В реальной же жизни стартовые условия для работы в Канаде оказались неблагоприятными — по объективной причине. В августе 1998 года в России случился дефолт. Моей главной задачей было довести до конца подготовку и осуществить визит в Россию премьер-министра Жана Кретьена во главе с так называемой «сборной Канады». Это был особый существовавший тогда формат зарубежных поездок канадского руководства. Премьер-министра страны в ходе таких визитов сопровождали премьеры всех десяти провинций, а также большая группа канадских бизнесменов. К нам такая делегация должна была приехать впервые. Однако в условиях экономического кризиса в России канадцы сочли момент неподходящим и сделали публичное заявление о том, что вместо «сборной Канады» Кретьен поедет в Россию с обычным официальным визитом. В Москве обиделись и ответили, что по-прежнему рассчитывают принять «сборную Канады» в соответствующее время (то есть не согласились с понижением формата визита до «обычного официального»). В разговоре со мной помощники Кретьена признали свою ошибку: такого рода решение и заявление необходимо заранее согласовывать между двумя сторонами.
Что касается международных дел, то серьёзным раздражителем стали натовские бомбардировки Косово в 1999 году. Канада поддержала их и приняла в воздушной кампании активное участие. Я понял, что дело принимает очень серьёзный оборот на второй день, когда натовцы разбомбили личную резиденцию Милошевича. Сразу возникло предчувствие: сербскому лидеру не избежать Гаагского трибунала. Мой югославский опыт не давал покоя. Всё же за моей спиной были десятки часов бесед с Милошевичем, неплохое реноме в югославской столице, а кроме того, и связи в Вашингтоне, до него из Оттавы рукой подать. Понимая, что, скорее всего, не получу ответа, я не мог не написать телеграмму Примакову, он в это время уже более полугода возглавлял правительство и вёл югославские дела. Предложил в ней свои услуги. Чтобы привлечь дополнительное внимание, направил депешу по «нестандартному каналу». Ответа, как я и ожидал, не последовало. Но, по крайней мере, моя совесть была чиста.
На протяжении двух с половиной месяцев натовских бомбардировок для тех, кто занимался косовскими делами в посольстве, не существовало выходных. Каждый день в Москву уходила новая информация о том, как видятся эти драматические события из далёкой Оттавы.
Жизнь продолжала идти своим чередом. В 2000 году Президентом России стал Владимир Владимирович Путин, и Жан Кретьен пригласил его прибыть в Канаду с государственным визитом. Подготовка такого рода визитов всегда связана с необходимостью решения массы порой неожиданных проблем. Кто будет встречать президента и его супругу в аэропорту? По канадской практике — министр иностранных дел, но у его дочери в этот вечер школьный концерт, поэтому супруга будет там (у канадцев, как и у американцев, школьные мероприятия их детей — абсолютный приоритет). В Канаде не принято встречать гостей цветами. Не страшно, ведь букет будет у нас. Как организовать официальную церемонию встречи в резиденции генерал-губернатора? Самый торжественный вариант — на воздухе, когда президент и его супруга въезжают на территорию резиденции генерал-губернатора в открытой карете, но визит проходит в середине декабря, а президент и его супруга не носят головных уборов. Что, если пойдёт мокрый снег? Второй вариант — церемония в самом здании резиденции — чуть менее торжественен, но зато надёжней. И главное — на какой машине будет ездить наш президент. Российская служба безопасности настаивала — на нашей (президентские лимузины всегда следуют за главой государства), а канадская — обязательно на канадской. Ни одна из сторон не хотела уступать. Мы привели, казалось, убийственный аргумент: недавно в Канаде находился президент США Клинтон, и он ездил на американской машине. Канадцы задумались, и на следующий день зачитали нам подготовленное заявление: да, действительно, Клинтон ездил на американской машине, в результате его безопасность не удалось обеспечивать должным образом (впрочем, ничего не произошло), поэтому такого больше не повторится (верилось с трудом). Наши переговоры закончились ничем. В результате вопрос пришлось поднять на уровень министров иностранных дел, где он был решён в пользу российского автомобиля. После всех этих хлопот визит чуть не сорвался в последний момент. Согласовывая даты (11-12 декабря), в Москве забыли, что 12 — День Конституции и президент должен выступать на соответствующем мероприятии. К счастью, у канадцев, несмотря на горячий предрождественский период, нашлась возможность передвинуть визит на несколько дней.
Принимали нового российского лидера с подчёркнутым радушием. Были подписаны хорошие документы, произнесены приподнятые речи. Удалось организовать и встречу президента с руководством Фонда Эрмитажа. Почётным председателем был относившийся к России с большой симпатией главный канадский украинец, бывший генерал-губернатор Рэй Гнатишин. Фонд делал полезную практическую работу: на собранные им средства осуществлён проект по покрытию окон Эрмитажа специальной плёнкой, защищавшей картины от солнечного света. Началась и работа по составлению «компьютерного архива» коллекции главного музея нашей страны. Отмечу, что открытие большой выставки Эрмитажа в Торонто было одним из двух главных культурных событий за период моего «посольства» (о втором — чуть позже).
Отлично прошло главное публичное выступление президента в Королевском клубе Торонто. Вместо обычных в таких случаях шестисот слушателей собралось в три раза больше. К сожалению, формат мероприятия не предусматривал ответов на вопросы. Путин был явно разочарован. Мы тогда ещё не знали, что вопросы-ответы — стихия нашего нового президента. Когда президентский лайнер взял курс на Москву, казалось, отношения с Канадой приобрели новое дыхание. По большому счёту так оно и было. Однако Посольство России в Оттаве ожидали серьёзные испытания.
Для начала в середине января 2001 года из посольства «ушёл» помощник посла по безопасности. Выйдя с территории посольства погулять вместе с женой и взрослым сыном, он перебрался через американскую границу (предыдущая командировка у него была в США), оставив малоправдоподобную записку о том, что получил приглашение работать в службе безопасности одной из крупных международных компаний. При всей неприятности это происшествие не повлияло на ритм работы, да и в прессе нашло лишь незначительный отзвук.
Настоящая трагедия грянула в конце января. Ближе к вечеру в воскресенье мне позвонил сотрудник протокола канадского МИД и сообщил, что первый секретарь посольства К. сбил на машине двух женщин, одна из них скончалась. Дипломат, по словам канадца, находился в нетрезвом состоянии. Когда К. привели в мой кабинет, поразила его невозмутимость: ну, не успел затормозить, надо ехать в Москву. Как говорили очевидцы, так же невозмутимо покуривал он и на месте происшествия. Дипломат с группой коллег занимался подлёдным ловом прямо в черте города, проехать успел не больше километра, две женщины оказались на его пути буквально у ворот резиденции генерал-губернатора. Разбирательство выявляло всё новые тягостные детали. Подозрения в вождении в нетрезвом состоянии выдвигались в отношении него и ранее, однако К. удавалось как-то отговариваться. Канадцы потребовали снятия с К. дипломатического иммунитета, на это, однако, Москва пойти не могла: отправляясь на работу за рубеж, дипломат должен знать, что «в случае чего» разбираться с ним будут по российским законам дома, ведь далеко не в каждой стране можно рассчитывать на справедливость правосудия. На встрече с родственниками погибшей женщины мне пришлось объяснять им ситуацию, заверить, что с отъездом К. вопрос не будет закрыт. Тем более, что в ходе недавнего визита нашего президента было подписано соглашение о взаимной помощи в уголовных делах, которое создавало необходимую юридическую основу для соответствующего «документообмена». Провёл в посольстве пресс-конференцию, безусловно, самую трудную в своей жизни. Мы с женой присутствовали на траурном мероприятии в память погибшей женщины. Побывали в больнице у её получившей тяжёлые травмы подруги. Неплохо быть послом, пока не приходится брать удар на себя в подобных ситуациях.
Было бы преувеличением сказать, что меня поддержало тогдашнее руководство нашего МИД — не хочу вдаваться в эту тему. Безукоризненно корректно повели себя родственники пострадавших. Поддержали канадские власти. Через пару недель после трагедии в резиденции генерал-губернатора проходил традиционный новогодний приём. Переходя от столика к столику, генерал-губернатор Адриен Кларксон минуту-другую разговаривала с послами. Присев рядом со мной, она проговорила минут десять, сопереживала случившемуся. Надо сказать, что и в дипкорпусе нам говорили слова сочувствия.
Суд над К. состоялся в Москве. Он получил 4 года лишения свободы.
Излишне говорить, что с тех пор главная заповедь для меня, обращённая к дипломатам, — ни капли спиртного за рулём.
Даже такая тяжёлая для посольства встряска не могла остановить работу. Возобновилась подготовка к приезду в Москву «сборной Канады». Существенным её этапом стал визит в Канаду в декабре 2001 года председателя правительства Михаила Касьянова в сопровождении группы известных российских бизнесменов. В состав делегации входил и председатель Таможенной службы России Михаил Ванин. Знакомство с ним позволило избежать потенциально громкого скандала.
Дело в том, что перед Рождеством в Торонто должна была открыться выставка российских динозавров. Она готовилась с размахом. В Канаде знают толк в динозаврах: в провинции Альберта, недалеко от Калгари, находятся богатейшие залежи их останков. Там же — крупнейший в мире музей, где выставлены скелеты динозавров различных видов. Однако российский динозавр, точнее то, как он у нас экспонируется, имеет серьёзное преимущество над канадским. В Канаде выставляют скелеты, смонтированные из слепков костей, у нас же монтируются самые настоящие кости, извлечённые из глубины веков. В общем, российская выставка должна была стать серьёзным научным и культурным событием. И вдруг буквально за несколько дней до её торжественного открытия мне сообщают, что мероприятие на грани срыва. Кости российских динозавров застряли на московской таможне. Объясняли, что речь идёт о какой-то личной интриге бывшего научного сотрудника Палеонтологического института. Вопрос должен быть решён прямо сейчас, иначе динозавров смонтировать к Рождеству не успеют.