Когда сошел в могилу Александр,
Мне должно бы, не связанной богами,
Оставить дом, сойти к судам ахейским…
Я и стремилась – крепостные стражи
Свидетели и те, что с вала смотрят, —
Да, со стены на вервиях не раз
Я соскользнуть пыталась потихоньку.
А муж мой новый Деифоб насильно
В дом взял меня, – фригийцы были против.
Так справедливо ль, муж мой и судья,
За то умру, что мной владел он силой?
Мне красота моя не ветвь победы,
А рабство принесла… Ты хочешь быть
Сильней богов? Безумное желанье!
Корифей.
(к Гекубе.)
Царица, заступись за род и Трою;
Ты опровергни ловкую злодейку, —
Она красноречива на беду.
Гекуба
Сначала за богинь хочу вступиться
И ложь ее изобличить. Ни Гера,
Я полагаю, ни Паллада-Дева
Не столь в безумье впали, чтоб одна
Фригийцам Аргос предала, другая ж
В неволю им Афины обратила.
И будто детский спор о красоте
Их свел на Иде, празднично одетых?
И красоты зачем так жаждать Гере?
Не лучший ли из всех супругов Зевс?
Кого бы из богов прельщать Палладе,
Когда она безбрачна изволеньем
Отца? Не унижай ума богинь,
Свой обеляя срам, – не убедить.
По-твоему, Киприда – снова глупость! —
Пришла с Парисом к Менелаю в дом?
Она могла, спокойно в небе сидя,
Услать тебя и все Амиклы в Трою.
Мой сын был несравненной красоты, —
Увидев, ты сама Кипридой стала.
Слепая страсть, по мнению людей,
От Афродиты – не от Афросины ль?
Он был в наряде варварском, блистал
Весь золотом, – и страстью ты зажглась.
Ты не роскошно в Аргосе жила.
Бежав из Спарты думала: коль в Трое
Течет потоком золото, там будет
Что расточать. А Менелаев дом
Был слишком для твоих излишеств тесен.
И будто силой сын тебя увез?
Кто это видел в Спарте? Ты взывала ль
О помощи? Ведь были Кастор с братом
Поблизости, еще не в небе звездном?
Явилась в Трою, по следам твоим —
Аргивяне, – и в ход пошло оружье.
При вести, что успех у Менелая,
Его хвалила, чтоб страдал мой сын,
Любви своей соперника в нем видя
Могучего, А при успехе Трои —
Наоборот. За случаем гналась,
Ему, не добродетели, служила.
Ты будто соскользнуть со стен хотела
На вервиях? Жила, мол, как в плену?
Застал ли кто тебя с крюком и петлей
Иль меч точащей? Верная жена
Меж тем к ним прибегает ради мужа.
Я сколько раз тебя увещевала:
«Дочь, уезжай. Себе жену другую
Мой сын найдет. Тебя к судам ахейским
Сведу я тайно. Прекрати меж нами
Войну!» Но в тягость был тебе совет.
Ты обнаглела в доме Александра,
Здесь пред тобой бросался варвар ниц.
Вот главное. Теперь ты, разрядившись,
К супругу вышла! Воздухом одним
С ним дышишь ты, презренная душа!
А по твоим проступкам подобало б
Тебе стоять в разодранной одежде,
Дрожа от страха, с головой обритой
И скромности бесстыдство подчинить.
Вот, Менелай, чем речь свою закончу:
Почти Элладу, как тебя достойно,
Казни жену, – тем утверди закон
Для женщин всех: смерть за измену мужу.
Корифей.
Царь, ради чести предков и своей
Казни её – упрека не заслужишь,
Что ты размяк, – всегда ты храбрым был.
Менелай
Я мнения с тобою одного.
Она ушла из дома добровольно
На ложе чужака. Киприда – только
Чтоб скрасить речь… Тебя побьют камнями, —
Смерть краткая за долгие страданья
Ахейцев… Знай, как уважать меня.
Елена
К ногам припав, молю: ты за пороки
Богов меня убьешь! О, пощади!..
Гекуба
О, не предай друзей, убитых ею, —
За них и за детей тебя молю.
Менелай
Довольно, старая. С ней кончен счет.
Я прикажу, чтоб слуги отвели
Ее к судам – и поплывет в Элладу.
Гекуба
Не на одном с тобою корабле…
Менелай
Но почему? В ней тот же вес, надеюсь…
Гекуба
Не любит тот, кто любит не навек.
Менелай
Чтоб из души угар любовный вышел?..
Так, будь по-твоему: не поплывет
На корабле со мной, – совет твой делен.
А в Аргосе, как должно, злою смертью
Умрет она и этим образумит
Весь женский пол, – оно хоть не легко…
Погибелью своей пусть вгонит в страх
Неистовых, кто и ее похуже.
Елену уводят, Менелай уходит.
СТАСИМ ТРЕТИЙ
Хор
Строфа I
И свой храм на Илионе,
И алтарь в густых куреньях
Волил ты предать ахейцам, —
Зевс! – опресноков пыланье,
Благовонной смирны дым,
И Пергама град священный,
И ущелий Иды, Иды влажный плющ,
Снегом гор поимый щедро,
И встречающую первой
Солнца луч святой, вершину, Дом божеств!
Антистрофа I
Жертв уж нет, и нет торжественных
Хоровых во мраке гимнов
В честь богов всенощных бдений.
Где кумиры золотые?
Где божественных фригийских
Полнолуний дважды шесть?
Ты подумал, ты подумал бы, о царь,
Ты, живущий в небе ясном,
Что родной наш город гибнет,
Что снедаем он бушующим огнем!
Строфа II
О супруг, о милый!
Тенью бледною блуждаешь,
Не омыт и не зарыт,
Меня ж умчат
Крылья-весла к конским пастбищам аргосским,
Где киклоповы до неба
Кладки высятся… У стен
Дети жалкою толпою
Плачут горько; в крик кричат:
«Мать! Ахейцы угоняют
Нас от глаз твоих на черных,
На смоленых кораблях,
В край свой дальний, —
То ль на Саламин священный,
То ли к взгорью, к двоеморью,
Где в Пелопов край врата».
Антистрофа II
Как открытым морем плыть
Будет судно Менелая,
Свой перун из рук обеих
Брось, о Зевс!
Слезы лью… Из Илиона,
Из земли родной меня
Гонят к эллинам в рабыни,
Дочь же Зевса
С золотым играет зеркальцем
Беззаботно… Да не узрит
Менелай очаг свой отчий,
Ни Паллады
Храм в Питане медновратный,
Как вернется с той, покрывшей
Срамом эллинскую славу,
В скорбь повергшей Симоент.
Эксод
Входит Талфибий; за ним вносят мертвое тело Астианакта.
Корифей.
Новое к новому родине горе:
Видите ль, бедные жены троянские, —
Астианакта несут… бездыханного!
Сбросили мальчика с башни высокой,
Умертвили ужасно младенца…
Талфибий
Гекуба, уж корабль готов последний
Остатнюю добычу Пирра, сына
Ахиллова, везти к прибрежьям Фтии.
Он сам уже отплыл, узнав о бедах
Пелея: старца из родной земли
Изгнал Акаст, сын Пелия. Скорее,
Чем можно бы, коль есть охота медлить,
Он отбыл с Андромахой, – много слез
Я пролил, глядя, как она, стеная,
С родной земли сходила и взывала
К могиле Гектора… Молила Пирра, —
И он дозволил Гекторова сына,
Низверженного с башни, схоронить;
И Гектора меднообитый щит,
Ахейцев страх, защиту чресл отцовских,
Не увозить в Пелеев дом, в покои,
Где было б тяжко зрелище его
Для молодой супруги, Андромахи.
И велено похоронить не в кедре,
Не в мраморе, а в том щите и тело
Вручить тебе. Одень и увенчай,
Как можешь ты при скудости своей,
Без матери… Поспешность господина
Ей не дала ребенка схоронить.
Когда же ты обрядишь труп, засыплем
Его землей и водрузим копье.
А я тебе работу облегчил:
Когда Скамандр мы вброд переходили,
Я труп омыл, ополоснул все раны.
Теперь я отойду могилу рыть,
Коль быстро оба выполним мы дело,
То вовремя отчалит и корабль.
Талибий уходит.
Гекуба
Сложите наземь щит, – увы, он ныне
Не радует, а лишь печалит взор…
Ахейцы, вы сильны, но где ваш ум? —
Страшились мальчика, изобрели
Неслыханную казнь ему, – да он ли
Мог Трою возродить?.. Когда сражался
И Гектор сам и нам грозила гибель.
Уже тогда ничтожеством вы были,
Пал Илион, фригийцы полегли, —
А вы ребенка испугались! Мерзок
Мне безрассудный страх… О милый мой!
Ужасна смерть твоя. Когда бы ты
За город пал, вкусить успел бы сладость
Любви и богоравной власти царской,
Ты был бы счастлив – если в этом счастье…
Предчувствовал его – и не познал,
Не мог вкусить того, что было рядом.
Ох, бедный мой! Жестоко раздробила
Тебе головку Фебова твердыня!..
Как вьющиеся волосы твои
Расчесывала мать, как целовала…
Из черепа раздробленного кровь
Течет… о худшем умолчу… О руки,
Точь-в-точь отцовские! Суставы все
Раздроблены… О милый рот, меня
Он обманул: в постель ко мне забравшись,
Сулил ты гордо: «Бабушка, я срежу