И дождались. В смысле, великие дела дождались того момента, когда ими наконец занялись.
Людовик XII торжественно въехал в Милан в сопровождении новоявленного герцога Валентинуа. Въехали они туда легко, красиво и непринужденно, потому что Лодовико Сфорца почел за лучшее свалить от греха подальше в Тироль, под крыло к императору. Он не очень верил, что собственное население будет защищать его до последней капли крови. Потому что за время своего правления задолбал это население по-страшному.
Так вот, у Людовика временно стало все хорошо. Но и у папы Александра VI был свой интерес в присутствии на итальянской земле французской армии. Он задумал объединить под своей рукой центральную итальянскую область – Романью. Make, так сказать, Рим great again. Дело в том, что города-государства Романьи юридически принадлежали церкви. А княжеские династии правили в этих городах как викарии (наместники) Святого престола и по-хорошему должны были посылать некоторые суммы в Рим, на всякие там ватиканские комплексные программы развития и на прокорм папы и его кардиналов с чадами и домочадцами.
Но за прошедшие века несознательные князья-герцоги так укрепились на «своих» тронах, так в себя поверили, что вообразили себя хозяевами и делиться доходами с церковью что-то не спешили. Это, говорят, наша корова, и мы ее доим. А предыдущие папы римские не имели возможности призвать своих викариев к порядку и освободить от занимаемого трона. Потому что раньше было не принято власть отдавать по первому требованию, в качестве убедительного аргумента воспринималась только военная сила. Вот поэтому глава клана Борджиа и поспешил реализовать свои смелые мечты и планы, пока воинственные французы еще здесь и на перекур не ушли.
Конечно, отнятые у обнаглевших вкрай наместников земли оставались имуществом ООО «Католическая церковь», и даже такой предприимчивый товарищ, как папа Александр, не мог придумать, как сделать их собственностью своей семьи. Поэтому он изначально старался обеспечить детей собственными владениями в Испании, Франции и Италии. Чтоб, значит, когда папа помрет, у детишек что-то свое за душой осталось. А вновь завоеванными государствами Романьи, например, Чезаре сможет править в качестве викария даже при следующем папе римском. Если, конечно, сумеет власть там удержать. А почему нет? У предыдущих правителей веками получалось, а Чезаре что, хуже, что ли? Вроде не дурнее других. Ну, а самому Александру в случае успеха почет, уважение, много тыщ денег и – бонусом – титул «Собиратель земель папских». Пустячок, а приятно.
Пробный шар кинули, когда папа положил глаз на симпатичную такую крепость, очень удачно расположенную на Аппиевой дороге. Царило там безраздельно дружное семейство римских олигархов Каэтани (по статусу и степени авторитетности чуть пониже, чем Орсини и Колонна, но тоже молодцы). Крепость им, своим родичам, в свое время пожаловал небезызвестный нам по книге «Записки исторической сплетницы» папа Бонифаций VIII. Вследствие расположения крепости прямо на подступах к Риму можно было играть в увлекательную игру «Сам себе таможенник» и взимать пошлину с каждого паломника и каждого торговца, который неосторожно отправлялся в Рим по этой прославленной с древних времен дороге.
Папа забеспокоился, не слипнется ли чего у Каэтани и не треснет ли у них морда, если оставить им такой прекрасный замок. Решив, что морда непременно треснет, папа велел как-нибудь поаккуратнее пригласить главу клана Каэтани в Рим. Каэтани получил официальное уведомление, что в Риме состоится вручение премии «Человек Кондотьер года», и приглашение поучаствовать в церемонии. Он сдуру и поехал.
Не знаю, может, затмение какое нашло, опытный же человек вроде. В Риме его приняли под белы рученьки, препроводили в тюрьму, а там по-тихому уморили, предварительно конфисковав владения – в том числе тот самый замок. Это позже стало известно, а сначала знали только, что Каэтани пропал: на звонки не отвечает, в соцсетях неактивен, дверь замка не открывает. Нормальная такая технология борьбы с оппонентами, до сих пор не снята с производства. У Каэтани были родственники и сторонники среди Орсини и неаполитанцев, но никто за него вступиться не мог, потому что ввиду присутствия французов в Италии политический и военный расклад был сильно не в их, Орсини и неаполитанцев, пользу.
Вдохновленный успехом, папа решил продолжать в том же духе. На повестке дня стояли Римини, Пезаро, Имола, Форли, Камерино, Фаэнца, Урбино (в списке, по идее, должна была фигурировать также Феррара, но ее герцог, Эрколе д‘Эсте, вовремя подсуетился, перейдя на сторону французов, и пошел завоевывать Милан вместе с французским королем и Чезаре, так что его владения из повестки дня вычеркнули). Было сомнительно, что правители этих городов купятся на такую туфту, как вручение премии «Кондотьер года», и добровольно припрутся в Рим на свою погибель. Дождешься от них, как же! Поэтому папа издал буллу примерно такого содержания: «Уважаемые клиенты! На текущую дату за вашим герцогством числится задолженность на такую-то охренеть какую огромную сумму. Предлагаем вам погасить задолженность в течение трех дней, иначе наша администрация вынуждена будет принять меры несудебного характера: соберем войско, французов на помощь позовем и отправим вас к чертовой бабушке на тот свет, а земли ваши вернем на баланс Ватикана, да еще дань с вашего населения взыщем. Спасибо за понимание. С уважением, ваш папа».
Ознакомившись с таким убедительным документом, тиран Пезаро, уже знакомый нам под именем Джованни Сфорца, начал предпринимать активные шаги к своему спасению и просить помощи у предполагаемых союзников. Он хорошо знал свою бывшую родню и не имел никакого желания оставаться в своем замке, наблюдая, как к стенам подходит армия с его бывшим шурином во главе. Вторая встреча с тем шурином вряд ли закончилась бы чем-то хорошим и несмертельным.
Герцог Урбино, Гвидобальдо Монтефельтро, который в свое время командовал войсками вместо номинального военачальника Хуана Борджиа, царство ему небесное, остался дома, о чем, конечно, потом пожалел.
Воинственная графиня Катерина Сфорца, правившая сначала совместно с мужем, Джироламо Риарио, а потом, после гибели супруга от рук благодарных подданных, самостоятельно от имени сына, тоже никуда не побежала и приготовилась до последнего оборонять свои города – Имолу и Форли.
Вот с них-то – с Имолы и Форли – наш герой, Чезаре, и начал свою до поры до времени успешную военную карьеру.
Сформировать мощный отряд, состоящий из пехоты и кавалеристов, Чезаре помог французский король, предоставив в его распоряжение своих солдат. И заем на военные расходы Чезаре получил. Правда, из бюджета Милана, и заем не совсем добровольный, а что поделать, время такое. Ну, и делла Ровере вроде деньжат подкинул, чтобы доказать свою лояльность папе. А повод для войны, конечно, нашли: якобы графиня Катерина послала каких-то охламонов, чтобы убить папу Александра. Белые нитки низкого качества торчали из этой истории в разные стороны, но особо о достоверности таких россказней тогда не парились.
Так вот, шел отряд по берегу, шел издалека. Шел под папским знаменем командир отряда Чезаре Борджиа. И пришел тот отряд в Имолу, жители которой гостеприимно открыли ворота, еще и делегацию выслали навстречу с увещеванием: «Милый Цезарь Александрович, забери ты нас отсюда! Уж как нас задолбали эти Сфорца-Риарио, это же спасу никакого не стало! Мало того что податями чуть не задушили, так еще взяли моду население вырезать целыми кварталами. Мы как представители населения такие перегибы на местах резко осуждаем». Чезаре, наверное, приятно было почувствовать себя долгожданным освободителем, тем более это были новые для него ощущения.
Итак, в город вошли без проблем, но городскую цитадель пришлось все-таки брать штурмом. В Форли повторилась та же история: делегация плачущих от счастья жителей и последующий штурм цитадели, с той разницей, что в цитадели окопалась уже сама графиня Катерина. Тут я позволю себе привести одну цитату – к вопросу о том, что солдаты под управлением Чезаре никого не грабили, а, подчиняясь его приказам, вели себя как зайки, дарили жителям цветы и конфеты и расшаркивались при встрече, осведомляясь о самочувствии престарелой тетушки Джованны.
«Солдаты Чезаре чувствовали себя в Форли очень свободно. Армия почти наполовину состояла из иностранных наемников, и к герцогу шел непрерывный поток жалоб на бесчинства и грабежи. Подданные французского короля не питали ни к итальянцам, ни к их собственности ровным счетом никакого почтения. Чезаре не хотелось на первых порах прибегать к слишком суровым мерам, но восстановить дисциплину было необходимо, и герцог приказал готовиться к штурму».
Это, на минуточку, тот самый Сабатини, который при жизни в ответ на критику своего героя – Чезаре – мог любому глотку перегрызть и оправдывал его буквально во всем. Но даже у него сова непрерывного возвеличивания героя плохо натягивалась на глобус реальных обстоятельств, и Сабатини вынужденно признавал, что грабежи и насилие как обязательный элемент завоевательной программы присутствовали и в армии Борджиа.
Кстати, тот же Сабатини приводит один занятный факт. Якобы графиня позвала Чезаре на переговоры, он уже ступил на мост – и в эту самую минуту мост начали поднимать, однако Чезаре ухитрился спрыгнуть обратно. А все почему? Потому что коварная графиня велела включать подъемный механизм, «как только нога Борджиа ступит на мост». Подчиненные и выполнили приказ досконально и буквально: не стали ждать, пока предполагаемая жертва сделает хотя бы несколько шагов, – ступил ногой, поднимаем. Это к вопросу о механически тупом следовании инструкциям, без включения мозгов. На чем и погорели. А ведь интересно было бы посмотреть на то, как графиня, взяв Чезаре в плен, шантажировала бы папу его жизнью/смертью. Не сложилось из-за подданных-дебилов, понабрали, понимаешь, по объявлению. Хочется верить, что графиня каждому исполнителю выписала премию имени Лаврова. Но, скажем честно, сама она тоже хороша – надо было грамотно формулировать техническое задание.