— Ну вот, все-таки с добычей придем на базу, — довольный проговорил Валерий. — Только как их взять?
Утки серыми комками лежали метрах в семидесяти от привала, прямо на середине залива.
Гаранин, немного поколебавшись, вошел в воду и направился к уткам. Раза два он оступался в колдобины и ямы, вода порой доходила ему до горла, а однажды скрыла с головой. Однако, отфыркиваясь и чертыхаясь, он настойчиво подбирался к трофеям. Когда же, забрав птиц, повернул назад, он увидел, что Людмилы у березы не было. Он крикнул:
— Людмила Петровна, где вы?! Куда делись? Не ходите одна, подождите.
Послышался ее отдаленный голос:
— Здесь я, утку ищу! Я видела, как она упала.
Валерий пошел на голос. Скоро он увидел свою спутницу. Людмила, как пять минут назад он сам, подбиралась к утке. Заливчик был мелкий, она была уже около цели, но предательская яма нашлась и здесь. Людмила Петровна громко охнула и окунулась в нее с головой. Валерий бросился было на помощь, но она, вынырнув, остановила его:
— Не надо, это просто обыкновенная яма.
— Ну зачем вы так? — укоризненно упрекнул Гаранин, когда выбрались на берег. — А если бы там топь?
— Какие же тут топи, когда это всего лишь редколесье, затопленное дождями.
— А вы ехидная, однако.
— Почему? Просто цитирую слова одного бывалого таежника.
Взяв свою поклажу, они стали пробираться дальше. Велика ли тяжесть три утки, но, притороченные к поясному ремню, они мешали идти и казались Гаранину каждая по пуду весом. И опять эти треклятые кочки, ямы, полыньи и озерца.
Часа в три дня Гаранин, шедший впереди, радостно воскликнул:
— Люда, пришли! Впереди, кажется, земля обетованная.
— Где? Что? База?
— Кажется, да, — со вздохом подтвердил Валерий и заторопился к зеленой изгороди, видневшейся среди зарослей. Здесь он в изнеможении опустился прямо на землю и проговорил хрипловато:
— Посидим, Люда, отдышимся перед последним броском. Героический переход на Клинцовскую базу закончен. Личный состав экспедиции жив, здоров и готов к новым подвигам.
Людмила Петровна была, однако, во власти уже предстоящих забот.
— Валерий Георгиевич, мне как можно скорее надо переправиться в лагерь. Вы поможете мне? Есть же у них, наверное, лодки?
— Успокойтесь, Людмила Петровна. Сначала отдохнем. Вы себя в порядок приведете. Нельзя же вам в таком виде к своим питомцам появляться.
Людмила посмотрела на свои заляпанные грязью полусапожки, на бурое от болотной воды платье и пальто и понуро согласилась:
— Вид, конечно, не директорский.
— Успокойтесь, все будет в порядке. Обсушим, накормим, а потом отправим к вашим сорванцам. Охотники народ гостеприимный, вы сейчас убедитесь в этом.
Мокрые и грязные с головы до ног, они еле добрались до скамейки, что стояла у крыльца базы, и обессиленные опустились на нее. Все, кто был дома, высыпали на крыльцо.
— Валерий Георгиевич? Гаранин? Какими путями? Откуда? — тормошили охотники Валерия. — А мы вчера до восьми вечера катер держали, тебя поджидали. Потом решили, что не приедешь.
— Ну, положим, до восьми вы не ждали, ушли раньше. Но теперь это значения не имеет. Сейчас вот надо моей спутнице помочь. Переодеть ее во что-то, дать обогреться, обсушиться, а потом в лесхоз отправить. Там школьный лагерь.
Поднялась шумная и чуть бестолковая мужская кутерьма. Кто тащил свитер, кто носки, кто брюки, а кто фуфайку.
Через четверть часа все уже сидели за столом, наперебой угощая Гаранина и Людмилу Петровну нехитрыми охотничьими яствами. В чьем-то огромном лохматом свитере, в теплых стеганых брюках Людмила Петровна выглядела в этой компании комично, что, однако, ее не смущало. Она увлеченно рассказывала о пережитых приключениях, смешно копировала Гаранина, когда он в первый раз окунулся в яму, а потом когда он не обнаружил на берегу Людмилы Петровны.
— Струхнул, значит, Валерий Георгиевич? Побоялся, что утопли? — подал кто-то голос.
— А что вы думаете? — добродушно улыбаясь, ответил Гаранин. — Только что был человек на берегу — и нету. А она, оказывается, за уткой ринулась, что твой сеттер. Все, Людмила Петровна, ты теперь вступай в нашу компанию.
Курганов заметил, что Людмила с тревогой посматривает на часы, и успокоил:
— Одежда ваша скоро будет сухой, ребята даже утюг наладили. Через час — полтора отправим вас.
…Провожать ее на берег вышла вся охотничья братия. Подшучивали:
— Может, провожатого вам дать? А то опять в какую-нибудь историю попадете!
— Да нет уж, спасибо. Народ вы ненадежный. Вон Гаранин взялся быть провожатым, а что получилось?
Подсаживая ее в лодку, Валерий ответил:
— А вы знаете, Людмила Петровна, я рад нашей эпопее. Будет что вспомнить. Конечно, я не рассчитал малость… с этим чертовым болотцем…
— Ну что вы. Все хорошо, что хорошо кончается. Без вас я бы пропала.
Гаранин усмехнулся:
— Не думаю. Вообще… должен сказать, что вы молодец. Вполне подходящий парень. Может, когда будете в Приозерске, заглянете?
— Может, и загляну. А вы, может, как-нибудь посетите Ракитино?
— Если с делами не закручусь.
…Обилие дел, однако, не помешало Гаранину появиться в Ракитинской школе уже через несколько дней.
И в охотничьем шалаше, и на базе, и по возвращении в Приозерск мысль о Людмиле Петровне не выходила у него из головы. Он зримо представлял ее порывистую, стремительную походку, озорноватую челку, свисающую на лоб, ладную спортивную подтянутую фигуру. Вспоминались эпизоды их похода через клинцовское болото, особенно как доставали подбитых крякв. Он подсмеивался над собой, пытался переключиться на что-то другое с этих мыслей, но они настойчиво возвращались вновь. Валерий понял, что тоскует по Людмиле, ему не хватало ее спокойного, чуть низковатого голоса, то робковатой, какой-то чуть смущенной, то озорной, искристой улыбки, хотелось видеть ее, говорить с ней. И, промучавшись так два или три дня, он поехал в Ракитино.
Школа готовилась к возвращению ребят из лагерей, к началу учебы. Группа старшеклассников что-то подкрашивала, мыла окна, протирала парты. Людмила Петровна в синем измазанном краской и белилами халате вместе с двумя девчонками наводила последний глянец на натертые полы в классах.
— Валерий Георгиевич? — удивленно воскликнула она. — Какими судьбами? Вот не ожидала. Подождите немного, мы сейчас заканчиваем.
Через полчаса они чаевничали в небольшой директорской квартире Людмилы Петровны. Оба были несколько смущены, разговор перескакивал с одной темы на другую. Вновь и вновь возвращались к деталям злополучного путешествия.
— Удивительно то, — проговорила Людмила Петровна, — что вымокли до нитки, промерзли до костей и не заболели, Я думала, что наверняка слягу. И знаете — ничего не произошло. Даже насморка не схватила. А как вы?
— То же самое. Никаких последствий.
— Хотя сейчас я вам признаюсь — порой я со страхом подумывала: а что, если мы заблудились, если это «небольшое» болотце никогда не кончится и мы утонем в какой-нибудь трясине? Но потом отбрасывала эти мысли и прибавляла шагу, боясь отстать от вас.
— Ну а как там с ребятами-то?
— Все обошлось. Вовремя подоспела с лекарствами. Завтра встречаем всю ватагу.
— Выходит, не зряшным был наш бросок?
— А как ребята меня встретили! Восторженный гвалт стоял на весь лагерь. Пожалела я, что не было вас рядом.
— Ага. Значит, все-таки пожалели!
Людмила Петровна покраснела и погрозила ему пальцем:
— Не ловите меня на слове. Вы прекрасно поняли, в каком смысле я говорю.
Когда прощались на школьном крыльце, Гаранин, задержав руку Людмилы в своей, проговорил:
— А я ведь опять приеду.
Она пристально посмотрела на него и глуховато ответила:
— Ну что же, приезжайте. Я буду рада.
Так родилась эта поздняя любовь.
Гаранин стал частым гостем в ракитинских краях. А накануне Октябрьских праздников заявился в школу торжественный, одетый парадно, с огромным букетом каких-то пунцовых цветов. Людмила поняла, что наступил момент, который она угадывала, которого и боялась и ждала. Она давно уже чувствовала горячую волнующую привязанность к Валерию, знала, догадывалась о таком же искреннем его чувстве к ней. Только ни он, ни она пока не говорили об этом. И сегодня, увидев Валерия столь торжественным и подчеркнуто собранным, она смутилась, покраснела и почувствовала, как часто-часто забилось сердце.
Гаранин взял ее руки в свои и просто сказал:
— Люда, я хочу, чтобы мы были вместе. Дон-жуан из меня аховый, но мужем я постараюсь быть хорошим. Осталось выяснить только одно обстоятельство…
— Какое же? — тихо спросила Людмила Петровна.
— Согласна ли ты с моим предложением?
Людмила Петровна отошла к окну, с минуту стояла там, закрыв глаза. Затем, повернувшись к Гаранину, взволнованно и просто ответила:
— Ну что же, Валерий… А я постараюсь быть хорошей женой.
Глава 9НЕОЖИДАННЫЙ КОНФЛИКТ
В Березовке уборочные работы шли так же медленно, как и по всему Приозерью. Тоже ловили каждый ведренный час, чтобы хоть как-то проветрить скошенное и обмолоченное зерно. Развозили его по домам колхозников, рассыпали на печных лежанках, полатях, просто на полу. Удалось уговорить руководителей керамзитового завода, и в двух вспомогательных цехах тоже шла сушка.
Озеров по приезде из Приозерска собрал правленцев, рассказал, как остро стоял вопрос на парткоме о ходе уборки, о конфликте с областью, передал требование ускорить сдачу зерна на заготпункт.
Нина Семеновна, к удивлению Николая и правленцев, отреагировала на его информацию предельно нервно:
— Как же, ускорим. Дождутся они от нас этого. Люди-то вон придумывают что-то, а мы? У моря погоды ждем. С такими темпами до декабря будем возиться с молотьбой.
— Что же ты предлагаешь? — удивленно спросил Озеров.
— Не знаю, может, и нам выкопать эти самые траншеи?