?
У лавки торговца одеждой царило странное оживление. Полчаса назад же пусто было. Десяток человек размахивали руками, народ кучковался вокруг пары черных машин. Незаметно подошла, присела на бревно, на котором пара известных матрон продолжали лузгать семечки.
— Ой, бабоньки, что я вам сейчас расскажу! Из тюрьмы пленник сбежал, всю охрану порешил.
Торговка покосилась на новенькую, бросила нехотя — А это ты, свежак? Это чай не новость, это мы уже знаем.
— А как знаете, если он безрукий и слепой был. Сама видела, по локоть отрублены и вместо глаз дырки.
— Да ты шо? Не брешешь?
— Чем хотите поклянусь.
— Вот страсти то. У нас вот тоже пара новостей свежих, у Кабана, пивовара местного кот окотился. Вот так, был кот-котом, орал как все, а потом споранов нализался и котят принес, пять штук. И еще, Спарапет умер.
Лена сделала круглые глаза, — Как умер? Когда? Убили что ли?
— Э-э-э, если бы. Стали бы простое убийство тут обсуждать. Вот так, взял и умер, сам. Сидел, сидел в своем кресле и умер.
Вторая торговка, которая Степаша добавила, — Покупатель зашел, думал уснул, за плечо потряс, а он уже холодный. Вон — безопасники тело грузят. Никаких повреждений говорят нет. Сейчас в Центральный повезут к знахарю на вскрывание.
Глава 14
Слинять по-тихому не получилось. Только Лена начала неспешной походкой удаляться в сторону госпиталя, как в спину прилетели слова из дешевого боевика:
— Стоять, руки за голову. Потянешься за оружием — стреляем на поражение.
Лена застыла, — Стою, не тянусь, у меня и оружия то нет.
Рейдер высокий и тощий, как оглобля за секунду скрутил руки стяжкой, прошелся по телу руками и поволок к машине.
— Глядите, поймал кого. Ее весь стаб ищет, а она на месте преступления ошивается.
— На нее же ориентировка утренняя. Молодец Трубочист, глазастый.
— Ага, прямо тут вертится, не с проста. Повезли в управление, расколем тепленькую.
Мешок на голову не надевали, машина заревела и прикатила в новое место. Стрельбище, куча техники военной, барак длинный, низкий. Да это же казармы, где-то тут Михей обитает. Вот бы весточку передать.