В других склепах также имеются перевязи, мечи рапирного типа (узкие, с ребром жесткости), рукоятки из различных материалов. Железа здесь также нет, как и в Трое.
Если предположить, что троянцы и ахейцы не создавали изделий из железа, их мечи были также в основном фракийскими, то что же давало им возможность доминировать в обширном регионе Эгейского моря, материковой Греции и Малой Азии? Наиболее разумная гипотеза — это преимущество в морском деле, позволявшее контролировать всю морскую торговлю в регионе и все прибрежные города, которые вынуждены были платить дань под угрозой разорения.
Вторым направлением, в котором доминировали микенские греки, можно считать керамику, третьим — изобразительное искусство и создание украшений. В Трое украшения — наиболее часто встречающиеся археологические находки. А вот с оружием — большие проблемы. Впрочем, в Трое еще не найдены захоронения вождей, аналогичные микенским. Вполне возможно, что открытие троянского кладбища прольет свет на уровень оружейного дела в Троаде.
Боевые топоры и лабрис
Археология немного дала для понимания Троянской войны. Шлиман показывает среди своих находок несколько обломков шлемов (возможно, это и не шлемы), один смятый щит-сковородку, наконечники копий и стрел — тоже несколько штук. Никаких признаков масштабных войн, зато немало хозяйственной утвари и украшений.
Наиболее интересные находки в Трое — это ритуальные «топоры», которые по недоразумению путают с критскими лабрисами (двусторонними «топорами»). Ритуальность «топоров» в том, что они обработаны весьма тщательно и явно не использовались как орудия или оружие. Кроме того, некогда они были покрыты слоем золота. Ну а «топорами» эти изделия названы явно по недоразумению.
Понятно, что таким «топором» невозможно обрабатывать даже дерево. Прообраз такого топора — это боевое оружие дробящего действия. На длинной рукоятке подобного рода каменная (а позднее бронзовая или железная) насадка вполне может превращаться в оружие. Других практических функций для каменного «топора» придумать невозможно.
Мы не встречаем у Гомера никаких упоминаний ритуальных предметов такого сорта. Тем не менее, мы можем предположить, что они никогда и не назывались «топорами». Фактически это навершие посоха — символа власти. Или скипетра, который в «Илиаде» и «Одиссее» встречается достаточно часто именно как символ власти. Скипетр получает в руки говорящий на собрании (Агамемнон перед ахейским войском, Телемах перед жителями Итаки), скипетром бьют тех, кто не подчиняется порядку (Одиссей бьет Терсита и других ахейцев, готовых бежать к родным берегам, прекратив войну).
Вазопись представляет нам нечто, напоминающее «боевой топор». Его можно спутать с «лабрисом», но лабрис — тонкий и плоский. Здесь же мы видим скорее молот — увесистый каменный «топор» с длинной рукояткой. За спиной Зевса, из чьей головы рождается Афина в полном вооружении, размещается Гефест — кузнец, а не дровосек. У него в руках, разумеется, не топор, а молот. Что именно Гефест раскроил голову Зевсу, чтобы родилась Афина, — позднее дополнение к мифу, о котором у Гомера нет никаких упоминаний. Молот Гефеста — лишь атрибут, позволяющий отличать его от всех прочих богов. Тем не менее, уже само представление о том, что подобным предметом можно раскроить череп, говорит о возможном боевом применении.
Гефест часто изображался с небольшим молотком (скорее предназначенным для чеканки, чем для ковки металла) или со щипцами, которым удерживали горячую заготовку. В поздней традиции молот изображался так, что его можно было спутать с лабрисом (например, по рельефу, найденному в Геркулануме).
В действительности, критские лабрисы, относимые к дотроянскому периоду, выглядят совсем иначе.
Длинные ручки на лабрисы были насажены современными реконструкторами. Для древних они играли совершенно иную роль. Возможно, они были навершиями посохов или каких-то предметов, которым надлежало поклоняться.
Есть гипотеза, что это изображение мотылька, который почему-то считался священным — быть может, отождествлялся с душой умершего. Крылатые рыбки в археологических находках на Крите соотносятся с широко распространенным в греческой мифологии сюжетом обращения умерших людей в птиц и рыб.
Мы предлагаем другую гипотезу — что это упрощенное изображение крылатой богини, которое позднее приобрело антропоморфные черты в многочисленных античных изображениях и соотносилось с Богиней-Матерью или Артемидой.
Лабрис при свободном креплении на древке мог вращаться и трепетать от ветра, и это также могло быть предусмотрено ритуальным значением предмета.
Путаница между легким лабрисом и тяжелым каменным топором могла возникнуть еще в древности — вследствие смешения и деградации культур перестали различать тяжелый «топор» и легкий ритуальный предмет, напоминающий крылья мотылька или рыбки. По крайней мере, в Трое найден был двойной топор, напоминающий именно лабрис. Но одновременно — множество каменных «топоров» примитивной выделки.
Каменный топор имеет северное происхождение. Предметы, очень напоминающие троянские обнаружены и в других местах — например, в Бессарабском кладе или в Краснодарском крае.
Повторимся, что единственным ритуальным применением каменного топора видится только навершие посоха, булавы, скипетра. В Трое обнаружено множество костяных наверший к посохам, что означает значительную распространенность подобных предметов, которые могли означать статус владельца. Современные архиерейсие посохи своим навершием вполне напоминают каменные топоры, несколько выгнутые вверх.
Лабрис также мог быть навершием посоха и с течением времени трансформироваться в имеющий боевое применение шестопер. Или в ритуальный скипетр «с крышышками» — как у Гермеса (жезл, оплетенный змеями). Но вот как двусторонний топор он явно непригоден к какому-либо практическому применению, поскольку представляет опасность в случае применения: одно из лезвий направлено в сторону рубящего.
Кони и колесницы
Самый распространенный эпитет, который в «Илиаде» относится к троянцам, — конеборцы. То есть, укротители коней. К иным народам этот термин не применяется, что определяет исключительность троянцев среди множества народов, принимавших участие в Троянской войне.
В то же время мы видим, что далеко не только троянцы используют коней. Колесницы имеются и у их противников, и у их союзников, и все герои используют колесницы как для поединков, так (гораздо реже) и для атаки строя противника. Можно предположить, что троянцы поставляли коней окружающим их народам, но не создавали больших отрядов колесниц, полагая, что колесницы могут быть в распоряжении только у знати, и каждый герой должен действовать на свое усмотрение, а не в составе отряда.
Возникает вопрос, почему ахейцы действуют точно так же? Ведь они могли реквизировать большое число лошадей в покоренных городах. Но даже если это так, то у ахейцев могла быть такая же традиция, и лошади поступали в резерв.
Итак, колесницы в Троянской войне — это почти всегда лишь транспорт для героев, которые прибывают на поле боя, сходят с колесницы, сражаются, а потом отбывают с поля боя снова на колеснице. Иногда они бросают копья прямо с колесницы. Конями при этом управляет возничий, который в сражении не участвует, но зачастую становится жертвой противника.
У Гомера мы не видим синхронного использования даже двух колесниц. В то же время из рассказа Нестора мы знаем, что для ахейцев были приняты и другие формы применения колесниц — некогда случилась даже атака тысячи колесниц. Почему же они не использовали атаки хотя бы нескольких десятков колесниц?
Надо сказать, что Троянская война происходила вскоре после сражения тысяч колесниц при Кадеше между египетской и хеттской армиями (1284 г. до н. э.). Это было действительно масштабное сражение (в общей сложности было задействовано 4,5 тыс. колесниц), и оно продемонстрировало тактику, которая не могла быть неизвестной ахейцам и троянцам. В то же время, именно в этой битве массовое применение тяжелых колесниц (два воина и один возничий) на пересеченной местности показало свою несостоятельность. Атака хеттских колесниц оказалась неудачной, поскольку значительная их часть сломалась, а экипажи были расстреляны египетскими лучниками. Скорее всего, именно это предопределило в последующие годы более скромное применение колесниц. А рассказ Нестора — либо сильно преувеличенная легенда, либо однократный случай успешного применения массы колесниц на удобной для этого местности.
Ряд других исключительных для троянцев характеристик говорит о том, что они воспринимались Гомером как некий образец аристократии. В отличие от ахейцев, которым присущи в основном внешние эпитеты — пышнопоножные (в отличных от других народов поножах), длинноволосые, меднохитонные (в медных доспехах). Только у данайцев есть специфический эпитет — быстроконные, который характеризует также применение колесниц (другого способа применения коней в «Илиаде» практически нет, исключая эпизод «Долония»). Но поскольку этого эпитета нет у ахейцев, речь может идти только о высшей аристократии.
Использование конницы относится к более поздним эпохам. Прежде всего, потому что верховая езда была высоким искусством, больше присущим степным народам, которые принесли в Европу сначала седло, а потом стремена. До этого момента конница была вспомогательной силой, и только римлянину Сципиону удалось использовать конницу так, чтобы добиваться с ее помощью побед над прежде непобедимыми армиями Карфагена. Почетный статус сословия всадников был, скорее всего, воспоминанием о каких-то отдаленных временах, когда предки римлян пришли из степных районов, где владели искусством выездки и верховой езды. Что касает