– Ну так в первом гараже мужики должны знать, как Темирхана найти, – предположил Уткин.
– Может, и знают, – неохотно согласился Гусев. – Тачка же там последние дни стояла. Только они нам не обязаны ничего говорить.
– Ну попробовать-то можно! – заявил Уткин. – Все равно делать не хрена.
Гусев подумал и согласился, что делать абсолютно нечего. Ему и самому уже было немного жаль, что в тот раз он дал слабину. До самого конца держался нормально, а когда приехали с Темирханом в гараж и знакомые механики стали менять номера на машине, Гусев расклеился. Не то чтобы совсем, но Темирхан сразу заметил, что Гусева трясет и что глаза у него бегают. Наверное, поэтому и сказал, что больше они пока не встречаются. Тем более что дальше Гусев машину вел из рук вон плохо – чуть в столб не влетел, и вообще. Ясное дело, такому водиле баранку не доверишь. Но сейчас Гусев опять был в форме и намеревался поставить об этом в известность Темирхана – пусть не думает, что Гусев хочет отвалить. Пожалуй, он еще поработает. Подумаешь, собаки! Не банки же они грабят, на самом деле!
С грехом пополам наскребли на метро и поехали в Северо-Западный округ, где Гусев два дня назад менял номера на засветившемся фургоне. От метро добирались пешком, страшно устали и уже жалели, что затеяли эту историю. Но возвращаться было еще тошнее, поэтому они упорно двигались вперед. Их поддерживала надежда на встречу с Темирханом, хотя оба понимали, что встреча эта, скорее всего, не состоится.
Когда добрались до места, небо начало хмуриться. Солнце скрылось за тучами, подул холодный ветер. Стало зябко и неуютно. Серый пейзаж с какими-то облезлыми кустами, с чадящими трубами теплоцентрали за пустырем, с бетонными заборами не добавлял настроения. Гусев повертел по сторонам головой, припоминая дорогу.
– Значит, так, от знака мы свернули направо, проехали метров пятьдесят – и во двор. Там еще какой-то склад был или хрен его знает…
Говорил он это явно самому себе, но так лениво и с такой досадой, словно объяснял дорогу назойливому прохожему. Однако, убедившись, что маршрут выбран правильно, он все-таки пошел дальше. Уткин плелся за ним, уныло рассматривая грязную траву на обочине.
Вдруг навстречу им из-за поворота быстро выехала приземистая черная машина – кажется, «Ауди» – и, угрожающе сверкнув тонированными стеклами, промчалась мимо, заставив их отпрянуть в сторону.
– Вот козлы! – с ненавистью сказал Гусев. – Не видят, что ли, что люди идут?
– Небось в этом самом гараже были, – предположил Уткин.
– Вряд ли, – покачал головой Гусев. – Что-то там я таких не видел. Хотя кто знает? Сейчас проверим.
Они пошли чуть бодрее и через пять минут стояли перед открытыми воротами, за которыми располагался обширный, не слишком чистый двор с постройками из бетона. Над одной из них висела самодельная вывеска «Шиномонтаж. Развал и схождение. С 10 до 18, без выходных». Людей во дворе не было. Стояла только потрепанная «девятка» морковного цвета, видимо, хозяйская.
– Обстановочка не сказать чтобы рабочая, – заметил Уткин. – Тишина и порядок. Мне здесь нравится.
– А мне не очень, – проворчал Гусев. – А тишина здесь, потому что здесь не колесами занимаются, а совсем другими делами.
– Нам-то что? – пожал плечами Уткин. – Мы и сами теперь такими делами занимаемся. Ты хоть помнишь, как зовут механиков?
– Одного Витьком вроде, – неуверенно проговорил Гусев. – А другого… Ну ладно, по ходу дела выяснится.
Они вошли в гараж. Внутри было полутемно и тоже на удивление тихо. Гусев недоуменно повертел головой. Он не мог понять, куда все подевались. На яме стояла белая «Волга», и возле ее правого переднего колеса прямо на полу лежал электрический провод с патроном. Лампочка в нем горела. Посреди помещения стояли баллоны и аппарат для газовой сварки, готовый к работе. На грубом деревянном столе среди инструментов стояла закопченная пепельница, на краю которой тлел окурок дорогой сигареты. Судя по ровной полоске пепла, этой сигаретой не затягивались – она сгорела сама по себе.
– Что за хрень? – спросил вполголоса Гусев. – Где все? Ты во дворе никого не заметил?
– Да нет никого во дворе! – ответил Уткин. – Ни единой души. Ты же сам видел.
– Видел, ага. Ну а куда они все подевались?
– Не знаю, Санек, только что-то тут не так, – пробормотал Уткин, испуганно вертя по сторонам головой. – Не нравится мне что-то…
– Только что нравилось! – с насмешкой заметил Гусев. – Чего ты теперь задергался? Может, в сортир вышли? Или в яме сидят… – В голосе его, однако, не слышалось убежденности.
Желая проверить свою мысль, он подошел к яме, присел и заглянул под днище «Волги». Смотрел он в яму подозрительно долго. Уткин от напряжения даже вспотел, а когда, не вытерпев, задал вопрос: «Ну, чего там?» – Гусев странно кашлянул и прямо как был, на четвереньках, отпрянул от ямы.
– Та-а-ак! Чего-то я не понял! – озабоченно проговорил он. – Надо, это… тачку откатить. Что-то не тянет меня в эту дыру лезть.
«Волгу» они откатили на руках, сняв с ручника. Потом заглянули в яму, подсвечивая себе переноской. Едва днище ямы высветилось в лучах яркой лампы, у обоих волосы на голове встали дыбом. В яме спина к спине лежали два трупа в рабочей одежде. Никаких сомнений в том, что умерли они не своей смертью, быть не могло. С минуту Гусев молча таращился вниз, а потом, храбрясь, сказал:
– Ну вот, теперь не нужно вспоминать, как звали второго. Оба готовы.
Уткин с ужасом посмотрел на него, ничего не сказал и только икнул. Гусев невесело усмехнулся и полез в яму. Вылез он обратно с озабоченным лицом и сообщил:
– Теплые еще. Только что замочили. Похоже, из огнестрельного. А выстрелов мы с тобой не слышали, верно?
Уткин молча кивнул головой, подтверждая, что не слышали.
– Значит, с глушаком стреляли… Значит, серьезные люди здесь побывали. Валить отсюда надо, Леха! – спохватился вдруг Гусев. – Это уже не собачки тебе. Это могилой пахнет!
Он потянул Уткина к выходу, но тот, не трогаясь с места, наморщил лоб и вдруг сказал:
– А ведь мы их видели, Санек!
– Кого видели? Ты что, офонарел?! – испугался Гусев.
– Точно видели! «Ауди» помнишь? Это они! Больше некому! – убежденно заявил Уткин.
Гусев уставился на друга, и в глазах его постепенно начал разгораться огонек тревоги.
– Думаешь? Ну, хрен с ними! Тем более валить нужно. Пойдем, пока кто-нибудь нас здесь не увидел!
Они почти бегом выскочили во двор и устремились к воротам. Но тут снаружи послышался шум автомобильного мотора. Он приближался. Гусев и Уткин остановились, посмотрели друг на друга и разом побледнели. Уткин выглянул на миг за ворота, изменился в лице и заорал:
– Они! Черная «Ауди»! Они возвращаются! Саня, нам кранты!
Он заметался по двору, не зная, куда бежать. Гусев поймал его за плечи и пихнул за гараж.
– Спокойно! – проговорил он сквозь зубы. – Через забор уходим! Только спокойно! Ну-ка, подсади!
Уткин трясущимися руками подсадил его на бетонную стену. Гусев спустил ноги на другую сторону, уперся носками в забор и протянул Уткину руки.
– Цепляйся! – прошипел он. – Быстро! Я тебя долго не удержу!
Уткин ухватился за его пальцы и, помогая себе ногами, добрался до кромки забора. Он уже был наверху, когда во двор въехала черная машина. Уткин с ужасом увидел, как из нее выскочили двое в приталенных пиджаках и, быстро оценив обстановку, побежали как раз к тому месту, где болтался на заборе Уткин.
– Атас! – слабо пискнул он и кулем свалился на землю.
Гусев рывком помог ему подняться, и они, не сговариваясь, побежали куда глаза глядят. Особенно и глядеть-то было некуда, потому что вокруг были одни бетонные стены и усыпанная мусором земля. Они ринулись вдоль бетонного забора, надеясь успеть скрыться в густом кустарнике, который маячил метрах в ста впереди.
На бегу Уткин обернулся и ахнул от ужаса – один из преследователей одним махом взял забор и теперь неотступно бежал следом. Расстояние между ними стремительно сокращалось.
– Жми! – прорычал, задыхаясь, Гусев. – Жми, Леха! Где ты еще так побегаешь?
Уткин не оценил черного юмора. Он уже почти выбился из сил. Выпитое пиво давало о себе знать – пот катился градом по его бледному лицу. Уткин задыхался и спотыкался на каждом шагу. Гусев чувствовал себя не лучше, но он был покрепче друга.
– Давай, Леха! – молил он, с беспокойством оглядываясь назад.
Человек, преследующий их, бежал молча, и от этого делалось особенно страшно. Перед глазами у Гусева еще стояла жуткая картина – два свежих трупа на дне бетонной ямы. Ему совсем не хотелось очутиться рядом с ними.
Каким-то чудом добежали до края бесконечного забора, повернули за угол. Взгляд Гусева упал на валяющийся под ногами большой моток ржавой проволоки. Почти безотчетно он подхватил его и развернулся.
– Беги туда! – крикнул он Уткину, имея в виду заросли кустарника, клином уходящие через пустырь к автодороге.
Дальше Гусев уже не обращал внимания на друга. Из-за угла выскочил человек. Гусев даже не успел его разглядеть. Он с силой швырнул ему под ноги звенящий моток проволоки и дал деру. Преследователь надеялся с ходу перескочить неожиданное препятствие, но проволока подпрыгнула и запуталась у него в ногах. Он глухо вскрикнул и полетел носом в землю.
Услышав шум падающего тела, Гусев обернулся и оскалил рот в торжествующей усмешке. Его враг хорошо приложился. Оглушенный ударом, он не сразу смог встать, а когда все-таки сделал это, то выяснилось, что бежать он уже не способен – повредил ногу. Хромая, он все же попытался продолжить погоню, но потом махнул рукой и полез в карман за телефоном.
К этому времени друзья успели скрыться в кустах. Уткин по инерции пробежал еще несколько метров, завяз в густых ветках и со стоном повалился на землю.
– Все! – прохрипел он. – Не могу больше! Делай со мной что хочешь!
– Я с тобой ничего делать не буду, – прерывающимся голосом сказал Гусев. – А вот они сделают. Яму видел?