Гектор услышал пронзительные крики самого младшего своего брата и метнул копье в Ахилла, однако порыв ветра прервал полет орудия – или, как намекает Гомер, сбила его с пути сама Афина?
Наконец-то Гектор попал в его поле зрения! Ахилл настиг его с жуткими воплями, но боги вновь вмешались, и Гектор исчез в клубах тумана. В этот раз добычу у Ахилла отнял Аполлон.
Разъяренный Ахилл порешил еще сколько-то троянцев. В описании того, каков Ахилл в своих убийствах, Гомер безжалостен и неумолим. Дриоп – пронзен копьем в шею. Демух – пробито колено, после чего порублен на куски. Братья Лаогон и Дардан – поражены копьем, покрошены. Юный Трой, сын Аластора, – рассечена печень, зарезан. Мулий – копье из одного уха в другое. Эхекл, сын Агенора, – голова расколота, кровь стекает по лицу. Девкалион – проткнут копьем, насажен на него, обезглавлен.
Ахилл: вот его аристея. Безжалостная оргия крови. Неукротимый циклон. Яростный лесной пожар. Испятнанная кровью колесница его катилась по трупам. Земля насквозь пропиталась темною кровью, когда Ахилл прижал троянцев к реке Скамандр. Стремительной чередой убил он Ферсилоха, Мидона, Астипила, Мнесса, Фразия, Эния и Офелеста, после чего разделался с Ликаоном, еще одним сыном Приамовым, и швырнул труп его в реку. Скамандр, чьи воды захлебывались мужами и лошадьми погибшими, умолял прекратить. Ахилл лишь смеялся и губил все больше троянцев, сваливал их тела в воду. Кипя возмущением, Скамандр призвал Аполлона: пусть прикончит Ахилла и подарит троянцам победу. Услышал Ахилл измученный вопль речного бога, нырнул в реку и принялся биться с водой.
На миг Скамандр опешил и замер: этот смертный спятил – он смеет сражаться с рекой. Но затем встряхнулся, вскинулся и превратил струи свои в белопенную стремнину. Ахилла понесло течением. Он потянулся к вязу, что склонялся к воде, и вытащил себя из потока, однако Скамандр не унялся. Послал вслед за Ахиллом исполинскую волну, громадный шквал стремительных вод, какие даже прыткий Ахилл не смог обогнать. Накатила волна. Барахтаясь, едва не тоня, Ахилл вскричал в отчаянии:
– Не дайте мне здесь сгинуть просто так! Позвольте сразиться мне с Гектором – победить иль пропасть. Хотя бы дайте пасть мне героем от его руки[154].
Боги вняли. Гера велела сыну своему Гефесту наслать огонь, что растекся по речному берегу. Сама она раздувала его ветрами, пока река не зашипела, не забурлила и не пошла паром, а Скамандр не возопил в муках и не отпустил Ахилла; тот уж выбрался из воды и вернулся на равнину, чтоб там продолжить убивать.
Приам смотрел со стен Трои и видел, как его армию уничтожают не только Ахилл с мирмидонянами, но их поддерживает вся воодушевленная и вдохновленная ахейская рать. Царь троянский велел открыть ворота и принять отступавших бойцов. Ахилл, воя, как бешеный пес, ринулся следом. Сын Антенора АГЕНОР, пусть и ужасно напуганный, метнул в Ахилла копье – и хорошо метнул, однако наконечник отскочил от свежевыкованных поножей Ахилла, и ахейский воитель, даже не сбившись с шага, бросился за Агенором. Аполлон унес настоящего Агенора прочь, а сам принял его облик, дразня Ахилла и ведя его через всю равнину Илиона, давая время сбегавшим троянцам скрыться в городе.
Наконец Аполлон/Агенор со смехом исчез, а рассвирепевший Ахилл поворотился срывать свою ярость на Трое.
Ахилл и Гектор
Царь Приам смотрел вниз на воодушевленного, разъяренного и неумолимого Ахилла, мчавшего к городу, как ветер. Гектор стоял у Скейских ворот, готовый к последней стычке. Приам и Гекуба кричали ему сверху, молили скрыться внутри. Старый царь рвал на себе волосы: мысленным взором он прозревал судьбу своего города и троянского народа, если Гектор сложит голову.
Но Гектор на уговоры не поддавался. Он знал, что время прислушиваться и отступать в город было прошлой ночью, когда Полидамант призывал всех спасаться за стенами. В гордости своей Гектор отказался, и сгинуло множество великих троянцев – его братьев и дорогих друзей. Искупить свое безрассудство он мог теперь, лишь убив того, кто за это в ответе. Ахилла.
И вот он, роковой враг Гектора, его беда и проклятье – устремляется к нему, как ангел мщения, и ревет чудовищным боевым кличем. От одного взгляда на человека, превратившегося в бешеный лесной пожар, Гектор похолодел. Золотой, объятый пламенем неутолимой свирепости, бросился на него Ахилл.
Гектор обратился в бегство. Каким бы ни был Гектор великим, благородным и отважным, вид этого жуткого ангела смерти оказался невыносимым даже для него. Гектор бежал.
Ахилл гнался за ним. Трижды обежали они стены Трои.
Зевс над Гектором сжалился. Тот ему нравился, и Зевс склонился к тому, чтобы вступиться за героя. Но напала на него Афина:
– Отец, судьба Гектора решена. И ты это знаешь сам. Сперва ты запрещаешь нам лезть в дела мертвых и менять их рок, а теперь сам желаешь вмешаться и отвести рок от Гектора?
Зевс вскинул руки.
– Ты права. Ты права.
– Можно я просто спущусь к ним и прослежу, чтобы все складывалось так, как должно?
Скорбно кивнув, Зевс согласился, и Афина слетела к Трое. Приняв обличье Гекторова брата Деифоба, она возникла подле него и заявила, что будет сражаться рядом.
Ахилл надвигался, Гектор обернулся и воззвал к нему:
– Что ж, сын Пелея, довольно бегать. Время убить или быть убитым. Но скажу одно. Если я возьму верх, клянусь перед Зевсом, что уважу твое тело. Лишь заберу твой достославный доспех, а останки верну неоскверненными твоим людям. Поклянешься ли в том же на случай твоей победы?
Ахилл презрительно ощерился.
– Мне сделки без надобности. Охотники со львами не заключают сделок. Волки не договариваются с агнцами.
С этими словами он метнул копье. Гектор припал к земле, и орудие пролетело над ним, уткнулось в землю позади. Незримая для Гектора Афина извлекла копье и вернула его Ахиллу.
Теперь настал черед Гектора. Он прицелился и запустил копье. Лучший, сильнейший бросок за всю его воинскую жизнь. Наконечник метил в самую середку Ахиллова щита. Но тот выдержал, и копье отскочило.
– Еще копье, – потребовал Гектор, протягивая руку Деифобу, чтобы вооружиться заново, – но рядом того не оказалось.
Гектор тут же понял, что пришел его час. Выхватив меч, он бросился на Ахилла. Ахилл пригнул голову и ринулся навстречу.
На Гекторе был доспех, снятый с Патрокла. Прежнее Ахиллово облачение. Ахилл знал его досконально, каждую складку.
Воины надвигались друг на друга, а ум Ахилла спешил пуще тела. Приближение Гектора – щит выставлен, меч вскинут – виделось Ахиллу так, словно действие замедлилось. Ахилл нацелил копье на то место, где, как он знал, кожа не лежит внахлест с бронзой, оголяет тело и оставляет горло открытым там, где ключица подходит к шее.
Вот Ахилл ударил – и Гектор, царевич троянский, надежда и слава своего народа, пал наземь, смертельно раненный.
С последним выдохом Гектор воззвал к Ахиллу еще раз:
– Тело мое… верни моему народу на сожжение. Но не забирай его к своим кораблям, чтоб сожрали его собаки… мои родители заплатят неслыханный выкуп… прошу лишь…
Ахилл дикарски расхохотался. Не осталось в нем ни капли почтения, милосердия, нежности – никаких человеческих чувств.
– Псы и птицы получат тебя!
– Надо мной насмехаясь, насмехаешься над богами, – выдохнул Гектор. – Конец твой близок. Вижу тебя у Скейских ворот, сражен будешь Аполлоном и Парисом…
И Гектора не стало.
Ахилл склонился, чтобы снять с павшего доспехи. Его прежние доспехи. В которых сражался и пал Патрокл.
Ободренные зрелищем – величайший воитель Трои лежит теперь мертвым в пыли, – ахейские бойцы поперли полчищами, и всяк желал пырнуть великого Гектора. Через тридцать лет покажут они своим внукам капли крови на наконечниках своих копий и на мечах и станут бахвалиться тем, что участвовали в гибели великого троянского царевича.
Ахилл снял с покойника пояс – боевой пояс, подаренный Гектору Аяксом в память об их поединке. До чего учтивым и благородным был тот бой. И до чего ж давно.
Привязал Ахилл один конец того пояса к лодыжкам Гектора, другой – к оси своей колесницы. Взявшись за вожжи, он повел своих людей обратно к кораблям, волоча Гектора за собой.
Не видала та война ничего кошмарней горя Приама и Гекубы, смотревших, как тело их сына жестоко бьется о камни Илионской долины на пути к аргосским судам. Их достославный сын мертв, а с его телом обходятся так бесстыдно. Сокрушенно рыдала Гекуба, и плач ее достиг слуха жены Гектора Андромахи. Страшась того, чтό этот звук может значить, она выбежала на бастион и узрела, как окровавленный труп ее мужа волокут в пыли.
– О, Астианакс, – зарыдала она над своим младенцем, – не жена я Гектору больше, а ты ему больше не сын. До конца времен мы с тобою вдова и сирота!
И все женщины Трои завыли с ней вместе.
Погребение Патрокла и Гектора
Пусть Ахилл и отомстил за смерть Патрокла, как и поклялся, но горевать по утрате возлюбленного друга он отнюдь не закончил. Нисколько не утихла, как мы убедимся, и его ненависть к Гектору.
Первым делом приказал он сложить исполинский погребальный костер. Этого ожидали. А вот то, что проделал он дальше, – нет. Он взял двенадцать троянских пленников, повелел привести их к погребальному костру и перерезал им глотки – без всяких угрызений совести и уж точно не более церемонно, нежели жрец режет глотки жертвенным агнцам или козлам. Это преступление против законов, каким подобает следовать воину, – и потрясло оно даже богов.
Далее на колеснице, к которой труп Гектора был привязан по-прежнему, Ахилл трижды объехал место упокоения Патрокла и оставил тело валяться ничком в пыли.
Тело Патрокла уложили на погребальный костер. Мирмидоняне отрезали у себя по пряди волос и укрыли ими покойника, словно блестящим саваном. Рыдая, Ахилл отсек у себя пару золотых локонов и нежно вложил их в мертвые руки Патрокла. Возле тела поместил он сосуды с медом и маслом; занялся от зажженных факелов пог