именён зарин кустарного производства, кустарным был и снаряд, использовавшийся для его доставки. Мы называли и оппозиционную группировку, которая могла стоять за этой акцией.
Лишь позднее Секретариат ООН и правительство Сирии возобновили переговоры и смогли достичь договорённости о модальности миссии экспертов. Причём сирийцы согласились, что наряду с инцидентом в Алеппо ооновские эксперты смогут изучить и определённое количество других инцидентов по собственному выбору. То есть сирийское правительство никаких запретительных ограничений не выставляло.
Но здесь вмешались трагические события в Гуте 21 августа. Вызывает глубокое сожаление, что мартовский инцидент в Алеппо не был своевременно расследован. Если бы это было сделано, то, может быть, трагедия в Гуте была бы предотвращена.
В применении химического оружия в Гуте Соединённые Штаты, а вслед за ними и некоторые другие государства, обвинили сирийское правительство. В обоснование Соединённые Штаты распространили четырёхстраничный документ, в котором содержались лишь намёки и утверждения, но никаких реальных доказательств. Секретную версию этого документа передали в конгресс. Но некоторые законодатели, ознакомившиеся с ним, жаловались в прессе, что из него ничего нельзя понять. Наши просьбы предоставить дополнительную информацию, которая подтверждала бы причастность правительства САР к использованию химического оружия, Вашингтон игнорировал.
Отсутствие доказательной базы было особенно странным, поскольку, как общественность узнала из публикаций на основе материалов Эдварда Сноудена, у Соединённых Штатов имеется на территории Сирии мощнейший разведывательный ресурс: сенсоры, которые в режиме реального времени направляют в Соединённые Штаты информацию, когда сирийские войска смешивают химические вещества, необходимые для производства зарина (зарин долго не „живёт“, его надо изготовлять за несколько дней до применения). Такую информацию Соединённые Штаты получили в декабре 2012 года, когда сирийцы смешивали химические вещества в процессе учений. По получении данной информации президент Обама публично предупредил сирийское правительство против использования химоружия, продублировав это предупреждение и по дипломатическим каналам.
10 сентября в заявлении с обвинением правительств Асада в применении в Гуте химического оружия президент Обама сказал, что Соединённые Штаты знали, что сирийцы в течение нескольких дней перед 21 августа проводили подготовку к химической атаке. Возникал законный вопрос (его задавали и мы, и представители сирийской оппозиции): если знали, то почему не поступили так же, как в декабре 2012 года? Вразумительного ответа не последовало. Разгадка содержится в статье знаменитого американского журналиста Сеймура Херша, опубликованной 9 декабря, в которой он разъясняет, что администрация США просто экстраполировала на ситуацию 21 августа своё представление о том, как должны были бы действовать сирийские военные, готовясь к применению химического оружия. Действительно, необходимо вчитаться в заявление президента Обамы от 10 сентября. Он говорит: „…в дни, предшествовавшие 21 августа, мы знаем, что персонал Асада, занимающийся химическим оружием, готовился к атаке рядом с районом, где они смешивают газ зарин (in the days leading up to August 21st, we know that Assad’s chemical weapons personnel prepared for an attack near an area where they mix sarin gas)“. То есть, „знаем“ в настоящем времени, по состоянию на 10 сентября, а не в дни, предшествующие 21 августа. К тому же нет утверждения о том, что смешивались химические вещества для изготовления зарина. Говорится просто о какой-то абстрактной подготовке. То есть в дни, предшествовавшие 21 августа, у Соединённых Штатов не было никакой информации. Понятно почему: сенсоры не работали, поскольку химические вещества не смешивали для изготовления зарина. Но если зарин не изготавливался, то у правительственных войск и не было его для применения 21 августа. Этот вывод подтверждает и то обстоятельство, что и 22 и 23 августа американские официальные лица не раз заявляли, что администрация США продолжает разбираться в ситуации.
Но можно спросить: разве нет материальных доказательств того, что химоружие 21 августа применило именно правительство? Например, артиллерийская ракета, которая „приблизительно соответствует“ характеристикам того, что есть на вооружении у сирийцев. Однако, например, профессор технологий и национальной безопасности Массачусетского технологического института Теодор Постол, изучив вопрос, пришёл к выводу, что данный снаряд является „импровизированным“ — он мог быть произведён в механической мастерской, а дальность этой импровизированной ракеты не могла превышать 2 км. То есть стреляли с позиций, контролируемых оппозицией. К тому же, как заключили наши эксперты, зарин, использовавшийся 21 августа, был примерно такого же типа, как и 19 марта, только чуть лучшего качества. То есть за прошедшие месяцы оппозиционные химики несколько улучшили качество своего продукта.
Но ведь всё это означало бы, что химатаку 21 августа осуществила оппозиция. Между тем, постпред США при ООН заявила 16 сентября, что у Соединённых Штатов нет свидетельств того, что оппозиция обладает зарином (it’s very important to note that… we have no evidence that the opposition possesses sarin). Это заявление было, по меньшей мере, попыткой ввести общественность в заблуждение. Как показывает в упомянутой статье Сеймур Херш, в течение ряда месяцев перед августовскими событиями американские разведведомства неоднократно докладывали руководству свидетельства о том, что оппозиционеры научились изготовлять зарин и способны производить его в значительных количествах. В конце августа в СМИ появились сообщения о том, что администрация Соединённых Штатов отказывалась поставлять оппозиционерам средства химической защиты. Спрашивается, почему? Неужели Соединённые Штаты хотели, чтобы в случае химической атаки со стороны правительственных сил было как можно больше жертв? Такое объяснение было бы слишком циничным. Логичнее предположить, что администрация США просто опасалась, что, получив средства химзащиты, оппозиционные группировки пошли бы на применение химического оружия. Разве случайно, что в принятую нами резолюцию СБ 2118 об уничтожении химического оружия в Сирии при активном содействии американской делегации был включён целый ряд положений, направленных на то, чтобы негосударственные субъекты не производили и не использовали химическое оружие и другое оружие массового поражения?
Зачем нужно было сирийскому правительству использовать химическое оружие 21 августа? Чтобы пересечь обозначенную Вашингтоном „красную линию“ и навлечь на себя ракетные удары? Зачем нужно было применять химическое оружие оппозиционерам? Именно из-за этой „красной линии“, чтобы вызвать иностранное вооружённое вмешательство в сирийский конфликт.
Совершенно очевидно, что 21 августа имела место масштабная провокация. Именно этим объясняются разные нестыковки, на которые обращали внимание аналитики. Зачем и каким образом так быстро свезли в одно место трупы детей, где их родители, почему среди персонала нет женщин, которых обычно много в сирийских госпиталях, почему на лицах медперсонала нет защитных повязок и так далее?
Всё произошедшее очень напоминает то, что мы уже знаем из истории: с провокации началась Вторая мировая война, с провокации началась американская война во Вьетнаме, с провокации начались натовские бомбёжки Сербии, изощрённая фильтрация информации и манипуляция общественным мнением предшествовали вторжению в Ирак.
К счастью, на этот раз международной эскалации сирийского конфликта удалось избежать».
Нельзя не отметить, что в ходе дискуссии западные коллеги вели себя крайне пассивно и серьёзной контраргументации не развернули, хотя могли бы и подготовиться — наши основные аргументы я изложил на закрытом заседании Генеральной Ассамблеи 13 декабря, прямо сказав, что это — сокращённый черновой набросок нашего предстоящего выступления в Совете Безопасности.
Постпред США в доказательство виновности Дамаска сослалась на имеющиеся у Вашингтона перехваты чьих-то разговоров, постпред Англии не нашёл лучшего аргумента, чем сослаться на мнение, якобы выраженное бывшим президентом Ирана, а француз просто заявил, что мы, мол, здесь доклад обсуждаем, а не виновных ищем. Действительно, перед Сельстремом ставилась задача собрать факты, а не определять виновных, но всё же это оказался вопрос принципиальный, уходить от которого — после прозвучавших громогласных обвинений Дамаска — было странно.
После обсуждения западные члены Совета потеряли интерес к поиску виновных, хотя время от времени дежурно и повторяли: во всём виноват Дамаск.
В упомянутой статье Сеймур Херш задаётся не лишённым основания вопросом: может быть именно понимание того, что не правительство Сирии стояло за использованием химических отравляющих веществ в Гуте 21 августа, и объясняет, почему президент Барак Обама не выполнил свою угрозу нанести удар по Сирии, если будет пересечена эта «красная черта». Барак Обама явно заколебался и неожиданно обратился к конгрессу за санкцией о применении силы (хотя ранее и в Ираке, и в Ливии американские президенты прекрасно обходились без неё).
В атмосфере тревожной неопределённости, которая сложилась в начале сентября, ситуация получила неожиданное развитие. Отвечая на один из вопросов на своей пресс-конференции, госсекретарь Джон Керри заявил, что Соединённые Штаты могут воздержаться от нанесения ударов по Сирии, если сирийское правительство согласится ликвидировать свой химический арсенал. Фразу тут же подхватил Сергей Лавров, и как раз находившийся в этот момент в Москве министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем сделал заявление о том, что Сирия готова присоединиться к Конвенции о запрещении химического оружия и ликвидировать его запасы. Это была сенсация. 14 сентября в ходе многочасовых переговоров в Женеве Лавров и Керри согласовали рамочную договорённост