международным сообществом. Косовское ОПН (одностороннее провозглашение независимости) было не признано не только Белградом, но и косовскими сербами. В крае возникла напряжённая, опасная ситуация. Не допустить кровопролития и решать многочисленные практические вопросы посредством диалога при уважении резолюции 1244 и прерогатив миссии ООН — те тезисы, которые мы постоянно повторяли на заседаниях Совета Безопасности по косовской теме (в соответствии с резолюцией 1244 они проходили каждые три месяца). Политическое столкновение сопровождалось и процедурной «дракой»: несколько часов продолжался спор о том, в каком качестве приглашать на заседание СБ представителей Приштины. В итоге условились, что косоваров ждут в личном качестве: они будут сидеть за столом Совета за именной табличкой, без указания страны или должности.
Нападение Грузии на Южную Осетию
При всей сложности и остроте косовской проблемы главная коллизия в Совете Безопасности в 2008 году была впереди. Нешуточные страсти разгорелись в августе в связи с нападением Грузии на Южную Осетию.
Во второй половине июля напряжение в отношениях Грузии с Абхазией и с Южной Осетией стало нарастать. В этих условиях российская делегация в Нью-Йорке предложила принять официальное заявление председателя СБ, которое призывало бы стороны взять на себя юридически обязывающие обязательства о неприменении силы. Поскольку грузины отказывались, наше предложение не получило поддержки западных коллег.
7 августа особенно тревожные сообщения стали поступать из Южной Осетии. Складывалось ощущение, что вот-вот может разразиться серьёзный военный конфликт. Строго говоря, грузино-югоосетинские отношения не стояли в повестке дня Совета Безопасности. По сложившейся традиции, темой занималась ОБСЕ, там находились наблюдатели данной организации. Кроме того, по мандату СНГ была развёрнута миротворческая операция с довольно своеобразной конфигурацией: контингенты Грузии, России, Южной и Северной Осетии. Однако обстановка в грузино-югоосетинских отношениях напрямую сказывалась и на грузино-абхазских делах. В любом случае военный конфликт необходимо было предотвратить.
Созвонившись с курировавшим регион заместителем министра иностранных дел Григорием Борисовичем Карасиным, я получил добро на созыв чрезвычайного заседания Совета Безопасности. Это заседание, как потом стало ясно, было последней возможностью предотвратить масштабное кровопролитие. Его созыв давал нам важное политическое и психологическое преимущество. (Несколько месяцев спустя я столкнулся в ООН с Марти Ахтисаари — впервые после того, как мы подвергли его жёсткой критике за косовский «план». Было интересно, как он прореагирует на нашу встречу. Ахтисаари раскрыл объятия: «Виталий! — воскликнул он и сразу перешёл к делу: — А почему вы не собрали заседание Совета Безопасности, когда грузины напали на Южную Осетию?» — «Марти! — ответил я в тон, — именно так мы и сделали».)
Чрезвычайное заседание СБ ООН открылось после полуночи, в 1 час 15 минут по нью-йоркскому времени 8 августа. Ему предшествовали консультации Совета, где мы представили проект заявления для прессы, его основные элементы — серьёзная обеспокоенность в связи с эскалацией конфликта, призыв к сторонам прекратить кровопролитие, отказаться от применения силы, вернуться за стол переговоров. (Заявление для прессы принять проще, чем официальное, большинству делегаций членов СБ для этого не требуются указания из столиц.) Однако западные делегации — тяжёлая ошибка — отклонили наш проект и начали дополнять его положениями, которые предоставляли бы Грузии возможность использовать силу для решения территориальных вопросов.
На официальном заседании российскому представителю как инициатору его созыва было предоставлено слово первым. Прозвучало следующее заявление:
«Российская Федерация инициировала созыв чрезвычайного заседания Совета Безопасности в связи с угрожающей ситуацией вокруг Южной Осетии. Причина происходящего — в откровенно агрессивных действиях грузинских силовых структур в отношении этой республики — международно признанной стороны в конфликте.
В ночь на 8 августа сего года, буквально через несколько часов после достижения договорённости о проведении переговоров по урегулированию нового витка грузино-югоосетинского конфликта, грузинские военные подразделения предприняли вероломное массированное нападение на Цхинвали. Силовой сценарий был задействован грузинским руководством, несмотря на все дипломатические усилия, которые были предприняты в контактах между Москвой, Тбилиси, Цхинвали, Вашингтоном и другими заинтересованными столицами.
В последнее время Россия неоднократно предупреждала членов Совета Безопасности о вероятной эскалации обстановки. Мы предупреждали членов Совета, что грузинские власти ускоренными темпами продолжают наращивать свои наступательные вооружения… Нашим предупреждениям не вняли, и Совет Безопасности вынужден сегодня заниматься не предотвращением конфликта, а обсуждать ситуацию, представляющую угрозу региональной безопасности и миру.
Из-за действий Грузии обстановка в зоне конфликта достигла драматической черты. Ведётся массированный артиллерийский обстрел мирного населения, стариков и детей из систем залпового огня „Град“, а также орудий и крупнокалиберных миномётов. В центре столицы Южной Осетии рвутся снаряды, десятки домов охвачены пламенем. По имеющимся сообщениям, в 03:00 по местному времени грузинские танки и пехота начали атаку на южные районы Цхинвали.
Последствия подобной политики руководства Грузии будут диаметрально противоположными надеждам, которые, видимо, лелеют в Тбилиси. Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что реализация агрессивных планов грузинского руководства нанесла тяжёлый ущерб мирному процессу и достижению политико-дипломатического урегулирования конфликта. Пытаясь создать дымовую завесу своим действиям, Тбилиси то обвиняет во всём Россию или даже российские телевизионные каналы, то выступает с фарисейскими миротворческими заявлениями, резко контрастирующими с реальными действиями.
Откровеннее бывают грузинские военные. Несколько часов назад командующий миротворческим контингентом вооружённых сил Грузии генерал Курашвили заявил пред телекамерами, что в Тбилиси принято решение „восстановить конституционный порядок в Южной Осетии“, то есть решить многолетний конфликт военным путём. Да и грузинские политики иногда проговариваются. Так, государственный министр Грузии Т. Якобашвили заявил, что цель его руководства — покончить с „режимом Цхинвали“…
Стало абсолютно понятным, почему на протяжении длительного периода Тбилиси под различными предлогами упорно уклонялся от заключения соглашений с Южной Осетией и Абхазией о неприменении силы. Члены Совета Безопасности помнят, что именно в этом состоял главный элемент требований ряда резолюций Совета Безопасности и на этом настаивала Российская Федерация, да и продолжает настаивать сейчас. С момента нынешнего возгорания конфликта российская сторона делает всё возможное для его деэскалации. В регион был срочно направлен специальный представитель российского министерства иностранных дел. Нами задействуются все возможные рычаги позитивного дипломатического влияния.
Свою роль должен сыграть и Совет Безопасности Организации Объединённых Наций. Убеждены, что Совет Безопасности должен призвать незамедлительно прекратить силовые акции и отказаться от применения силы. Совет Безопасности Организации Объединённых Наций и в целом международное сообщество не могут быть безучастными в этот трудный момент, когда решаются судьбы сотен тысяч людей, живущих в этом регионе. Необходимо совместно остановить насилие, чреватое серьёзнейшими последствиями для региональной и международной безопасности.
Сейчас ещё можно предотвратить новые жертвы, в том числе среди мирного населения. Грузинское руководство должно одуматься и вернуться к цивилизованным способам решения сложных вопросов политического урегулирования. Российская Федерация продолжит усилия, направленные на предотвращение дальнейшего кровопролития и возвращение ситуации в Южной Осетии в мирное русло».
Западные члены СБ на заседании вели себя пока довольно осторожно. С пространным заявлением выступил постпред Грузии Ираклий Аласания. (Надо сказать, что с этим молодым, хорошо образованным человеком, прекрасно говорившим по-английски и, конечно, по-русски, до августовского кризиса у нас сложились неплохие рабочие отношения.) По утверждению Аласании, правительство Грузии предприняло военные действия в порядке самообороны, обвинял Россию в агрессивных планах против Грузии.
В этой связи в ответном слове я поинтересовался: «Если России приписываются агрессивные намерения, как об этом сегодня говорил представитель Грузии, то почему именно грузинская сторона вот уже длительное время отказывается от заключения соглашения о неприменении силы в грузино-югоосетинском и грузино-абхазском конфликтах, которое обеспечило бы гарантию Грузии от любых попыток использования силы со стороны кого бы то ни было? Послушать постоянного представителя Грузии, так может показаться, что сейчас югоосетинские силы штурмуют Тбилиси, а положение, как мы все знаем, как раз обратное».
Суммируя со своей стороны состоявшиеся обсуждения, констатировал: «Совет Безопасности в ходе предшествовавших сегодняшнему заседанию консультаций не смог выработать чёткой реакции на происходящие события, не смог послать недвусмысленный сигнал сторонам, и прежде всего Тбилиси, о необходимости прекращения применения силы… Мне всё же хотелось бы надеяться на то, что сегодняшнее заседание Совета Безопасности было полезным и не будет воспринято в Тбилиси как неготовность Совета Безопасности — одного из ведущих институтов международного сообщества — мириться с попыткой решить многолетний грузино-югоосетинский конфликт на путях вооружённой агрессии».
События продолжали развиваться предельно драматично. Грузинские войска вторглись на территорию Южной Осетии, начали уничтожать Цхинвал и его жителей. Под огнём оказались российские миротворцы. В ответ российские вооружённые силы начали операцию по принуждению к миру. Тут уже о проведении экстренного заседания Совета Безопасности попросила делегация Грузии. Оно началось 8 августа в 16:15.