Телефон в номере гостиницы, где жил Айрапетов, зазвонил через час. Капитан снял трубку. С ним говорил Виноградов.
— Ну, как?
— Понимаешь, Эдик, — в голосе Виноградова звучали смущенные нотки. Он будто в чем-то провинился перед Айрапетовым.
— Очень похож, очень. Я и сам сначала подумал, что это он...
— Да не тяни же ты!
— Не он. Экспертиза категорически говорит — не он.
Что такое осечка, известно каждому охотнику. Зверь на мушке. Палец плавно давит на курок. Сейчас будет выстрел. Но выстрела нет, вместо него раздается сухой щелчок. А зверь уже уходит. Его уже не достать. Разочарование, досада охватывают в такое мгновение охотника. Хочется хватить ружьем о ствол ближайшего дерева, да так, чтобы щепки полетели. Такое же чувство, только в десятки раз сильнее, захлестнуло Айрапетова.
На следующий день капитан, как всегда спокойный, подтянутый, собранный, входил в кабинет, ставший на долгие дни его рабочим местом. Все меньше карточек остаются непросмотренными. Что в них — успех или еще одна отброшенная версия?
И успех пришел. Как-то буднично, обыденно. Помогли запорожские товарищи.
— По-моему, видел я вашего гуся, — сказал работник Запорожского угрозыска.
— Есть на почте такая Надя, а у нее брат. Живут они, кажется, вместе. Я видел их несколько раз. Здорово похож. Но, конечно, ручаться трудно.
После обеда Айрапетов долго раздумывал: стоит ли заходить на почту. Решил — стоит. Любая, даже самая призрачная, возможность должна быть использована.
Через полчаса уже были известны имя и фамилия брата Нади с почты. Интерес Айрапетова к этой личности сразу возрос, когда оказалось, что его фамилия значится на одной из еще неразобранных карточек. Вот она!
Фотография, анкета. Опять сходство поразительное. Но, как говорят, обжегшись на молоке, дуют на воду. Айрапетов, заставляя себя не волноваться, отправил по фототелеграфу снимок, образец почерка. И вот он, долгожданный ответ. Гражданин «X» оказался Иваном Дмитриевичем Мацуевым, 1920 года рождения, человеком без определенных занятий.
Задача решена.
— Эдик, встречай, — взволнованно говорил по телефону Виноградов. — Завтра буду у тебя. Поздравляю! Все поздравляем!
Дом Мацуева стоял за высоким, почти в два человеческих роста забором. Из соседей мало кто мог похвастаться знакомством с его хозяином. Знали только, что он какой-то крупный работник чуть ли не республиканского масштаба, часто бывает в командировках. Выстроил недавно новый кирпичный сарай, купил моторку, завел собаку: Мацуев ведь страстный охотник.
Как ни замкнуто жил Мацуев, но все же удалось раздобыть план его дома. Даже узнали, что есть у самого верха калитки веревочка, за которую нужно дернуть, тогда дверь откроется.
— Вот она, эта чертова веревочка, — сказал Айрапетов, пошарив по калитке.
Дом был окружен со всех сторон. Но об этом едва ли кто смог бы догадаться. Наступавшие сумерки скрывали людей. У калитки стояли трое. Накануне было решено — в дом заходят Айрапетов, Виноградов и работник Запорожского уголовного розыска.
— И не думайте, ребята, одних я вас не пушу — сказал накануне москвичам начальник угрозыска. Он беспокоился. В самом деле, у заядлого охотника Мацуева ружей было полно. А что, если он начнет палить?
— Ну, ребята, открываю.
Рука у каждого сжимает в кармане рубчатую рукоятку пистолета. Щелчок. Рычажок предохранителя передвинут в боевое положение. Но применить оружие можно только в самый критический момент, лишь в случае вооруженного сопротивления преступника.
— Пошли!
Калитка распахнута настежь. Из будки, задыхаясь яростью, выскочил здоровенный пес. Прыгнул. Спружинила цепь, и пес опрокинулся на спину. И вот уже лихорадочно заохали ступени крыльца. Дверь распахнулась. На пороге — высокая женщина в застегнутом лишь на верхние пуговицы халате.
— В чем дело?
— Сейчас объясню, — останавливается около нее работник Запорожского угрозыска. А Виноградов и Айрапетов уже в комнатах. Одна, вторая, третья... Наконец, все комнаты осмотрены. Дом пуст.
— Так в чем же дело? — волнуется женщина.
— Мы из милиции. Вот постановление на обыск.
Женщина сразу как-то пригибается и хватается за столбик крыльца. Ее поддерживают и уводят в дом.
Обыск, на первый взгляд, ничего обнадеживающего не дал. Допрос хозяйки дома отложили на завтра.
— Ничего не знаю! — твердила Надежда Мацуева. — Откуда же я знаю, где брат?
На исходе второго часа допроса на столе у следователя зазвонил телефон.
— Виноградов слушает.
— Владимир, — услышал он голос Айрапетова. — На имя Надежды Мацуевой из Киева пришла открытка без обратного адреса. Думаю — он. Сейчас привезу.
Открытку Надежда Мацуева от брата получила, но получила из рук следователя. Пришлось ей назвать адрес отправителя. В тот же день Айрапетов вылетел в Киев. Но, оказывается, Мацуев ровно сутки назад выехал в Харьков. В Харькове они разминулись всего на четыре часа. Но зато теперь было точно установлено: Мацуев вылетел во Львов.
— «Друга встретили», — телеграфировали из Львова работники городской милиции.
— «Пока не трогайте. Вылетаю сам», — ответил Айрапетов.
Самолет приземлился в час тридцать ночи. У трапа самолета от группы пассажиров отстали двое. К ним навстречу шагнул человек в милицейской форме.
— Товарищ Айрапетов? — спросил он одного из пассажиров.
Уж так получается, что и незнакомые между собой работники милиции узнают друг друга даже в полутьме. Айрапетов улыбнулся и протянул руку:
— Я самый.
— Капитан Шпак, — представился встречающий. — А с вами кто?
— Познакомьтесь, это один из клиентов нашего «друга». Завтра он нам кое в чем поможет.
Львовский базар похож на все остальные украинские базары. Та же пестрая толпа, те же споры между продавцами и покупателями. Из очереди перед прилавком с ранними фруктами выбрались двое. Один, в белой рубашке, нес пакет с яблоками. Другой, слегка обрюзгший, шел налегке, перекинув через руку пиджак. Остановились. Человек с пиджаком в руке снял серую легкую шляпу с дырочками и, отдуваясь, пригладил рыжеватые волосы, гладко зачесанные на пробор.
— Извиняюсь, — приподнял шляпу гражданин в белой рубашке, основательно толкнувший его в толпе.
— Пожалуйста, — небрежно ответил человек с пиджаком и тут же попятился.
— Позвольте, позвольте... — заволновался неловкий гражданин, хватая собеседника за руки. — Надеис Михайлович! Товарищ Гончаренко? Вы?! Ах, жулик!
— Простите. Простите, это ошибка! — начал было протестовать тот, кого назвали Гончаренко, да еще жуликом.
Толпа сразу раздалась. Вокруг спорящих образовался все уплотняющийся кружок любопытных.
— А ну, чего пристал? Проваливай! — надвинулся на неловкого гражданина тот, кого назвали Гончаренко.
Но вот уже залилась трель милицейского свистка. Решительно раздвигая любопытных, к месту происшествия спешил старшина милиции, за ним — двое в штатском.
— Пройдемте, гражданин, в отделение. Там разберемся.
Уже целый час сидят друг против друга капитан Айрапетов и человек, которого он так долго искал, — бывший «Х», а ныне Иван Дмитриевич Мацуев. Ошеломленный встречей на базаре с одним из своих «покупателей», Мацуев и не думал отпираться. Здесь, в горотделе милиции, он сразу утратил свои величественные манеры, приводившие в трепет неудачливых автолюбителей. Перед капитаном Айрапетовым сидел угодливый, даже раболепный, и все же нагловатый субъект.
— Признаю, признаю. Был грех. И ведь поверите — давно ждал, что меня вот-вот того... Знаете, неуютно жить, когда твой портрет опубликован в газете для всеобщего обозрения. Собачья жизнь, гражданин начальник.
— Ну, о жизни поговорим потом. Куда спрятали деньги, ценности?
— Что вы! Какие деньги?! Все истратил. До последней копейки.
— Все сто тысяч?
— Конечно.
После задержания преступника задача работника уголовного розыска — найти похищенные ценности. Вот ее-то и предстояло решить Айрапетову. Допрос сообщника Мацуева — Николая Можелюка — тоже ничего не дал. Можелюк плакал, ругательски крыл своего бывшего «шефа», называл других соучастников мошеннических операций, но куда главарь прятал деньги, пожалуй, действительно не знал.
Среди бумажек, отобранных у Мацуева, внимание привлек номерок из камеры хранения Харьковского вокзала. А что, если там? Утром Айрапетов был уже на вокзале в Харькове. Открыт чемодан. Чего тут только нет! Клише печатей, фальшивые накладные, поддельные паспорта. Все это неопровержимые улики, свидетельства преступления. Но денег в чемодане не было. Где же они?
— Товарищ капитан, — прервал его размышления сотрудник Харьковской транспортной милиции. — Вас разыскивают из Запорожья. Подойдите к телефону.
— Эдик, ты? — спросил Виноградов.
— Я.
— Немедленно выезжай. К шести вечера ты должен быть здесь, в Запорожье. Понял?
— Ясно! Буду.
Легко сказать — буду! Но как попасть в Запорожье? Оказалось, билеты на самолет распроданы все до последнего — время летних отпусков.
Задача не из легких.
— Рад бы, душевно рад, — раздельно, с сочувствием в голосе, словно доктор капризному больному, разъяснял дежурный по аэропорту. — Но ведь ни одного свободного места...
— Я и постоять могу, — настаивал Айрапетов.
— А вы знаете, что такое лишний пассажир! — заволновался дежурный. — Это страшнейшее нарушение инструкции. Случится что, меня сразу под суд.
— Но мне нужно быть в Запорожье именно сегодня.
Дежурный снял фуражку, вытер капельки пота, выступившие на лбу.
— Это действительно очень нужно?
— Очень.
Дежурный в отчаянии махнул рукой:
— Ладно, пойдемте.
Подошли к самолету, уже готовившемуся к старту.
— Вот, ребята, — показал на Айрапетова дежурный. — Из милиции, срочно надо в Запорожье. Возьмете?
— Взять-то можно, да весь самолет загружен полностью, — нерешительно начал командир экипажа.
— Берите на мою ответственность.