Остальные сначала не двигаются с места, будто не зная, что делать, а когда принимаются разнимать нас, вскоре и сами ввязываются в драку. Как если бы мы попросили их принять чью-то сторону. Вся раздевался становится пристанищем разлетающихся кулаков, пихающихся локтей, разочарования и гнева.
– У тебя будет фингал, – говорит Ллойд, скрещивая руки на груди и свирепо глядя на меня.
– Видел бы ты другого парня, – отвечаю я со смешком, от которого начинают болеть ребра. Хотя, если бы меня спросили, я не стал бы этого признавать.
– Думаешь, это смешно, Раш? Хоть что-то из этого? Я почти готов… Да что б тебя! – Выкрикнув это, он вскакивает с места, чтобы дать выход скопившемуся разочарованию. – Этим вечером мы проиграли, хотя были явными фаворитами, а ты сидишь здесь с умным видом и притворяешься, будто это никак не связано с фотографией в чертовой газете.
Я, потеряв дар речи, просто смотрю на него. Ума не приложу, что делать. Черт, как мне вообще продолжать этот спектакль? Ведь я так зол, что мы не попали в Чемпионскую лигу. Весь год мы так усердно трудились ради этого, а теперь «Ливерпуль» выбыл. Так что да, я просто в ярости. Но у меня связаны руки.
– Ты же понимаешь, что теперь ведутся переговоры об обновлении твоего контракта? Понимаешь, что тебя могут перевести в другую команду? Оставить звезду клуба, которая все портит потому, что не в состоянии удержать член в штанах? Продать Сета или отдать его в аренду, потому что его карьера подходит к концу? Или же приказать вам самим разобраться, потому что речь идет о бизнесе, а команде ты нужен?
И тут до меня доходит. Я осознаю всю серьезность того, на что согласился, и тот факт, что Рори был прав: от него избавились бы не задумываясь.
– У меня нет проблем с тем, чтобы играть с Сетом в одной команде. Никаких. – Я широко раскрываю рот и чувствую боль в щеке, по которой Сет ударил сильнее, чем следовало. – Меня не устраивает то, что он использует свои кулаки не только чтобы ударить меня по лицу.
– И что это, мать твою, значит?
– Ничего. Не бери в голову. – Все равно это не мое дело.
– Не бери в голову? Ты нарушаешь баланс в моей команде, в твоей команде. Насмехаешься над клубом и его фанатами. Хочешь сказать, это не важно? Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему ты так поступил? – кричит Ллойд.
Как насчет того, чтобы рассказать, почему ты поверил, что я на такое способен?! Это я хочу крикнуть во все горло. Может, за пределами поля я и творил глупости, вел себя безрассудно и не волновался о последствиях. Тем не менее любой, кто действительно меня знает, сказал бы, что с командой я шутить не стану. Как и с клубом. А уж тем более с игрой, которую люблю больше всего в этом мире.
И, стоя здесь и уставившись на Ллойда – человека, ради которого я из кожи вон лезу каждый чертов день, – я осознаю, что он, как и все остальные, посчитал меня виноватым. Это выводит меня из себя.
– Я могу играть с Сетом без происшествий, – низко рычу я. – Я буду стараться изо всех сил и, как всегда, принесу этому клубу победу. Раз уж раньше ты не сомневался в моих способностях, не стоит и начинать. Я всю душу вкладываю в «Ливерпуль». Так было еще до того, как я вступил в этот клуб.
Долгое мгновение я просто смотрю на Ллойда, прежде чем развернуться на каблуках и уйти, не дав своему менеджеру возможности ответить.
Глава 36. Леннокс
– Разве этим вечером у тебя не назначена встреча? – спрашивает Джонни, который плюхается на диван и поворачивается так, чтобы закинуть ноги мне на колени.
– Эй, я не подставка для ног.
Он наклоняется и театрально рассматривает свои ступни.
– А выглядишь именно так. – Закатив глаза, я показываю ему средний палец. – Ну… мне стоит спросить, что между вами происходит?
Странно ли, что я задаюсь тем же вопросом? С тех пор как мы вернулись из Монтесито, Раш каждую ночь спит в моей постели. Кажется, многое так и осталось невысказанным.
Должно быть, дело во мне. Мне следует поменьше думать и просто наслаждаться его компанией.
– Между мной и Рашем? Немного веселья. Много секса. Даже не знаю, – пожимаю я плечами.
Джонни усмехается, как бы говоря: «Со мной этот трюк не пройдет».
– Так ты не знаешь? Женщина, то, как он на тебя смотрит, говорит об обратном. Хорошая попытка, но я на это не куплюсь. Между вами явно не только секс.
– Разве мужчина и женщина не могут просто получить капельку беззаботного веселья, в котором они оба нуждаются?
– Проще сказать, чем сделать.
– Не забывай, с кем ты разговариваешь, Джон, – смеюсь я.
– Ах да, – фыркает он. – Королева разбитых сердец собственной персоной.
– Ну я не стала бы заходить так далеко.
– Назови имя последнего парня, с которым встречалась – то есть спала, потому что ты не вступаешь в отношения, – дольше трех месяцев.
– Вот именно. Поэтому-то это и идеальный вариант.
Возможно, если продолжу лгать, то скоро и сама в это поверю. Контракт наполовину выполнен, так что скоро Раш вернется домой и все закончится. Я сама бы лучше не спланировала.
– Звучишь неубедительно, Лен.
Я, потеряв дар речи, бросаю взгляд на одного из своих самых близких друзей.
– Не знаю, что и сказать.
– Как насчет того, чтобы признать, что влюбляешься в него? – Джонни тут же вскидывает руку, не позволяя мне отвергнуть эту идею. – И что такого, если так и есть? Раш – хороший парень. Ты – восхитительная женщина. Вы сразу же сошлись. Переспали. И теперь между вами, возможно, не только физическое влечение. Что в этом плохого?
Я едва сдерживаю слезы, от которых жжет глаза. Слезы, вызванные тем, что Джонни говорит именно то, что я сама не раз повторяла, но, похоже, все еще не готова принять.
– Мне нельзя в него влюбляться. – Мой голос не более чем шепот.
– Почему?
– Потому что подобное не в моем духе. Я не такая. Я не занимаюсь всеми этими нежностями: цветочками, сердечками и…
– Любовь не всегда такая. Ее нельзя вписать в какую-то конкретную форму. Речь всегда идет о том, чтобы отдавать и принимать, но также и о том, в чем именно нуждается конкретный человек. Мама говорила мне, что у каждого свой язык любви. Каждый любит по-своему и хочет, чтобы его любили определенным образом. Что бы это, мать твою, ни значило.
– Ты что, правда только что сказал, что у каждого свой язык любви? – хихикаю я.
Джонни показывает мне средний палец.
– Не докапывайся. Я пытаюсь вести себя как зрелый человек и дать тебе совет, в котором ты, возможно, не нуждаешься или который не хочешь слышать, – заявляет Джонни, который все же краснеет. Это самое очаровательное зрелище, которое я только видела.
– Зрелый? Ты? Тебе следует завести любовный блог и назвать его «Дорогой Джонни».
– А тебе лучше прекратить меня дразнить, иначе придется искать другое место жительства, – шутит он.
Но, несмотря на наши улыбки, я тяжело вздыхаю.
– Я не влюблена в него, Джонни, – говорю я, но многозначительный взгляд и кивок друга подсказывают, что он мне совсем не поверил. – Как такое возможно? Как я, которая никогда ни к кому ничего не испытывала, вдруг могу проникнуться чувствами? Это же глупо.
– Конечно. Точно. Ты в него не влюблена. – Несмотря на беспечность Джонни, тон его голоса говорит сам за себя. – Но я также знаю, что ты используешь слово «глупо», когда волнуешься, – вскидывает он брови.
– Я волнуюсь за тебя.
– Взаимно, – отзывается он, и выражение его лица смягчается. – Но не отталкивай Раша только потому, что напугана. Вот и все, что я хочу сказать.
– Я не напугана.
– Просто упряма, – саркастически замечает он, и я, откинув голову на спинку дивана, смотрю в потолок.
– Он одиночка, Лен, и всегда таким был. Единственное, к чему он привязан, – это футбол, так что прямо сейчас Раш боится, что эта связь оборвется.
– Не оборвется, – говорю я с уверенностью, которой не испытываю. – Глупо со стороны «Ливерпуля» упустить такого игрока.
– Ничего еще не решено. Я многого не знаю, но уверен, что ему сложно, хоть он и мастерски это скрывает. – Джонни делает глоток своего напитка и указывает на меня пальцем: – Возможно, ты поможешь ему пройти через это.
Его слова звучат как гром среди ясного неба, так что я усмехаюсь.
– Кажется, раньше ты утверждал, что я Рашу не нужна. Помнишь, как меня оскорбило это заявление?
– Все потому, что ты вышла на охоту, искала, с кем бы переспать.
– Да иди ты, – закатываю я глаза, а потом смеюсь, потому что Джонни прав.
– А теперь… Не знаю. Вы, ребята, хорошо смотритесь вместе. Поэтому… кто знает?
Я смотрю на старого друга, слышу его слова. Слова, которые отражают то, что я чувствую – что нам с Рашем хорошо вместе, – но после испускаю полный разочарования стон.
– Он не хочет говорить об этом.
– А, – хмыкает Джонни, понимающий, что я имею в виду Эсме. – Так в этом причина холодка, что так внезапно пробежал между вами?
– Это не холодок, а… Черт, не знаю что. Как я могу влюбиться в мужчину, который мне даже не доверяет?
– Вопрос лишь в том, доверяешь ли ты ему?
Насколько я глупая, если инстинктивно хочу ответить «да»?
Но это правда.
Я доверяю Рашу. Верю в то, что он сказал, и тем загадочным вещам, о которых умолчал.
Кажется, именно это и заставляет меня задуматься. Мое доверие не так уж легко завоевать, но в случае с Рашем… Я просто не сомневаюсь в нем.
Я тщательно подбираю слова, чтобы не выдать того, что Раш доверил мне прошлой ночью. Но мне также известно, что Джонни не стал бы терпеть дураков, так что тот факт, что Раш живет в его доме, показывает – он верит в его невиновность.
– Думаю, эта история не так проста. Думаю, иногда легче положиться на собственную репутацию и образ, который о тебе сложился, чем вещать правду.
– Значит, мы придерживаемся одного и того же мнения, – загадочно произносит Джонни. – Я знаком с владельцем журнала, который первым опубликовал фото. Я предложил Рашу связаться с ним и… Не знаю. Засудить. Забрать остальные фотографии, если журнал приобрел на них права. Попытаться очистить свое имя.