Хантер обхватывает руками мою талию, кладет голову мне на грудь так, что я упираюсь подбородком в его макушку.
Мы лежим, не говоря ни слова: я дарю Хантеру комфорт, а он берет то, в чем нуждается, пока наконец его дыхание не выравнивается и он не проваливается в сон.
Медленно поглаживая его по спине и понимая, до чего же приятно быть кому-то нужной, я тоже засыпаю.
Глава 48. Деккер
Вздрогнув, я просыпаюсь.
Солнечный свет проникает сквозь жалюзи, которые я так и не закрыла прошлой ночью. Пустая половина кровати все еще хранит тепло, а я прекрасно помню, что случилось.
В гостиной раздается глухой удар, и я, все еще сонная и обеспокоенная состоянием Хантера, выскальзываю из постели.
– Хантер? – Когда он не отвечает, я направляюсь дальше по коридору и вижу, как он подходит к входной двери. Он оглядывается через плечо, и мы встречаемся взглядом. – Что ты делаешь?
Он все еще выглядит ужасно – хмурый, с такими красными глазами, словно не спал годами – хотя я знаю, что он проспал целых семь часов.
– Я… эм… у меня дела.
– Эй, – зову я, когда он снова поворачивается ко мне спиной. Хантер собирался сбежать не попрощавшись. Во мне вспыхивает обида, которой я пытаюсь найти оправдание, но тут же теряю всякую надежду это сделать. – Что происходит?
– Всего лишь момент слабости.
– Что именно? – уточняю я, хотя уже знаю ответ.
– То, что я заявился сюда.
– Слабость? – смеюсь я, поскольку от меня не ускользает то, что его «слабость» является синонимом моей «ошибки». Гнев вспыхивает во мне с новой силой, пока я изучаю Хантера взглядом. Очевидно, он все еще расстроен, но использовать меня и сбежать… Это вполне в его репертуаре. – Хочешь знать, что такое слабость? – Я делаю к нему шаг. – Это обнажить перед тобой душу. Стоять на парковке перед ареной и рассказывать тебе, что я чувствую. Говорить, что готова отложить в сторону профессиональные стремления, которые продиктовал мне отец и которые пошли бы на пользу моей семье, ради тебя. Стоять там и говорить, что это ты. Что это всегда был ты. Тот, от которого я ушла три года назад, потому что была слишком напугана собственными чувствами, и тот, к кому я вернулась теперь, не только напуганная, но и с работой, которую было необходимо выполнить. Все ты, придурок. Хотя не стоит удивляться тому, что ты предпочитаешь сбежать как трус, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу и поговорить.
Я делаю прерывистый вздох. Меня трясет, потому что мое самообладание висит на волоске, пока я жду от него хоть какой-то реакции, кроме страдальческого взгляда. Хантер поступит точно так же, как в прошлый раз, – позволит мне уйти.
– Ты не понимаешь, – отвечает он, качая головой.
– Так объясни, – кричу я, сокращая оставшееся между нами расстояние. С меня хватит. После того как он заставил меня почувствовать себя прошлой ночью – так, словно я боюсь потерять его, но знаю, что если он позволит снова оттолкнуть себя, то он с самого начала не был достаточно хорош для меня. – Ты не можешь приходить сюда и заявлять, что нуждаешься во мне, а потом сбегать не попрощавшись.
– И что ты сделаешь?
– Не позволю этому повториться. – В моем тихом голосе слышится угрожающее предупреждение.
– Что это вообще значит? – со смехом спрашивает Хантер.
– А то, что не тебе мной пользоваться, Хантер. Я блестящая игрушка, которая тебе не по карману. Ты заходишь время от времени, чтобы поиграться, а когда заканчиваешь, снова кладешь меня на полку.
– К черту все, Декк, – качает он головой и направляется к двери. – Ты бы все равно не поняла. Не захотела бы.
– А ты заставь, – кричу я, бросаясь за ним следом. – Заставь меня понять. Поговори со мной, скажи все, что я должна знать. Потому что из меня эмоции так и льются, а ты ведешь себя так, словно ничего особенного не произошло. Хотя для меня это многое значит. Я понимаю, что ты значишь для меня больше, чем я хочу признать.
– Деккер. – Он останавливается, положив руку на дверь, и опускает голову. Мое имя звучит как извинение, в котором я не нуждаюсь.
На глаза наворачиваются слезы. Я осознаю, чего хочу… Понимаю, что хочу посмотреть, куда нас заведут отношения, даже если это, черт возьми, пугает. Даже если мы не знаем, чем все закончится, и, скорее всего, будем испытывать боль… Но я все же хочу воспользоваться шансом и выяснить это.
Мной правит обида.
Смущение все нарастает.
А злость берет надо мной верх.
– Тогда уходи. Убирайся. Если ты не хочешь говорить, я не хочу тебя видеть. – Я, пораженная тем, что поставлено на карту, говорю это на эмоциях, сердце колотится где-то в горле.
Хантер оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Его большое тело заполняет дверной проем, и, клянусь, если бы эмоции, бурлящие в его глазах, можно было выразить, я утонула бы в них. В каждой из них.
– Ты же не серьезно. – Он удерживает мой взгляд, в каждой его черте столько печали. Поэтому, чтобы произнести следующие слова, я отвожу глаза, уже не настолько злая, но все еще намеренная сохранить достоинство.
– Больше не хочу, чтобы меня использовали. Не хочу. – Я поворачиваюсь к нему спиной и возвращаюсь в спальню.
Позволь ему выйти из квартиры.
Позволь ему уйти.
Каждый раз, когда я повторяю эти слова, мое сердце сжимается. Каждый раз, когда мысленно произношу их, понимаю, какая же я доверчивая. Сначала переспала с ним, потом позволила словам Брекстон укорениться и прорастать в течение двух недель. Я начала верить, что между нами возможна настоящая связь… будущее. Я думала, что прошлой ночью, пока я держала Хантера в объятиях, он тоже понял, что между нами есть нечто большее.
А теперь случилось это.
Я чищу зубы с таким рвением, которое могло бы привести дантиста в ужас, но легче сосредоточиться на гигиене, чем позволить себе, как сумасшедшая влюбленная женщина без капли самоуважения, нестись за Хантером по коридору до самого лифта.
Только когда я вытираю лицо полотенцем, позволяю себе уткнуться в него и расплакаться. Только тогда позволяю разочарованию охватить меня, а надежде, которую я лелеяла в собственном сознании, рассеяться.
Я стою с закрытыми глазами и пытаюсь собраться с духом.
– Ты хоть знаешь, каково это – чувствовать, что ты ничего не заслуживаешь? – Голос Хантера заставляет меня открыть глаза и испуганно ахнуть. Так он не ушел? – Знаешь, каково это – когда каждый твой шаг, каждая мысль и каждое действие направлены на то, чтобы исправить зло, которое ты причинил?
Я делаю шаг к нему и качаю головой в попытке понять услышанное.
– О чем ты?
– Как я могу заслуживать подобной жизни? Как могу быть достойным такой, как ты, когда мне все время говорили, что это не так? Я заставил себя думать, что так и есть. – Его голос срывается. Боль, господи, его боль столь всепоглощающа, что кажется, будто она отскакивает от стен вокруг нас. – Как мне позволить тебе стать частью моей жизни, когда все, что я делал, все, кого я оттолкнул, все, от чего ушел, – еще один способ наказать меня за то, что я сделал с Джоном и моими родителями?
Я, как и Хантер, вздрагиваю от его признания. Я вижу, что он на физическом уровне отвергает слова, которые только что произнес. Будто сам услышал их впервые.
И стоит мне это заметить, как Хантер разворачивается на каблуках и спешит обратно к двери.
– Нет. Хантер, – кричу я вслед. К счастью, он слишком одержим эмоциями, иначе мне ни за что не удалось бы обогнать его и заслонить собой выход.
– Уйди с дороги, Деккер. – Его лицо – маска ярости и стыда. У меня разрывается сердце, когда я вижу страдание в каждом его мускуле.
– Нет, я не позволю тебе уйти. Не позволю еще хотя бы секунду верить, что ты не заслужил успеха, которого добился, тех почестей, которых достиг, или любви и привязанности, которых заслуживаешь. – Когда я наконец заканчиваю говорить, у меня перехватывает дыхание, но зато я выиграла немного времени, чтобы удержать его здесь и заставить поверить в то, что я сказала.
– Нет, не заслуживаю, – качает он головой и смотрит на меня, как мальчишка, который хочет поверить мне, но думает, что не должен.
– Да, заслуживаешь, – повторяю я и делаю шаг вперед.
– Ты не знаешь, что случилось. Не понимаешь…
– Тогда объясни мне. Присядь и расскажи мне все. Сними груз с плеч.
– Не знаю, могу ли я, – шепчет Хантер.
Мне все равно, что мысленно он за миллион миль от меня. Я все равно делаю еще один шаг и беру его лицо в свои ладони. Он пытается вырваться, но я не позволяю.
– Я знаю, что ты – хороший человек, Хантер Мэддокс. Я знаю, что ты ежедневно надрываешь задницу в погоне за призраком, которого никто не видит. Бремя, которое ты несешь, должно быть, невыносимо. – Я вытираю одинокую слезинку, которая катится по его щеке. Опустошающее зрелище. Но также это знак того, что, возможно, я наконец заставлю его раскрыться. Возможно, я смогу ему помочь. – Пожалуйста, поговори со мной.
Глава 49. Хантер
Я смотрю на Деккер, пока мой разум идет вразрез с телом.
Я боюсь, что узнав, что я сделал, она уйдет и никогда не вернется.
Ее глаза говорят довериться ей, ее слова просят раскрыться, но будь я проклят, если не зная ничего, кроме сожалений, могу с легкостью это сделать. Я чувствую лишь вину.
Я забрал их звезду, их жизнь, их надежды.
– Хантер? Давай же, поговори со мной. Ты можешь мне довериться.
Кровь стучит в ушах, в груди горит так, будто пространство вокруг моих легких сжимается и выдавливает из меня весь воздух.
Предательство становится реальным, когда рассказываешь о нем кому-то. Предательство моих страданий, самого меня и того, как я жил эту жизнь… Но, черт возьми, как же трудно это отпустить.
Я открываю рот, но тут же закрываю его: так трудно это произнести, снова пережить тот день, но я знаю, что должен.
Понимаю, что если и есть в мире человек, способный мне помочь, то это Деккер. Она ушла, потому что боялась, что, узнав о ее чувствах, я раню ее. Я знал это. Она знала это. Было куда проще притвориться, что ее уход не играл никакой роли.