— Они у меня за пазухой оба, и оборотень, и госпожа кошка, сказала Норико. — Не сидеть же мне в носилках, ожидая, пока мы с госпожой кошкой замерзнем!
— Выходит, ты у нас не боишься оборотней? — Кэнске натянул поводья, заставляя коня немного отступить. — Тогда тебя, дурочка, нужно нарядить мужчиной, дать тебе оружие и отправить воевать с северными варварами!
— Боюсь, — призналась девушка, — еще как боюсь! Если бы я знала, кто из них оборотень — неужели бы я хоть пальцем к нему прикоснулась?
— Ты могла оставить в носилках их обоих — и оборотня, и кошку, сказал Юкинари.
— Не могла.
— Почему? — удивленный непоколебимым упорством в ее обычно звонком, а теперь странно тихом голоске, спросил Юкинари.
— Господин приказал мне заботиться о госпоже кошке. Как бы я ее бросила? Разве я могла ослушаться господина?
— Отец не мог предусмотреть такого случая… — пробормотал Юкинари. — Я отменяю его приказание.
— Кто приказывал, тот и должен отменять, — опустив глаза, сказала Норико.
— Но это же невозможно, дурочка ты! — вмешался Кэнске. — Где старый господин и где мы? Послушайся молодого господина! Брось эту нечисть!
— Старый господин мне честь оказал, дядюшка! — воскликнула Норико, потому что со старшим кэраем могла говорить попроще, чем с Юкинари. Он меня в свои покои позвал! Он сказал мне — ты, Норико, отвечаешь за госпожу кошку! Все будущее нашего рода — в этой кошке. Если мы через нее достигнем славы и почестей — я тебя так хорошо выдам замуж, что все девицы в окрестностях твоей судьбе позавидуют! Господин мне такие добрые слова сказал — а я его приказание нарушу?
— Значит, ты понесешь госпожу кошку и оборотня обратно в монастырь, чтобы монахи разобрались, что к чему?
— Понесу.
— Ты же не доберешься! Упадешь в снегу и замерзнешь!
— Доберусь!
— Нужно посадить обеих кошек в какой-нибудь мешок и послать с ними в монастырь кэрая, хотя бы Коске, — сказал Юкинари.
— Коске скорее умрет, чем прикоснется к такому мешку, — возразил старший кэрай. — И все остальные тоже.
— А ты сам?
Кэнске только вздохнул и опустил голову.
— Хороши у меня слуги! Давай сюда кошек, Норико, я сам их отвезу! — воскликнул Юкинари, протянул руку, но, как только девушка полезла к себе за пазуху, немедленно протянутую руку убрал.
Подбитое ватой зимнее платье Норико так топорщилось на груди, что смотреть на нее было неловко. Кэнске знал, что девушка хоть и полновата, но стройна, и грудки у нее маленькие, вполне соответствующие канонам красоты. Незнакомый же человек, посмотрев на нее сейчас, изумился бы невероятной величине грудей и пожалел бедняжку за такое уродство.
Кэнске покосился на юного господина. Тот явно ждал поддержки.
— Я обещал, что доставлю господина Юкинари в Хэйан в целости и сохранности, Норико, — строго сказал он. — А ну, отойди прочь со всеми своими оборотнями! А то еще господин, чего доброго, и впрямь возьмет оборотня в руки!
Чтобы добавить весу своим словам, Кэнске даже замахнулся на девушку.
И тут со склона, ломая кусты, прямо к копытам его коня скатился человек.
Этот человек немедленно вскочил на ноги, отряхнулся, и по простому платью, по оплечью-кэса, сшитому из клочьев холста, по бритой голове все сразу узнали в нем монаха.
— О три сокровища святого Будды! — воскликнул старший кэрай. Ты-то нам и нужен! Откуда ты взялся? Не с неба же свалился?!
Кэнске был недалек от истины…
Бэнкей первым делом встал между всадниками и девушкой.
— Всегда рад помочь тем, кто нуждается в помощи, — сказал он.
— Ты знаешь заклинания против злых духов, почтенный наставник? спросил Юкинари.
— Не вижу здесь злого духа, — отвечал Бэнкей.
— А это, по-твоему, что такое?! — изумился Кэнске, показывая пальцем на грудь Норико.
— Ты бы сперва думал, а потом говорил, старший кэрай, — одернул его Бэнкей. — Как же я посмотрю на женщину? Я не хочу из-за твоей дурости нарушать свои священные обеты и запреты. Что тут у вас стряслось? Я спускался в долину, увидел, как вы гонитесь за женщиной, поспешил и поскользнулся.
— Стряслось! Вот именно, что стряслось, благочестивый наставник! Если господин позволит, я расскажу, — Кэнске взглянул на Юкинари, и тот кивнул. — Везли мы в носилках вот эту девицу и кошку. Когда утром посадили их в носилки, кошка была одна. Этих зверей на все наше государство и полутора десятков не наберется, так мне старый господин сказал. А сейчас заглянули — и увидели двух кошек! Выходит, вторая оборотень!
— Покажи мне кошек, — не глядя, обратился Бэнкей к Норико.
— Тебе придется повернуться ко мне. Я не стану вытаскивать их из-за пазухи, — заявила упрямая Норико. — Старый господин приказал мне беречь госпожу кошку.
— Но оборотня-то старый господин не приказывал тебе беречь! заорал Кэнске. — Прошу меня простить, господин… Я не думал, что она выросла такой упрямицей. Не донесешь ты их до монастыря! Свалишься по дороге! Ты ведь много ходить не привыкла!
— Она выполняет приказание, — вступился за девушку Юкинари. — Что же делать? Вы можете нам помочь, почтенный наставник?
— Насколько я понимаю, одно из животных у нее за пазухой справа, а другое — слева, — вмешался монах. — Встань лицом к девице, старший кэрай. Протяни к ней руки.
Кэнске соскочил с коня и выполнил распоряжение.
— Твоя правая рука сейчас почти касается одного из животных, а левая — другого? — старательно отворачиваясь от Норико, уточнил Бэнкей.
— Именно так, — ответил за слугу Юкинари. Сейчас, когда монах всерьез взялся за дело, ему уже не было страшно.
Бэнкей достал дорогие хрустальные четки, тренькнул ими и забормотал заклинание — правда, не от злых духов, а всего лишь от наваждения. Он ждал сигнала от Остроноса, который укрылся совсем рядом, в ветвях вечнозеленого дуба. Кое-какую нечисть Бэнкей научился разгадывать и сам, но тут знакомые ощущение не возникали.
И он дождался сигнала — обычного сигнала тэнгу, который много что мог рассказать знающему человеку.
— Кр-ра-а! — пронеслось над равниной. — Кр-ра-а!
Никто не обратил внимания на ворона, торчащего где-то высоко на сосне, и только монах расслышал в непомерно громком карканье «справа!».
Он немедленно прервал заклинание.
— Поступим иначе, — твердо сказал Бэнкей. — Я понял, что оборотень находится у девицы за пазухой справа. Пусть его достанут и опустят у моих ног. Я сам отнесу его в монастырь. Это безобидный оборотень, он бы вам вреда не принес. Мы прочитаем над ним заклинания и отпустим его.
— Доставай, Норико, оборотня, раз уж ты такая смелая, — велел Юкинари.
Девушка опустилась на корточки и выпустила на снег небольшую молодую кошку счастливой трехцветной масти. После чего, повинуясь жесту Юкинари, сразу же отошла в сторону.
На ее круглом личике с челкой до самых бровей сразу же отразилось огромное облегчение.
Бэнкей склонился над кошкой, подхватил ее пятерней под брюхо и спрятал у себя на груди. Теплое, пушистое, заспанное существо прижалось к нему, ткнулось нежным носиком под мышку. Бэнкей, сам того не желая, улыбнулся.
— Возвращаюсь в монастырь, — сказал он. — За меня не бойтесь, мне оборотень вреда не причинит. Ступайте, да хранит вас святой Будда и оберегает Дзидзо-сама. Увидите на дороге его статую — помолитесь.
— Покровителю путников всегда молимся, — отвечал Юкинари. Хорошо, что помог нам, благочестивый наставник. Как только смогу, привезу ценное пожертвование в твой монастырь. Ты ведь из здешней горной обители?
— Можно сказать и так, — уклонился от точного ответа Бэнкей. Пойду я. Пока еще доберусь до обители… Под гору-то легче катиться, чем карабкаться в гору.
И он, повернувшись, зашагал вверх по тропинке, уверенно ставя крепкие ноги в конские следы.
— Иди сюда, Норико, — Кэнске показал ей на коня. — Довезу тебя с госпожой кошкой до носилок. Как только увижу старого господина — все ему расскажу.
И он вопросительно посмотрел на Юкинари.
Минамото Юкинари и сам понимал — вот эта невысокая круглолицая девушка, дочка повара, только что своим упрямством спасла все надежды его семьи на почет и благополучие. Но ему, будущему придворному, не подобало пускаться в изъяснения благодарности перед дочкой повара.
— Усади ее в носилки, Кэнске, и присмотри, чтобы она как следует укутала госпожу кошку, — велел он. — Потом, как приедем в Хэйан, напомнишь мне — дам тебе денег, чтобы ты купил ей подходящее платье. Она его заслужила.
Не дожидаясь, пока Кэнске посадит на коня Норико, не выпустив при этом на волю госпожу кошку, он поскакал к повозке, чтобы порадовать Фудзивара Нарихира. Свалившийся прямым путем с неба монах взял да и унес с собой оборотня. Все разрешилось как нельзя лучше.
— А я-то удивлялся! — воскликнул Бэнкей. — Почему, думаю, от нечисти обычное тепло исходит и никакой дрожи я внутри не чую?
— Не сердись, — сказал тэнгу. — Если бы оборотень представлял для молодых господ и девушки настоящую опасность, я бы так не поступил. Но ты им правильно сказал — это совершенно безобидный оборотень.
— Выходит, я по твоей милости отнес бы в монастырь обычную кошку, и вся братия дружно бы читала над ней заклинания? А оборотень преспокойно ехал бы себе в Хэйан? — возмутился Бэнкей.
Тэнгу просто-напросто подшутил над своим приятелем-монахом. Возможно, из склонности к баловству, которая крайне осложняет жизнь всем, кто водится с тэнгу. А может, он говорил правду, утверждая, что оборотень в кошачьей шубке по сути своей добр и безвреден.
Бэнкей заподозрил неладное, когда поднимался в гору. Правда, ему не доводилось таскать за пазухой кошек, но он возился со щенятами, и ощущение было то же самое — звериного тепла, и не более того.
— Правильно говорил отец-настоятель, — проворчал он. — Человек и тэнгу из разного тесте слеплены, и тэнгу человека всегда вокруг пальца обведет. Я-то тебе поверил!
Очевидно, для Остроноса вся эта история была обычным развлечением. И он очень удивился, когда Бэнкей без лишних слов зашагал прочь — вниз по тропинке.