– Кирилл, пожалуйста, – сквозь зубы процедил Крот, – повлияйте как-нибудь на вашу… на вашу, так сказать, подопечную.
Я не хотел думать о том, что это колесо именно от нашего самолета, что он упал спустя всего несколько минут после того, как я из него выпрыгнул. Мало того, что это событие само по себе было ужасным. Оно ломало все наши планы и низводило до пустоты мои чувства, симпатии и антипатии. Что мне теперь Крот с его занудством? Что мне Ирэн с ее победой? Что Марго со своим подростковым максимализмом? Игра закончена, она потеряла смысл. Теперь надо совершать другие поступки…
Марго села на колесо, посмотрела на Крота, потом на меня, потом снова на Крота.
– Что ж вы, мужики, такие запуганные и легковерные? Вас же предупреждали, что в Игре будет много неожиданных сюрпризов и розыгрышей. И эта штука (она похлопала ладонью по шине) и есть тот самый розыгрыш. Давайте пошарим по кустам! И мы найдем оператора с камерой, который снимает ваши испуганные физиономии крупным планом.
И я, и Крот невольно посмотрели по сторонам. Если в кустах действительно сидел оператор, то замаскировался он очень хорошо.
– Возможно, она права, – сказал я.
Лицо Крота перекосилось.
– Кирилл, не слишком ли могущественным должен быть продюсер, чтобы ради нашего короткого испуга и смятения угробить целый воздушный лайнер?
– А где вы видите лайнер? Пока мы имеем только колесо.
– Что ж, – произнес Крот с таким видом, словно угрожал мне скорой расправой. – Давайте поищем. Я очень, очень хочу, чтобы ваша… э-э-э… чтобы наша молодая леди оказалась права.
Мы быстро нашли дерево, точнее, его ствол, с которого была срезана крона. Место среза находилось достаточно высоко от земли, и все же можно было увидеть, что оно свежее, и на нем отсутствуют следы топора или пилы. Крот заострил на этом мое внимание:
– Край неровный. Это говорит о том, что дерево было именно сломано. Если исключить версию с самолетом, то я затрудняюсь сказать, каким инструментом можно сломать такой мощный ствол. – Он перевел взгляд на Марго. – Может быть, вы знаете?
Марго не ответила, посчитав это унижением своего достоинства. Она лишь фыркнула и решительно направилась к срезанной кроне. Она правильно выбрала вектор поиска. Если самолет в самом деле падал, то падал именно в этом направлении. Я последовал за Марго. Крот на всякий случай отстал. Наверное, он щадил свои нервы, предоставляя Марго возможность первой увидеть жуткое зрелище.
Я не стал гадать, кто был ближе к истине – Крот или Марго. Конечно, Игры подобного масштаба и размаха еще не было в нашей стране, и нам в самом деле надо быть готовым к самым неожиданным поворотам, ловушкам, западням и розыгрышам. Но дело в том, что самолет, к сожалению, мог упасть вопреки сценарию продюсера.
Не прошли мы и сотни метров, как снова увидели срезанные кроны исполинских деревьев. На сей раз их было не меньше десятка. Свежие, полные сочной зелени, они либо лежали на земле, представляя собой труднопроходимое препятствие, либо висели над нашими головами, застряв в ветках деревьев. Сделав еще несколько шагов, Марго остановилась, задрала голову и, как мне показалось, потянулась к нависающей над землей мощной ветке. Тут на нее, словно нож гигантской гильотины, поехал какой-то тяжелый серый предмет. Он с треском ломал ветки и срывал листву, и птицы, населявшие дерево, вдруг хором и на все лады закричали и вспорхнули со своих веток. Я был рядом с Марго и успел притянуть ее к себе. «Гильотина» с тяжелым грохотом вонзилась в землю. Некоторое время сверху еще сыпались ветки и листья.
– Гениально! – произнесла Марго, быстро оправившись от испуга, и стряхнула с головы мусор.
Я подошел к предмету, который едва не проломил голову Марго, очистил его от веток и провел по нему рукой. Это была крайняя часть, конец самолетного крыла с обломком элерона.
Крот подбежал к нам. Он тяжело и часто дышал, будто его мучила лихорадка. Глаза его горели.
– Ну? – дрожащим голосом спросил он и ударил ладонью по крылу. Оно загудело, словно барабан. – Что вы скажете по этому поводу?
– Когда я была в Чехии, в Замке Страха, – сказала Марго, продолжая улыбаться, – то мне на голову падали окровавленные челюсти, отрезанные уши и пальцы. Но – вы представляете? – я так и не поверила, что там расчленяли людей. И правильно сделала, что не поверила… Кстати, я могу достать вам очень эффективное чешское средство от облысения. Причем, совершенно бесплатно. Запишите номер моего телефона…
И она назвала несколько цифр. Крот яростно сплюнул, повернулся ко мне, и я почувствовал на себе его пытливый взгляд. Он ждал, когда я выскажу свое мнение.
– Что вы от меня хотите? – с раздражением сказал я. – Пойдемте дальше! – И добавил для Марго: – Только не надо ничего трогать руками!
Заросли становились все более густыми. Тонкие, усеянные шипами лианы опутывали деревья подобно колючей проволоке. Мне пришлось взяться за мачете и прорубать проход. Крот теперь следовал за мной, а Марго плелась в конце. Повсюду, куда ни кинь взгляд, лежали на земле, висели, запутавшись в лианах и на ветвях большие и маленькие куски покореженного металла. Я уже безоговорочно верил в то, что здесь потерпел катастрофу самолет. Не знаю, тот ли, на котором мы летели, или какой-нибудь другой, но это был именно самолет, и произошло это недавно. «Какое счастье, что Ирэн успела выпрыгнуть, – думал я, ужасаясь этим мыслям. – Какое счастье…»
– Наверное, пилоты сбились с курса из-за непогоды! – громко и возбужденно говорил Крот. – Или в самолет ударила молния… Нам надо немедленно сообщить об этом спасателям! Как вы думаете, Кирилл, есть шансы, что кто-нибудь остался жив?
Я молчал, отчаянно размахивая мачете. Время от времени лезвие со звоном ударяло в металл. Все вокруг нас было засыпано обломками.
– Ну? Что вы, голубушка, теперь скажете про Замок Страха? – горланил Крот. Он в душе ликовал, что оказался прав. – Тонкая работа, правда? Ничего подобного не снилось даже Дэвиду Копперфилду! На площади в добрый гектар раскидать обломки самолета. Это вам не елку игрушками украсить. Здесь без сна и отдыха трудилось никак не меньше сотни рабочих… А посмотрите, как правдоподобно они нарезали и скрутили в трубочки куски самолетной обшивки! Ювелирная работа, не правда ли?..
– Лобский, перестаньте! – прорычал я. – И без вас на душе тошно!
– Мне уже давно тошно, – все же отозвался Крот. – А вашей кукле все нипочем. Для нее жизнь – сплошная игра, нескончаемое шоу…
– А за куклу можно и по физиономии схлопотать! – предупредила Марго.
Я широко замахнулся, полоснул по зарослям остро отточенным лезвием и едва не свалился с обрыва. Сделал шаг назад и на всякий случай ухватился за бамбуковый ствол. Лес вплотную подступал к крутому обрыву, из глубин которого доносился рев реки. Марго и Крот осторожно приблизились к краю.
– Осторожнее! – крикнул я. – Может обвалиться.
Несколько минут в полном молчании мы смотрели вниз. В узкой расщелине, сдавленной каменными стенами, застрял самолет. Точнее, от него осталась всего лишь задняя часть фюзеляжа с килем и стабилизатором. Ни крыльев, ни шасси не было. Этот ужасный обломок напоминал гигантскую обезглавленную рыбину, выброшенную на камни и наполовину склеванную птицами. Рампа была немного опущена, и между ней и корпусом зияла жуткая черная щель, похожая на смертельную рану, и казалось странным, что оттуда не вывалились внутренности. Почти во всех иллюминаторах были выбиты стекла, из рваного края фюзеляжа, словно реберные кости, торчали погнутые, изуродованные шпангоуты, трубы и обрывки проводов.
Первым нарушил молчание Крот. Он повернулся к Марго, долго сверлил ее взглядом и наконец едко спросил:
– Что вы теперь скажете?
– Бутафория, – спокойно ответила Марго. – Фанерный макет фюзеляжа. Грубая подделка.
Крот, хлопая глазами от возмущения, повернулся ко мне. Я не знал, что сказать, но версия Марго показалась мне уж слишком оптимистичной.
– Сомневаюсь, что это бутафория, – произнес я.
– Больше всего я боялся этого, – пробормотал Крот и перекрестился. – Мои худшие опасения оправдались… Но что же мы стоим? Надо что-то делать! Надо куда-то бежать!
Я скинул с плеч рюкзак, раскрыл его и вынул оттуда веревку.
– Для начала надо выяснить, не остался ли там кто-то в живых, – сказал я.
– Правильно! – поддержала Марго. – А заодно выяснить, есть ли там мертвые. И тогда мы узнаем наверняка, Игра это или нет.
Крот встрепенулся и суровым взглядом одарил Марго.
– Как вам не стыдно! Вы же кощунствуете!
– Да что вы меня все время совестите?! – крикнула Марго. – Что вы одергиваете меня каждую секунду?! Уж не вам говорить о совести! Забыли, как хотели бросить меня одну в этом лесу?
– Марго! – прикрикнул я. – Прекрати!
– Нет-нет! – взмахнув рукой, ответил Крот. Он стремительно покрывался пунцовыми пятнами. – Пусть девушка выговорится! Она упрекает меня в том, что я хотел ее бросить. Да! Я и сейчас хочу держаться от вас подальше. И знаете почему? Потому что меня настораживает ваше неудержимое стремление убедить нас в том, что это все розыгрыш. С чего бы это, а? Может быть, вам что-то известно о катастрофе? Может быть, вы каким-то боком причастны к ней? Отвечайте!
Он надвигался на Марго, как бык на тореадора. Я, не желая вмешиваться в эту перепалку, поскорее привязал конец веревки к дереву, натянул на себя страховочную обвязку и пристегнул к коушу «восьмерку». Сбросил веревку вниз. Ее конец немного не достал до самолета.
– Да! – подбоченившись и выставив ногу вперед, заявила Марго. – Я к этому причастна! Я его подбила переносным зенитным комплексом. Он у меня до сих пор в штанах спрятан. Хотите посмотреть?
И Марго плавным движением, словно исполняла стриптиз, расстегнула верхнюю пуговичку на брюках.
– Кирилл, обратите внимание, как она издевается над нами! – попытался найти у меня защиту Крот.
– Честно говоря, вы мне оба немного надоели, – признался я, пропуская виток веревки через «восьмерку».