Но дело же не в том, что отец не верит в меня… потому что я знаю, что это не так. КСМ нуждается в таком клиенте, как Хантер.
В любом случае я чувствую себя растерянной, а мое достоинство превыше гордости. Поэтому я больше не намерена это терпеть.
Я в последний раз смотрю на Хантера. Через секунду выражение его лица меняется, но я, обогнув его, выхожу из бара.
Глава 29. Хантер
– ЧТО? – огрызаюсь я на парней, которые, когда Деккер уходит, таращатся на меня.
– Что за херня, капитан? – спрашивает Финч. Отвращение и разочарование на лице того, кого я обязан направлять, бьют по мне сильнее слов.
Не дожидаясь, когда они упрекнут меня в чем-либо еще, я направляюсь к бару.
Гораздо легче напиться, чем стоять тут и обдумывать все то, что произошло в доме моих родителей – те вещи, которые, как я знаю, никогда не изменятся, – или вспоминать о драке, в которую я ввязался в первом же баре, в который зашел.
Когда же я уже избавлюсь от боли, чувства вины и желания разрушать все вокруг?
Когда того, что я делаю, будет достаточно, чтобы утихомирить эмоции, бушующие внутри меня вот уже несколько месяцев?
Проще проглотить первую порцию джина. Сосредоточиться на том, как он обжигает горло, вместо того чтобы думать о ссоре с матерью или о незаинтересованности и критике отца. О словах, которые я хотел прокричать им прямо в лицо, – что того, что я их сын и я все еще жив, должно быть достаточно.
Но я знаю, почему они так себя ведут.
Знаю, почему наша жизнь изменилась.
Знаю, что сам стал причиной событий, которые привели к этому.
Второй шот, который я заглатываю разом, обжигает не меньше первого.
Голову заполняют мысли о Деккер. И я не могу от них избавиться. Не раньше. Не уж тем более теперь.
Ее присутствие – пытка. Потому что оно показывает мне нечто, чего, как мне казалось, я когда-то желал. Я вынудил себя уйти, потому что полагал, что не заслуживаю ее.
И именно когда все пошло под откос, она снова появилась в моей жизни. Проповедница и грешница. Даже не знаю, в какой из этих ее частей я желал бы раствориться.
Ты кусок дерьма, Хантер.
Я думаю о том, что наговорил ей.
Первоклассный кусок дерьма.
Не то чтобы ты и раньше об этом не знал, но теперь это просто невозможно отрицать.
Я бросал в ее адрес обвинения, лишь бы она не присмотрелась внимательнее и не заметила правды.
Хоккеист. Провал королевских размеров. С боязнью обязательств. Причина, по которой Джон умирает.
Я провожу рукой по волосам и проглатываю вот уже третий шот, для пущей драматичности со стуком опускаю стакан на барную стойку.
Чтоб тебя, Деккер.
Я качаю головой, но она все еще здесь, все еще владеет моими мыслями, все еще заставляет желать ее.
Но она и правда здесь.
И, я думаю, для того, чтобы переманить кого-то к себе в компанию.
Но кого?
Меня? Она достаточно самоуверенна, чтобы сделать подобное, не поведя и бровью.
Может, слухи о том, что Сандерсон дурит людей, правда? Мне он, например, в последнее время не делает никаких одолжений.
Перешел бы я в КСМ? Позволил бы Деккер представлять мои интересы? Ее послужной список феноменален… Так почему же люди предпочитают Сандерсона? Что такого он обещает новым клиентам, чего мы, старые, не замечаем?
Вопрос лишь в том, как она сможет лечь со мной в постель, при этом являясь моим агентом? Потому что я-то собираюсь переспать с ней снова.
Этот вывод напрашивался сам собой с той минуты, как я увидел ее в «Танке» на прошлой неделе.
И, учитывая ее строгое следование правилам, я буду наслаждаться каждой чертовой минутой, когда буду подчинять ее моей воле.
Я усмехаюсь сам себе, а оглядевшись, ловлю на себе взгляд блондинки, сидящей на другом конце барной стойки. Высокая, с красивой фигурой и приятной улыбкой, она стреляет глазами, будто бы говоря «трахни меня».
Вполне сойдет для интрижки на одну ночь.
Но Деккер куда лучше. Может, мы и не особо ладим, зато в постели… Черт, да мы настоящее произведение искусства.
Я прислоняюсь к барной стойке и наблюдаю, как саксофонист в темных очках делает свое дело – зажимает клапаны и двигается в ритме, который сам же и создает. Наконец я позволяю себе погрузиться в туман от только что выпитого.
Я все еще смотрю на музыканта, пока блондинка пожирает меня взглядом. Но я могу думать лишь о другой женщине – о Деккер Кинкейд.
Четвертый шот проглотить легче попросту потому, что я уже не чувствую вкуса. Я слишком отвлечен. Поглощен собственными мыслями.
Тебе лучше перестать думать о ней, Хантер.
Но вопрос в том, хочу ли я?
Может, она как раз и помогает мне отключиться.
Может, я могу потеряться в ней, в брошенном вызове, погоне, в желанной награде, и тем самым убежать от мыслей, что крутятся у меня в голове.
Но мне как никому другому известно – Деккер всегда мало. И тому доказательство ночи, полные желания, нужды и притворства.
Но с чего ей хотеть тебя после всего, через что ты заставил ее пройти этим вечером?
Дрянные комментарии и обвинения?
Какой сюрприз. Ты снова облажался, Мэддокс.
Я вытаскиваю из кошелька банкноты и оставляю их возле опустошенного стакана. Пора возвращаться домой. Отключить голову. Проспаться, хотя благодаря собственным мыслям я и так почти трезв.
Черт. Пустая трата хорошего алкоголя.
– Привет. – Мягкий голос принадлежит блондинке, что сидела в углу. Как бы мне ни хотелось на какое-то время отвлечься, она все же не Деккер.
– Спокойной ночи. – Отступаю я, но она хватает меня за руку и тянет ее на себя так, будто пытается переплести наши пальцы.
Во мне не появляется ни капли интереса.
– Не будь занудой, – дуется она, но уже в следующее мгновение ее накрашенные губы изгибаются в соблазнительной улыбке. – Я же видела, как ты на меня смотрел. Я знаю, ты тоже этого хочешь.
Разве она не знает, насколько важно в подобных вопросах не бить прямо в лоб?
Я коротко смеюсь:
– Я много чего хочу. Например, вернуться в номер отеля. – Я выдергиваю руку из ее хватки. Блондинка принимается недовольно притопывать ногой.
– Я могу тебя подвезти.
– Я более чем способен добраться до нужного места сам. Хотя спасибо за предложение, – улыбаюсь я и отступаю на шаг.
– Знаешь, ты первый, кто мне отказал.
Я оборачиваюсь, чтобы снова взглянуть на нее:
– Именно поэтому я и предпочитаю отказаться.
Она бурчит что-то под нос, но я не только не могу ничего расслышать, но еще и не стараюсь, поскольку одно резкое движение напоминает мне, что я все же пьян. Со смехом я открываю входную дверь и вдыхаю прохладный воздух.
Вот она, пощечина трезвости.
Когда я делаю еще несколько шагов под навесом, то замечаю возле автостоянки Деккер. Дрожащая от холода, она стоит, скрестив руки на груди, и раз за разом переводит взгляд с телефона на подъезжающую машину и обратно. Могу только предположить, что она ждет такси.
При взгляде на нее ко мне возвращается противное чувство из-за того, что я наговорил ей.
Но с ним возвращается и моя решимость потеряться, раствориться в ней. Пожалуйста, не отказывай мне.
Глава 30. Деккер
– Деккер.
Последнее, что я хочу сейчас, так это слышать его голос. Я притворяюсь, что ничего не замечаю, потому что устала, слишком много выпила и уж точно выслушала достаточно чепухи. К тому же я уже решила покончить с этим. Покончить с ним. Повернувшись спиной ко входу в бар, я в очередной раз проверяю, когда прибудет мое такси.
На часах второй час ночи. Почему, черт возьми, единственный водитель, который согласился меня подвезти, оказался в пяти минутах отсюда?
– Декк! – Я слышу, как позади под его ботинками хрустит снег, и сжимаю руки в кулаки. – Слушай, мне жаль. – Ненавижу, как невнятно звучат его слова. Ненавижу, что за какие-то пятнадцать минут после того, как я покинула бар, он решил напиться еще больше, лишь бы забыть о том, что с ним происходит. И еще больше ненавижу тот факт, что все еще беспокоюсь о нем. – Ты же знаешь, какой я. Знаешь…
– Нет! – выкрикиваю я, резко поворачиваясь к Хантеру лицом. – Я не знаю, какой ты, и мне на это плевать. Даже если бы знала, это не дает тебе никакого права…
– Да ладно тебе, – говорит он и пытается взять меня за руки.
Я вырываюсь и отхожу назад.
– Давай кое-что проясним. Ты не можешь разговаривать со мной подобным образом. Никогда. Вся эта чушь унизительна и совсем не вяжется с человеком, которого я когда-то лю… знала.
Когда смысл моих слов доходит до Хантера, он вздрагивает.
– Тогда, возможно, ты совсем меня не знала.
Это не вызывает у меня ничего, кроме гнева, боли и разочарования. В ту же секунду, когда все они смешиваются воедино, я протягиваю руку к стоящему рядом и наполненному снегом горшку, зачерпываю столько, сколько только могу, и кидаю его в Хантера.
Он бормочет проклятия, когда снаряд прилетает ему прямо в лицо. Некоторые снежинки пудрой осыпаются на грудь, другие же прилипают к ресницам, и он моргает в попытке стряхнуть их. Тем не менее выражение его лица остается непроницаемым: он не поджимает губы в упреке, а просто смотрит на меня с такой напряженностью, что я задаюсь вопросом, какой же будет его реакция.
– Очень по-взрослому, Кинкейд, – наконец говорит Хантер, когда за его спиной появляется машина.
– Мое такси подъехало.
– Ты никуда не поедешь, пока мы кое-что не проясним, – заявляет Хантер, и его дыхание вырывается клубами белого пара.
– Как будто у тебя есть право мне приказывать.
Когда я прохожу мимо, Хантер хватает меня за руку, но я оказываюсь достаточно везучей, чтобы зачерпнуть еще одну пригоршню снега. Так, пока он держит меня за одну руку, другую я заношу назад, готовясь к броску.
– Ты не посмеешь, – дразнит Хантер, и улыбка пусть и жалкой тенью, но все же возвращается на его губы.