ов казнили особо жестокими и зрелищными способами, как это любили в Ферраре, а Джулио и Ферранте смертную казнь заменили пожизненным заключением. Ферранте умер в тюрьме больше, чем через 30 лет, а Джулио отсидел 53 года и был выпущен на свободу внуком Альфонсо, тоже герцогом. Лошадиное, видать, здоровье было у того Джулио, раз, даже будучи инвалидом по зрению, в тюрьме больше полувека продержался. Жаль только, что вся жизнь под откос.
Может, вам интересно узнать, что случилось с Ипполито? А он умер – значительно позже описываемых событий, но значительно раньше Ферранте, не говоря уже о Джулио. Говорят, неудачно поел креветок. Я было подумала, что ему кто-то в креветки от души чего-то сыпанул, но, кажется, нет. Подавился или просто креветки сомнительной свежести попались. Действительно, сам виноват.
Мораль: приобретайте креветки и прочие дары моря только в проверенных местах. Хотя, если вы характером и моральными принципами сильно напоминаете кардинала Ипполито, продолжайте брать где попало. Вам можно. А с произведениями искусства поаккуратнее, с их собирателями тоже. Не все любители искусства одинаково полезны, простите за банальность. Вдруг нарветесь на такого, который уважает людей, только если они сделаны из мрамора или масляными красками по холсту написаны.
Лукреция и ее тихие семейные радости, или «Папа, братья, я – святейшая семья!»
И вот в семью с такими привычками и такими трогательными родственными отношениями вошла молодая и красивая Лукреция Борджиа. Ужас же, правда? Так это для нас ужас. А для Лукреции так, пара незначительных пустяков. К тому моменту, о котором мы ведем речь, она уже была психологически тренирована и закалена так, как мы и представить себе не можем. Тогда не принято было копаться в отношениях с родственниками и искать там корень своих психологических проблем. Какие психологические проблемы! Тогда живым остался – уже успех. Живым и здоровым – дважды успех. Живым, здоровым, при деньгах, владениях, почете и уважении окружающих – да это космос просто! А что вокруг тебя реки крови и горы трупов, что ты теряешь своих любимых людей благодаря другим твоим любимым людям, что родственники не стесняются ломать тебе жизнь ради своих шкурных интересов – так это фигня, у всех так. Еще надо посмотреть, кто кому первый что сломает. Лукреция жила и воспитывалась в таком окружении, что остаться нежной фиалкой и невинной ромашкой полевой у нее не было никаких шансов.
Ведь кто у Лукреции папа? Папа у нее папа римский и по совместительству глава испанского мафиозного клана, то есть чувак по определению жесткий. Мама – в прошлом жрица продажной любви, а потом крутая бизнесвумен. Тоже, знаете, мягкости характера такие занятия не предполагают. Старшие братья – известные всей Италии бандиты… то есть я хочу сказать, гонфалоньеры церкви и полководцы, герцоги, а один так без пяти минут государь, как многие думали. И убийцы, конечно, как без этого. Словом, вся семейка – люди малосентиментальные, жесткие и аморальные. И с этими людьми Лукрецию связывали близкие душевные отношения. Вот скажите, могла бы девочка-ромашка таких родственников любить и прощать им все их художества? Не могла бы. А Лукреция любила и прощала.
Как я уже говорила, Лукреция и сама была достойным представителем семьи Борджиа. Даже если отбросить бездоказательные слухи о ее любовной связи с отцом и братьями Хуаном и Чезаре, надо сказать, что жизнь она вела отнюдь не монашескую и не совсем праведную. Во время брака с Джованни Сфорца, скорее всего, она позволяла себе связи на стороне – вспомним того же Перотто, царство ему небесное. Очень возможно, что Лукреция стала матерью внебрачного ребенка – того самого Джованни, который «дитя Рима».
Развод с Джованни Сфорца Лукреция восприняла спокойно и с большой долей пофигизма: мол, папа плохого не посоветует. Развод так развод. Ну его, этого Джованни. Тем более она никогда его особенно не любила, максимум – уважительно относилась. И с такой же покорностью восприняла необходимость заключения нового брака – с Альфонсо Арагонским, герцогом Бишельи, внебрачным сыном отрекшегося короля Неаполя Альфонсо II и племянником актуального на тот момент короля Федериго. Там получилась совсем другая история, и участь второго мужа Лукреции, как было упомянуто в предыдущих главах, постигла незавидная.
Там вот как все произошло. Все по порядку.
Папа Александр VI, как мы знаем, по примеру светских государей любил укреплять политические союзы браками своих детей. Еще в то время, когда его любимая дочка Лукреция была замужем за Джованни Сфорца, родственником миланской герцогской семьи, папа заключил союз с чрезвычайно креативным королем Неаполя Ферранте I, женив своего младшего сына Гоффредо на внучке Ферранте, незаконной дочери его сына Альфонсо – Санче. Джованни Сфорца тогда еще сильно напрягся, но его заверили, что это ничего, с Миланом папа дружить продолжит, он вообще за мир во всем мире. Джованни нифига не поверил, что говорит лишь о его уме и сообразительности.
Вскоре после обручения Гоффредо и Санчи король Ферранте сыграл-таки в ящик, несказанно обрадовав благодарных подданных, не желавших стать хоть тушкой, хоть чучелом экспонатами его уникального музея, потому что он любил бальзамировать трупы своих врагов, одевать их в прижизненную одежду, красиво рассаживать за столом и ужинать в их компании, объясняя им, как они при жизни были неправы. Согласитесь, тут любой, кто хоть как-то зависит от такого специфического гражданина, обрадуется его уходу в мир иной. На престол заступил сын Ферранте Альфонсо, немедленно по-родственному поддержанный папой Александром.
И все вроде хорошо, но тут Карл VIII пошел на Неаполь с твердым намерением согнать всяких там узурпаторов с тамошнего королевского кресла. Проблемы начались и у папы, и у правящей в Неаполе королевской семьи, в результате чего король Альфонсо от трона отрекся и из Неаполя бежал от греха подальше, оставив вместо себя на хозяйстве сына, теперь уже короля Ферранте II.
Папе из ситуации с французами удалось выкрутиться, но пришла пора пересмотреть свои политические приоритеты. Милан из списка союзников к чертовой матери вычеркиваем, потому что его герцог Лодовико Моро опять кинулся в объятия французов, хотя совсем недавно дружил против них с папой и Арагонским королем. Вместе с Миланом из списка живых друзей и родственников вычеркиваем зятя по фамилии Сфорца, двоюродного племянника Лодовико Моро, в телефонных контактах меняем обозначение «Дорогой зятек» на «Гад ползучий». А вот арагонскую династию в Неаполе надо срочно зафрендить. К невестке Санче благоволим и всячески ее привечаем, на ее не совсем благонравное поведение закрываем глаза, потому что кто ж без греха? Как говорится, если живешь в стеклянном доме, не рекомендуется кидаться камнями, даже в блудниц (особенно в них!).
Лукрецию, как мы помним, с первым супругом развели по причине его, супруга, мужского бессилия. Бессилие там было такое… не доказанное, мягко говоря, но это все же лучше, чем в Тибре отдыхать в компании рыбок и десятков невезучих граждан, спущенных на дно по причинам как криминального, так и политического характера. Так что должность «дорогой папский зятек» оказалась вакантной. И хорошо бы на ее замещение выдвинуть какой-нибудь перспективный кадр из нынешних друзей.
Вот у Санчи, например, родной брат имеется, Альфонсо звать, герцог Бишелье и принц Салерно. Чем не зять? Но вообще-то папа метил куда выше. Для своего сына Чезаре он планировал еще более выгодный брак, который позволил бы ему в будущем отхватить аж целый Неаполь.
Значит, следим за руками. Был в Неаполе специфический король Ферранте I, известный своим незаконным происхождением, скверным характером и коллекцией тушек и чучел. Ему удалось умереть самостоятельно и оставить престол сыну, Альфонсо II. Санча и Альфонсо, который герцог Бишелье и жених Лукреции, – внебрачные дети как раз того самого Альфонсо II, который, как я уже говорила, от престола отрекся и бежал. Его законный (в отличие от Санчи и Альфонсо) ребенок Ферранте II недолго порулил Неаполем и умер, передав трон родному дядюшке Федериго, брату Альфонсо II и следующему по старшинству сыну известного коллекционера Ферранте I. А у Федериго была законная дочка, Карлотта Арагонская, на которой и мечтал жениться Чезаре Борджиа. То есть жених Лукреции и предполагаемая невеста Чезаре приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Но Карлотта в силу своего рождения в браке была куда более ценным призом для папской семьи.
Кто ж знал, что та предполагаемая невеста окажется с норовом и впоследствии пошлет Чезаре туда, куда он до сей поры никогда не ходил, ибо никто не посылал так далеко? И даже его жемчужные сапоги и стильный прикид системы «я надену все лучшее сразу» никак ее не впечатлили. Она и смотреть на все это великолепие не стала, наотрез отказавшись стать «мадам кардинальшей». В официальном заявлении королевской особы значилось следующее:
Да пущай он, троглодит,
Всю меня озолотит, —
Никакой ответной страсти
Он во мне не возбудит!
А вот Альфонсо Арагонский оказался не таким разборчивым, да и странно это было бы с его стороны. Он, конечно, королевский сын, но незаконный. С происхождением Лукреции там, безусловно, ситуация была еще более пикантной, но на это можно закрыть глаза, когда вступаешь в политический союз с таким могущественным гражданином, как папа римский. В общем, Альфонсо Арагонский прибыл в Рим, где и состоялось пышное бракосочетание.
Свадьба прошла весело, даже сам Чезаре Борджиа плясал в маске единорога, символизируя верность и целомудрие. Никого это тогда не насторожило, никто никакого диссонанса в этом не усмотрел. Потом по старинной русской традиции началась драка: слуги Чезаре и Санчи Арагонской чего-то там не поделили – и понеслось. Стульями махали, епископов по полу валяли… Говорю же, веселая свадьба получилась, хотя и без поножовщины, что чрезвычайно удивляет, учитывая состав участников.