А если станешь ты молчать покорно,
Сын будет похоронен и сама
Ты эллинов узнаешь благосклонность.
Андромаха
Дитя мое, сыночек мой любимый…
Покинешь мать… Они убьют тебя…
Ты доблестью родителя погублен, —
Она столь многим счастье принесла,
Тебе же обернулась не во благо…
О, горестная брачная постель…
Мечтала я, в дом Гектора вступая,
Родить не жертву для врагов-данайцев,
Но изобильной Азии царя.
Ты плачешь, сын? Беду ль свою почуял?
Что обхватил меня, за платье держишь,
Как птенчик, мне забился под крыло?..
Не встанет Гектор, из земли не выйдет
С прославленным копьем тебя спасать.
Нет сродников, нет прежней мощи нашей…
Безжалостно с высокой башни сброшен
Вниз головой, плачевно дух испустишь…
Сокровище бесценное мое!
О, сладкий запах твой! Так понапрасну
Тебя в пеленках грудью я кормила,
Старалась так, что извелась в трудах…
Мать обними в последний раз, прижмись
К родной своей, обвей руками шею
И ротиком прильни ко мне… Ахейцы!
О варвары, искусные в мученьях,
За что казнить невинное дитя?
Ты, Тиндарида, – ты не Зевса дочь,
Нет, много у тебя отцов: Дух Зла,
Дух Зависти, Убийства Дух и Смерти
И все, что есть дурного на земле…
Нет, породил не Зевс тебя, столь многих
И варваров и эллинов убийцу!
Пропасть тебе! Опустошила ты
Красой очей полей фригийских пышность…
Хватайте ж, уносите… Казнь так казнь…
Насытьтесь детской плотью!.. От богов
Погибель наша. Сына мне не вырвать
У смерти… Скройте ж, бедную, меня,
В корабль забросьте, – еду я на славный
Пир свадебный, ребенка потеряв!
Корифей
Ах, Троя, Троя, – пали тьмы людей
За женщину одну, за ложе срама!
Талфибий
Ну же, из объятий материнских
Нам пора шагать наверх, мальчонок,
На оплот отцов, к венцу твердыни, —
Там ты примешь смерть: таков приказ.
(К слугам.)
Унести его! Чтобы такую
Весть доставить, нужен бессердечный,
Кто с бесстыдством более дружит,
Чем души моей расположенье.
Талфибий уходит вместе со слугами, уносящими Астианакта.
Андромаха на колеснице уезжает.
Гекуба
О дитя, сын сына моего,
Как тебя мы лишены бесчестно, —
Мать и бабка! Что могу? Что сделать
Для тебя, бедняжка? В дар тебе
Темя бьем да ударяем в грудь —
Все, что в нашей власти… Трои нет,
Нет тебя… О, горе мне! Чего же
Нам еще, чего недостает,
Чтоб до дна свою изведать гибель?
СТАСИМ ВТОРОЙ
Хор
Строфа I
О Теламон, Саламина, обильного пчелами, царь,
Ты, чей престол на омытом прибоями острове,
Принаклоненном к священным холмам, где впервые Афина
Сизой оливы явила побег,
Неба достойный венец, Афин украшенье блистательных!
Ты с лукодержцем, сыном Алкмены, слил свою доблесть,
Чтоб Илион, Илион сокрушить, наш город родимый, —
В давнее время сюда из Эллады ты прибыл…
Антистрофа I
Эллинской цвет молодежи Геракл созвал, негодуя
Из-за коней. Он привел к Симоенту широкому
Верные весла, корабль привязал он канатами,
Меткие стрелы из судна достал —
Лаомедонтову смерть. Возведенные Фебом твердыни
Рухнули в алом жару, опустели троянские нивы.
Дважды свершалось нашествие, два раза Дардана стены
Ниспровергались ахейским копьем кровожадным.
Строфа II
Понапрасну же поныне,
О дитя Лаомедонта,
Меж сосудов золотых
Выступая плавно,
Зевсову ты чашу полнишь, —
О, сладчайшая из служб!
Край твой пламенеет,
Стонет взморье, – словно птицы,
Потерявшие птенцов,
Кто детей зовет, кто мужа,
Кто седую кличет мать.
Нет твоих купален свежих,
Нет ристалищ – все пропало.
Ты у трона Зевсова
Юн лицом и ясен, —
А меж тем Приамов Пергам
Пал от вражьего копья.
Антистрофа II
Эрос, Эрос, ты когда-то
Посетил троянцев домы;
Милостью богов
Трою вознесла
Связь со смертными бессмертных.
Но стыжусь, молчу о Зевсе…
Ныне видит милый смертным
Свет Зари белокрылатой
Гибнущую землю,
Пергам сокрушенный, —
А супруг был ею избран
Из троянских уроженцев;
Золотою колесницей
Был он вознесен
К звездам – он, надежда
Всех троянцев… Но от Трои
Отошла любовь богов.
ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
Входит Менелай.
Менелай
О, светлый, лучезарный день! Сегодня
В моих руках супруга снова будет —
Елена. После стольких испытаний
Я – Менелай – с ахейской ратью здесь.
Не ради я жены пришел под Трою, —
Как думают, – но мужа, дружбы долг
Нарушившего: он жену мою
Похитил. Волей вышних сам он мертв.
И рухнул край под эллинским копьем.
А я хочу лаконянку – претит
Мне имя повторять былой супруги —
С собой забрать. Она в шатре с другими
И пленницею числится, как все.
Те, кто ее отвоевал оружьем,
Ее вручили мне, велев убить, —
А если нет, то взять обратно в Аргос.
Я здесь не стану разрешать судьбу
Елены, – пусть гребцы ее доправят
В Элладу, там убить ее дозволю
В честь дорогих, под Илионом павших.
(К слугам.)
Эй, слуги! Вывести ее! Тащите
За волосы, замаранные кровью
Убийств! Попутный лишь подует ветер,
Ее тотчас в Элладу повезем.
Гекуба
(молитвенно)
О ты, всего основа, царь земли,
Кто б ни был ты, непостижимый, – Зевс,
Необходимость или смертных ум, —
Тебя молю, – движеньем неприметным
Ты правильно ведешь судьбу людей…
Менелай
Что за слова? Каких богов ты молишь?
Гекуба
(к Менелаю.)
Убить ее похвально… Но страшись
Ее красы – вновь истомишься страстью.
Красою полонит глаза мужские,
Твердыни рушит; города горят
От чар ее,– о, нам ли их не знать, —
Тебе, и мне, и всем, кто пострадал!
Слуги вытаскивают из шатра Елену.
Елена
О Менелай, сулит начало ужас:
Ручищами прислужники твои
Меня схватили, выволокли вон.
Хоть я тебе, как вижу, ненавистна,
Хочу спросить: об участи моей
Что эллины и ты постановили?
Менелай
Расследовать тут нечего, я вправе
Обидчицу убить – то воля войска.
Елена
Дозволено ли будет мне сказать,
Что, коль умру, умру несправедливо?
Менелай
Но я не спорить, а казнить пришёл
Гекуба
Нет, выслушай её: пускай умрет,
Все высказав, – но слово для ответа
Мне дай потом. Ты всех злодейств не знаешь,
Свершенных ею в Трое. Обо всем
Скажу зараз, и не уйдет от казни.
Менелай
Мы лишь теряем время. Но, коль хочет,
Пусть говорит. А после – ты.
(К Елене.)
Но знай,
Я уступил не ради просьб твоих.
Елена
Быть может – худо ль, хорошо ль скажу, —
Меня врагом считая, слов моих
В расчет не примешь… Противопоставить
Хочу всему, что в этих преньях мне
Вменишь в вину, свои опровержения
И этим иск взаимно уравнять.
(Указывая на Гекубу.)
Первейшая виновница – она,
Родившая Париса, а второй —
Старик, сгубивший и меня и Трою,
Тот, что не предал смерти Александра,
Приснившегося факелом зловещим.
Послушай же, как дальше дело шло.
Он стал судьей над троицей богинь.
Паллада обещала Александру,
Что Фригии он покорит Элладу;
А Гера – если изберет ее —
Судье сулила Азию с Европой;
Киприда ж диво красоты моей
Расхваливала, в дар меня сулила,
Коль предпочтет ее. Но продолжаю.
Киприда победила. Брак мой благом
Стал для Эллады: вас не угнетает
Власть варваров, не одолели вас.
Эллада спасена – а я погибла!..
Красой моей торгуют, в том винят,
За что венца должны бы удостоить…
Ты возразишь, что я молчу о главном:
Что втайне дом покинула. Но гость
Явился к нам с немалою богиней, —
Он, демон мой, как хочешь, Александром
Или Парисом величай его.
А ты, глупец, его оставив в доме,
Из Спарты сам тогда уплыл на Крит!
Но далее.
Теперь к себе, а не к тебе вопрос:
Да как же я могла б за чужестранцем
Уйти, и дом и родину предать?
Вини Киприду. Кто сильнее Зевса,
Державного владыки всех божеств?
А он – ей раб… Так и меня прости…
Есть и еще для обвиненья повод: